Караул под «ёлочкой»
Шрифт:
– А ты сама стерва, - наконец выдавил он из себя и хрипло рыкнул, смелея:
– Ты думаешь, ты мне нужна?
Ильенко криво ухмыльнулся, свернул пальцы в кукиш и поднес к лицу Ульяны:
– Вот, видела? Я теперь свободный человек, поняла?
Он пьяно качнулся, уперся спиной о косяк двери, и, брызгая слюной, зло зашипел:
– На кой ты мне теперь нужна, женушка дорогая! Туту завтра Витя Ильенко с вашего раздолбанного Байконура! Ясно? Прямо в Москву! Ту-ту!
Он нетвердо шагнул вперед и грохнул кулаком по кухонному столу:
– Я теперь по-новому жить начну! По настоящему жить, слышишь? И ты в моей жизни -
Ильенко гулко загоготал, выпятив нижнюю челюсть.
– Пусть так и будет, - покорно согласилась Ульяна бесцветным голосом и поспешно опустила взгляд, чтобы стоявший почти вплотную муж не заметил предательски навернувшихся на ее глаза слез:
– Значит, и ты тоже - пройденный этап.
– О, согласие это хорошо!
– Виктор поднял указательный палец вверх.
– Слушай, Уль, пойдем, выпьем, а? Отметим увольнение! И напоследок с тобой парочку раз...
Ульяна отстранилась и бессильно опустилась на табурет. Разом навалились апатия и усталость.
Ильенко громко рыгнул, сполз на пол, прислонившись спиной к стене, и сидя на корточках, фальцетом запел:
– А ночка темная была...
Его язык стал заплетаться, речь сделалась бессвязной. Пьяно клюнув носом, Ильенко вдруг мягко завалился набок, подтянул под себя ноги и захрапел.
Так завершилась семейная жизнь Ульяны Сорониной. На следующий день уволенный из армии лейтенант Ильенко собрал свои вещи и даже не простившись с супругой, поспешно отбыл в Москву на первом же проходящем через Тюра-Там поезде.
Ульяна осталась в квартире одна. Почти неделю она просидела в четырех стенах, тупо и бессмысленно глядя в пространство перед собой. Потом в двери позвонили, и на пороге квартиры появился безукоризненно вежливый прапорщик из жилищноэксплуатационного отделения полигона, который сообщил, что в связи с увольнением лейтенанта Ильенко служебную жилплощадь Ульяне следует освободить в десятидневный срок.
Денег на обратную дорогу домой у Ульяны не было. Да и куда, спрашивается, ей возвращаться? В Острожск, к маме? Приехать и поплакаться в жилетку? Ах, я такая несчастная и разнесчастная, меня муж бросил!
«Нет, - твердо сказала себе Ульяна.
– Это не выход».
Она долго сидела, уперев невидящий взгляд в стену комнаты, и думала. Приняла решение, прошла в спальную и легла в кровать. Закрыла глаза, расслабилась и почти сразу же уснула.
Утром Ульяна Соронина проснулась другим человеком.
В женском зале парикмахерской Дома офицеров длинные русые Улькины волосы были беспощадно острижены до плеч и выкрашены в цвет вороньего крыла. Темно-каштановые ресницы и брови тоже приобрели более темный оттенок, еще больше подчеркнув глубину и голубизну Ульяниных глаз.
Незадолго до полудня в здание военкомата города Ленинска вошла хрупкая черноволосая девушка в подобранном под цвет волос строгом деловом костюмчике и с маленькой сумкой через плечо. Через несколько минут она, легонько постучав длинными тонкими пальчиками по поверхности двери, переступила порог кабинета первого заместителя коменданта полигона майора Половинкина.
Майору Половинкину было давно за пятьдесят. Оттрубив два десятка лет на одной из стартовых площадок космодрома и честно заработав пару медалей и язву желудка, майор Половинкин по состоянию здоровья был списан в запас. Но уезжать на «большую землю» он не захотел и после нескольких месяцев ожесточенной борьбы с местной военной бюрократией,
зацепился за неплохой пост в городской комендатуре.– Здравствуйте, - девушка вошла в кабинет и остановилась напротив письменного стола замвоенкома.
– Я хотела бы поступить на военную службу.
– Набор женщин на все должности в этом году закончен, - не поднимая глаз от бумаг, холодно буркнул в ответ Половинкин. Он готовил срочный отчет для военкома и не собирался терять ни минуты своего драгоценного времени на какую-то пигалицу, которой взбрело в голову поесть солдатской каши.
– Мне очень нужно, - твердо сказала девушка.
– Я же сказал вам русским языком: набор уже закончен, - едва сдерживая раздражение, произнес майор, по-прежнему устремив взгляд в таблицы отчета.
– Вакансий нет.
– Но мне очень нужно, - спокойно, но настойчиво повторила девушка.
Половинкин резким движением руки отодвинул свои бумаги в сторону и, наконец, поднял голову, собираясь самым решительным образом поставить наглую девицу на подобающее ей место.
Но все колкие и обидные слова, которые он приготовил, вдруг застряли в горле. У незнакомки были ясные голубые глаза, безукоризненный овал лица, обрамленный аккуратной копной коротко стриженных темных волос, розовые чуть припухшие губы...
– Я хочу поступить на военную службу, - повторила девушка и мило улыбнулась.
– Пожалуй, одна вакансия у нас все-таки найдется, -пролепетал майор и принялся лихорадочно рыться в рабочих бумагах.
– Вот. Вас устроит работа телефонисткой на второй площадке? Но жить придется в общежитии...
– Мне это вполне подходит, - девушка легонько кивнула черноволосой головкой.
Почти перестав дышать, майор открыл ящик письменного стола и на ощупь стал искать среди папок бланки направления на учебу.
Через десять минут Ульяна Соронина вышла из здания военкомата слушательницей ускоренных курсов подготовки операторов-телефонистов. А еще через две недели в телефонный узел на второй площадке космодрома впорхнуло стройное голубоглазое существо в хорошо подогнанной военной форме и с нашивками ефрейтора на погонах.
На телефонном узле второй площадки служили несколько вольнонаемных женщин. В первое же свое дежурство Ульяне выпало работать вместе с Зиной Кислицкой.
– Гм, - перед началом дежурства начальник узла связи капитан Беклемишев придирчиво осмотрел девушек, - вы, девчонки, прямо как близнецы: и фигуры похожи, и глаза у обоих голубые. Вот только волосы у тебя, Зинаида, немного светлее...
– А вы бы, товарищ капитан, поменьше заглядывались на фигуры подчиненных, - кокетливо отрезала острая на язык Зинаида.
– А то, не ровен час, ваша жена узнает...
– Ну, это я просто так, - капитан смущенно кашлянул в кулак.
– В виде отстраненной экспертной оценки, так сказать...
– Знаем мы вашу отстраненную оценку, - с иронией хмыкнула Зинаида и лукаво подмигнула Ульяне.
Выяснилось, что Зина Кислицкая живет в том же женском общежитии в Ленинске, что и Ульяна. Со временем девушки сблизились и подружились. Разменяться им оказалось совсем не сложно и вскоре подруги не только заступали вместе на дежурство, но и жили в одной комнате. А однажды утром капитан Беклемишев вошел в помещение узла связи и удивленно замер: за рабочим пультом сидели две абсолютно одинаковые Ульяны Соронины. Обе черноволосые и голубоглазые, обе в одинаковых зеленых рабочих костюмчиках.