Караван к Наташке

И, опять-таки немного сдвинутые к югу, в центре обоих громадных континентов были большие пресноводные моря. С названием в Европе у Павла проблем не возникло — пусть будет по аналогии с Землёй Каспийским. В конце концов — самое большое на родной планете пресное озеро. А вот американское море заставило задуматься. Обозвать Верхним, как самое большое пресноводное озеро в Штатах? Не катит. Виктория? Это громадное озеро вообще в Африке. Остаётся Гурон. Так тому и быть.

Если честно, то география Наташки родила в душе Затонова какое-то пакостное впечатление. Почему? Хрен его знает. Что-то такое было в расположении как самих континентов, так и, в первую очередь, различных объектов на них. Павел оставил зарубку в памяти, обязательно разобраться с этим впечатлением, и перешёл к следующим вопросам.

А Сюзанна в это время въедливо вникала в разработки специалистов «Генетик компани», обязательно делясь с подполковником. Она, то восхищалась их решениями, то ругалась. Надо признать, что первого было больше.

— Представляешь, Паша, они выкинули все лишнее, что вынуждена была сделать природа, создавая человека эволюционным путём!

Затонов непонимающе посмотрел на неё, окинул взглядом стройную фигурку — даже пустотный комбинезон не мог скрыть все её привлекательные выпуклости с изгибами — и честно признался:

— Не наблюдаю ничего лишнего.

Девушка заливисто рассмеялась и стала рассказывать. А он внимал, восхищаясь не столько её объяснениями, хотя в них действительно было много интересного, сколько самой Сюзанной — её милой улыбкой, роскошной белокурой шевелюрой, взлетающей шёлковой волной при каждом движении головы, серым глазам меж пушистыми ресницами…

— Я не про какие-нибудь органы, а о внутриутробном развитии плода модификантов. Оно претерпело очень существенные изменения. Никаких промежуточных этапов, сформированных природой во время эволюции сначала животных, а затем человека. В первую очередь формируются мозжечок, средний, продолговатый и спинной мозги. Затем мост и оба промежуточных мозга — таламус и гипоталамус. А вот полушария большого или по–другому конечного мозга — это то, чем мы думаем — у плода появляются только перед самыми родами в зачаточном виде и растут затем у ребёнка до шести–восьми лет, — девушка подняла взгляд на замершего неподвижно подполковника. — Ты чего?

— У нас здесь, — он постучал себя согнутым указательным пальцем по лбу, — столько всего по–напихано?

Сюзанна расхохоталась:

— У вас же в Космоакадемии краткий курс медицины был. Совсем ничего не запомнил?

— Только основы анатомии и способы оказания первой помощи, — смущённо признался Павел.

— Неуч, — с язвительной улыбкой резюмировала Сюзанна и продолжила:

— В общем, у плода формируются и растут только необходимые для раннего периода жизни органы — нервная и кровеносная системы, лёгкие, пищеварительный тракт, ну и зачатки все той же репродуктивной системы. А вот конечностей и большинства органов, которые у землян появляются уже на первых неделях развития эмбриона, у модификантов до рождения нет вообще. Так же, как и костей — одни хрящи и ничего более. Срок беременности всего неполных четыре месяца. Масса плода — триста–четыреста граммов.

— И будут выживать? — удивился Павел.

— Природа отрабатывала репродуктивную систему на животных. А человек все-таки существо разумное. Расчёты генных инженеров показывают практически стопроцентную выживаемость при правильном аккуратном уходе за ребёнком.

— Ни фига себе, — подполковник озадаченно почесал затылок. А потом вдруг заявил: — Ну их, этих недоносков. А как ещё можно назвать четырехмесячных? Устал я от этих модификантов. Сюзи, тебе не кажется, что давно пора устроить выходной? Жилые помещения базы наконец-то разморозились. Пойдём переселяться на Олимп.

— Олимп? — переспросила удивлённая девушка.

— А я разве раньше не говорил? — Павел хмыкнул. — Учёные умники так луну Наташки обозвали — мол, на планете люди, а с Олимпа боги за своими созданиями наблюдают.

Сюзанна кивнула, без единого слова подхватилась, накинула со спины шлем, загерметизировала комбинезон и, дождавшись, когда Павел тоже защитится от пустоты, сама включила откачку воздуха в «Волкодаве». Они проскочили в шлюз базы, сбросили пустотные комбинезоны во входном отсеке, спустились на жилой уровень и пошли искать обозначенную на схеме сауну, по пути скидывая белье. Задержались они там недолго, потому что рядом оказалась парилка настоящей русской бани с уже синтезированным автоматикой квасом в деревянной бадейке. У кого-то из проектировщиков базы, надо признать, был неплохой вкус. Вот там они задержались надолго. Потом распаренные, чистые до скрипа кожи, добрели до ближайшей жилой каюты, усталые ухнули на шёлковые простыни и долго–долго просто лежали, глядя друг на друга. Так и заснули в махровых халатах, держась за руки. Утром Павел соорудил на большой сковородке глазунью — то, что яйцам было полмиллиона лет, их совершенно не волновало. С ума сойти — кофе они пили, по выражению подполковника «Как белые люди», устроившись в креслах за низеньким столиком! А потом Сюзанна первая вдруг вспомнила об обещанной Затонову компенсации. Инициативу девушки он поддержал со всем возможным воодушевлением…

***

Приглашение на срочную аудиенцию привёз лично капитан дворцовой стражи уже на рассвете следующего дня. Успели привести себя в порядок, перехватить свежим пирогом с зайчатиной, глотнуть крепкого кофе и направились во дворец. Капитан, козыряя на каждом посту, провёл герцогов в приёмную рабочих апартаментов монарха. Кирилл привычно рукой указал Зверюге на нишу и приказал:

— Место!

Гепард, недовольно фыркнув, сел на задние лапы и, обернув их хвостом, застыл, как статуя.

— Вы, ваши высочества, можете пройти вместе с королевским зверем, — подсказал слуга в раззолоченной ливрее, низко склоняясь перед герцогами.

Кирилл хмыкнул про себя — подобное разрешение в соответствии с этикетом являлось знаком уважения — хлопнул ладонью по бедру — довольная кошка взметнулась в прыжке и оказалась на полшага справа сзади — и вошёл в распахнувшиеся двери королевского кабинета.

Приветствие монарху оказалось сорвано — Зверюга, чуть не сбив хозяина, немедленно рванул вперёд и влево, где на большом ковре разлеглась крупная уже немолодая самка королевского зверя. Со Степанидой он был знаком давно, не раз встречаясь с ней на прогулках. Кошка высоко подняла переднюю лапу, и Зверюга забился под неё, как маленький котёнок, довольно умащиваясь под опустившейся лапой.

— Здравствуйте, господа, — вынужден был начать Натан Джурский первым, не обратив внимания на небольшое недоразумение.

— Ваше величество, — склонили головы герцоги.

Затем Кирилл представил королю старшего брата.

— Я глубоко возмущён вероломством этого Лоусвилла, — монарх впервые в чьём-либо присутствии не назвал короля Баритии в соответствии с дворянским званием. — Натуральное свинство, иначе не сказать. И как его земля носит? Я глубоко скорблю, ваши высочества, — король склонил голову, — и очень сочувствую вашему горю…

Распинался Натан Джурский долго. Впрочем, Кирилл отлично понимал его. Королевство небольшое, относительно бедное, славившееся только своими учёными мужами. Армия не очень, торговля после потери в войне, четверть века назад, узенького кусочка земли на берегу Каспия без морского порта хиреет. Конечно, после вчерашнего объявления в храме Кирилловой клятвы, король вынужден просить сангарцев покинуть Джурию. Кому нужны неприятности с самым нынче сильным на континенте монархом? Теперь, после захвата серебряного рудника Лоусвиллом, вряд ли даже Антонио де Конолли, император могущественной Азорской империи, осмелится о чем-либо спорить со своим северным соседом. Армии у них примерно сопоставимы по количеству всадников, но конница у презренного короля защищена железными латами, да и мечи с копьями заметно лучшего качества.

— Мы покинем границы вашего величества в достаточно короткий срок, — пообещал герцог.

Зачем напрягать Натана, если в планах Кирилла все равно было выдвижение в леса Баритии? Там генай ногу сломит, но маленькое сангарское воинство с примкнувшим к нему простым людом никогда не найдёт.

— Благодарю вас, господа. Надеюсь, вы не откажетесь разделить со мной трапезу?

Герцоги, соответственно, возражать не стали. Повара двора его величества всегда пользовались заслуженной славой. Вот и в этот раз истекающая жиром нежная пулярка оказалась очень даже хороша.