Караван в горах. Рассказы афганских писателей
Шрифт:
Дом, в котором живет этот самый Мирголь, и домом не назовешь. Так, глиняная лачуга. Сам он — огромного роста, широкой кости. Из-за резко выдающихся скул щеки кажутся впалыми. Смуглая кожа лица контрастирует с жемчужным блеском зубов. Одежда на нем — ветхая, рваная. Нет у него ни старухи-матери, ни жены, ни сестры, ни дочери, кто мог бы выстирать и починить ему рубаху да штаны. Всю жизнь носит нестираное. Жена умерла, когда сынишке едва исполнилось двенадцать лет. В отличие от отца, кожа у мальчика белая, как молоко. Глаза голубые-голубые. Густые волосы падают на лоб, и мальчик привычным движением головы откидывает их назад.
Оба — отец и сын — батрачат на местного бая. Еще до восхода солнца Мирголь привязывает к поясу котомку, вешает сыну на плечо ружье, выводит отару бая за ворота и гонит на холмы предгорья. Поднявшись поближе к лесу, Мирголь растягивается на каком-нибудь валуне, берет у сына ружье, кладет под голову и, глядя на поросшие лесом склоны гор, думает одну и ту же думу:
— Что будет с сыном, когда я уйду?..
Мысли переходят на байского отпрыска — ровесника его сына. Что, интересно, сейчас делает этот барчук?
Ему представляется, как барчук седлает коня и верхом отправляется на прогулку. «Счастливчик», — неслышно шепчет Мирголь одними губами. Потом неожиданно вскакивает, мрачнеет. Снова садится на камень, а губы беззвучно шепчут: «Счастливчик!..» Опять вскакивает, смотрит на свои крепкие ладони и уже громко произносит:
— Ладно, у него сытый, да ленивый, а мой… — Поискав глазами сына, который играет с козленком, Мирголь прикладывает ладони ко рту и кричит: — Эй, пойди посмотри, кажется, один ягненок отбился, наверх ушел, к лесу…
Мальчик оборачивается, смотрит в ту сторону, куда показал отец, и кричит в ответ:
— Иду, иду…
Потом весело, с быстротой зайца несется вверх. Все ягнята на месте. Но Мирголь нарочно не дает сыну покоя, чтобы он не был похож на байского, который к этому времени, наверное, возвращается с верховой прогулки. «Пусть они ни в чем не будут похожи».
— Здесь нет никакого ягненка! — кричит мальчик, взобравшись наверх.
— Спускайся, он уже пришел, — отвечает Мирголь.
Сын спускается вниз. С лица градом льется пот. Отец смотрит на него с усмешкой.
Обычно Мирголь допоздна не может уснуть. Всякое лезет в голову. Но мысли неизменно возвращаются к сыну. «Наверняка спит сейчас сладко. И байский сын спит. Нет, это не дело». И Мирголь идет будить сына.
— Сходи проверь, на месте ли тот, с темной звездочкой на лбу.
Мальчик зажигает керосиновую лампу и среди ночи идет проверять овец. Возвращается и говорит:
— На месте…
— Хорошо, — отвечает Мирголь.
В жаркий летний полдень, когда байский сынок сладко спит в тени дома, Мирголь места себе не находит и без конца гоняет сына то за одним, то за другим. Мальчик послушно исполняет все его приказания. У Мирголя сжимается сердце. Ему хочется плакать, кричать.
— О боже, зачем я это делаю? — стонет Мирголь. И опять гонит сына на другой конец пастбища, чтобы только он ни чем не был похож на барчука.
Как-то раз деревенский покой был нарушен. Сначала забухали ружья. Потом заговорил колокол, что случалось только во время важных событий. Все женщины высыпали на крыши[В афганских деревнях плоские крыши домов являются частью жилого помещения.]. А мальчишки постарше и мужчины сбегались к реке. Вокруг только
и было слышно: «Сын бая утонул!» Сам бай метался по берегу, прижимая к груди шлепанцы сына и беспомощно озираясь:— Правда утонул? Кто видел? Ну, кто видел, что утонул?
— Я тут как раз недалеко был, — степенно начал дровосек. — Смотрю, он соскочил с обрыва и прямо в воду. Только и успел крикнуть: «Отец». Я сразу вниз… Пока добежал, уже никого нет, видно, под камень затянуло…
— О боже! Мой сын! — стонал бай. Он с надеждой заглядывал каждому в лицо, повторяя: — Почему он пришел сюда один, почему?
Мужчины молчали.
— Бегите вниз! — закричал бай.
Взрослые и мальчишки ринулись вниз. Бай с трудом поспевал за ними, семеня по берегу и не выпуская шлепанцев сына из рук. А река захлебывалась в своей ярости, бросалась на камни, вскипала пеной и убыстряла бег. Будто спешила унести все, что удалось поглотить на пути.
С головы бая свалилась чалма. Ветер разметал его черные волосы. Кто-то подобрал чалму и шел следом за баем.
— О господи, господи! — стонал бай, и слезы текли по его лицу.
Мужчины осматривали тихие заводи возле камней. Все тщетно. Река похитила байского сына и уносила его тело все дальше и дальше от родного берега.
Солнце зашло, но небо оставалось светлым. Из дома бая за глухим высоким забором доносились стенания. Мужчины продолжали поиски… Мирголь с ружьем на плече, взяв с собой сына, тоже отправился на реку. Они миновали поля и вышли на берег. Мирголь подошел к обрыву, откуда упал в воду сын бая. Огляделся, посмотрел на сына, затем на бурлящую воду.
Мальчик доверчиво смотрел на отца.
— Видишь, — сказал Мирголь, — сын бая отсюда свалился в воду.
— Отсюда?
— Да, отсюда! И не смог выплыть…
Мальчик понимающе кивнул. Мирголь умолк, не сводя глаз с реки. В ее грохоте тонули все остальные звуки. У Мирголя защемило сердце. Он представил себе сына верхом на лошади во время прогулки. Затем сладко спящего в теплой постели… Или в тени в знойный день… И наконец барахтающегося в бурной реке с криком: «Отец!»
Мирголь очнулся от оцепенения, схватил сына за локоть, наклонился к самому уху:
— А ты сможешь здесь переплыть?
Мальчик вздрогнул. Побледнел.
— Нет, не смогу.
Мирголь все сильнее сжимал локоть сына.
— Сможешь, говорю!
— Не смогу! Здесь слишком сильное течение…
Выпучив глаза, Мирголь закричал:
— Сможешь! — Его била дрожь.
— Не смогу! — Мальчик едва не плакал от страха.
Мирголь взял сына за руку и хотел подтолкнуть поближе к воде, но тот вырвался и бросился бежать.
— Стой! — закричал Мирголь. — Я знаю, что ты сможешь!
Но мальчик бежал, не оборачиваясь, и остановился перевести дух лишь на середине моста. Здесь он оглянулся и увидел, что отец с мольбой протягивает к нему руки, твердя:
— Я знаю, ты сможешь здесь переплыть, сможешь…
Слезы ручьями текли по щекам сына, и он шептал:
— Не смогу! Ради бога, не надо…
Мирголь сложил ладони рупором и закричал, стараясь перекрыть шум воды:
— Говорят тебе — иди сюда!
— Нет! — ответил мальчик, не двигаясь с места.
Мирголь еще сильнее задрожал от ярости. И не помня себя вскинул ружье.