Каравеллы выходят в океан
Шрифт:
«И они благодарили бога, бросаясь на землю, воздевали руки к небу и призывали нас к себе», – записано в дневнике Колумба.
Но адмирала больше всего интересовало золото: «Я же был внимателен к ним и упорно дознавался, имеют ли эти люди золото. Я видел, что у некоторых кусочки золота воткнуты в отверстия, которые они для этой цели проделывают в носу. И, объясняясь знаками, я дознался, что, плывя на юг, я встречу в тех местах одного короля, у которого есть большие золотые сосуды, и король этот имеет очень много золота».
Для индейцев золото не имело реальной ценности.
Считая, очевидно, этот металл волшебным, так как он не менялся с течением времени,
Из рассказов индейцев можно было понять, что оно попадает сюда издалека, его добывают на каком-то большом острове, И адмирал решил отправиться дальше на юго-запад. Оставаться у этих нищих людей не имело больше никакого смысла. Колумба интересовали также и пряности, но ни на Сан-Сальвадоре, ни на других близлежащих островах их не было и в помине.
Туземцы говорили, что дальше к югу есть еще острова и среди них большой остров Куба, где много желтого металла.
Представления Колумба о географии были такие же путаные, как и в начале путешествия. Он ни на миг не усомнился в том, что его каравеллы достигли именно Индии, то есть Восточной Азии, и что Сипанго и страна великого хана – Катай находятся где-то рядом. Вот почему он назвал обитателей острова «индейцами» (indios) – жителями Индии. Это название как своеобразный памятник ошибке Колумба сохранилось до наших дней. Впоследствии острова Карибского моря стали называть Вест-Индией, или Западной Индией, а настоящую Индию – Ост-Индией, или Восточной Индией.
Захватив силой нескольких индейцев, чтобы они служили ему в качестве проводников, Колумб стал продвигаться между островами Багамского архипелага дальше на юг. Нельзя отказать ему в известной наблюдательности, которая ярко проявлялась при описаниях природы:
«Тут много озер и вокруг них чудесные рощи. И как все другие острова, этот остров весь зеленый, и травы здесь как в Андалусии в апреле, и поют в лесах птицы, и человеку, который сюда попал, не захочется уж покинуть эти места. Затмевая солнце, летали здесь стаи попугаев, и было, кроме того, на диво много других птиц, самых разнообразных и во всем отличных от наших.
…Рыбы здесь настолько отличаются от наших рыб, что кажется это чудом. Иные похожи на петухов и имеют тончайшую расцветку – тут и синие, и желтые, и красные, и все иные тона, другие же расцвечены на много ладов… Тварей я не видел здесь никаких, если не считать попугаев и ящериц. Корабельный мальчик говорил мне, будто он видел большую змею. Ни овец, ни коз, ни других животных я не видел…».
По свидетельству Колумба, на одном из островков испанцы пронзили пиками змею семи пядей в длину с короткими лапами. Очевидно это была игуана – большая ящерица, мясо которой у островитян считалось деликатесом.
Первое время индейцы, завидев корабли, в панике покидали свои убогие жилища. Тогда испанцы задержали одного туземца, одарили его разными побрякушками, угостили вином и патокой и отпустили на все четыре стороны, чтобы он понес к своим соплеменникам весть о добрых чужестранцах.
Наблюдая робких, миролюбивых островитян, вооруженных лишь короткими деревянными дротиками с костяными наконечниками, богобоязненный, но воинственный католик Колумб решил, что их легко будет обратить в христианскую веру и заставить работать на испанцев, иными словами,
крестить и превратить в рабов. Отношение Колумба к индейцам с самого начала было двуличным и вероломным: он превозносил их нрав, добродушие и красоту, но в то же время считал их своей и королевской собственностью.Однако голые, нищие островитяне ничуть не соответствовали тем представлениям, которые сложились у Колумба при чтении удивительных историй Марко Поло и фантастических рассказов Мандевиля. Ведь Марко Поло ни словом не обмолвился об островах, где под сенью роскошных цветущих деревьев и кустов живут голые, нищие люди.
Адмирал как поэт воспевал открытую им землю, прекрасную, как рай, но в то же время смотрел на нее глазами алчного купца, прикидывая, как бы получить побольше барышей.
Колумб открыл еще несколько небольших островов и все объявил испанским владением, назвав их именами святой девы Марии и кастильских королей. Они ничем не отличались от Сан-Сальвадора – это были такие же равнинные острова, поросшие тропическим лесом и населенные такими же миролюбивыми племенами.
«Эти острова очень зеленые и плодородные, воздух здесь приятен… Желаю продолжать путь и обойти эти земли и проникнуть на многие острова, чтобы найти золото. И так как пленники знаками объяснили, что тут носят золотые браслеты на руках и ногах… то я уверен, что с помощью господа нашего найду золото там, где оно родится», – пишет Колумб.
После двухнедельных скитаний среди бесчисленных мелких островов и рифов Багамского архипелага Колумб 28 октября 1492 года подошел к острову Куба, к его северо-восточному побережью (теперешняя провинция Ориенте) и вошел в устье полноводной реки, которая текла по широкой долине, окаймленной прекрасными горными хребтами. Он назвал эту землю Хуана, по имени наследника испанского престола. После смерти принца острову присвоили имя Фернандино, но в конце концов испанцы стали употреблять старинное индейское название Куба.
Остров был действительно прекрасен. В изложении дневника Колумба ему посвящено немало восторженных слов.
Адмиралу казалось, что он никогда не видел такой красивой земли. Повсюду росли роскошные зеленые леса. Деревья цвели и плодоносили, и цветы и плоды были в великом множестве и разнообразии. Сладкозвучно пели птицы. И там и тут возвышались пальмы с большими листьями, не похожие ни на гвинейские, ни на кастильские.
Колумб не переставал восхищаться красотами тропической природы. Каждый новый островок, каждая бухта, устье реки, берег и гора казались ему прекраснее предыдущих.
«…Он смотрел на роскошный мир тропической природы, как нежный отец в прозрачные глаза своего ребенка», – с восхищением отмечает немецкий историк географических открытий О. Пешель, начисто забывая, какие бедствия этот «нежный отец» принес открытой им стране.
Берега Кубы были изрезаны многочисленными хорошо защищенными, тихими бухтами и устьями глубоких рек. Море было так спокойно, что казалось, оно никогда не волнуется: трава на побережье росла почти до самой воды, чего никогда не бывает на землях, омываемых бурными морями.
Спокойствие прозрачных голубых вод казалось Колумбу вечным: ему не довелось еще увидеть страшные ураганы, циклоны, свирепствующие в этих морях: они вырывают деревья с корнями, вызывают разрушительные наводнения, топят корабли и гонят на равнины морские волны.
Кубинские реки были совсем непохожи на африканские. В Африке текут могучие потоки мутной воды, унося с собой гниющие растения, здесь же реки были глубокие, чистые и прозрачные. В них водилось немало жемчужных, моллюсков и больших черепах.