Карай. Сын Карая

Вовка пива никогда не пробовал.

— А ты пил?

Юра усмехнулся.

Они подошли к ларьку и попросили две кружки. Продавщица махнула взмокшим платочком.

— Молоды еще!

— Мы же не для алкоголя, тетя, — Юра округлил глаза, — мы только против жажды.

Две кружки они получили.

Напиток красиво пенился и много обещал. Но Вовка обманулся в своих ожиданиях. Горькое пиво показалось ему отвратительным. Он с тоской держал в руке толстую стеклянную кружку. Маленькие глоточки, которые он делал через силу, нисколько не уменьшали уровня пива в кружке.

Он взглянул на Юру.

Юра мужественно сдувал пену. При этом он так наклонял кружку, что часть жидкости каждый раз сливалась на землю.

— Вкуснота! — Юра восхищенно закатил глаза. — Пьяным не будешь, а усталость как рукой снимет. И жажды никакой.

Вовка согласился:

— Я уже, например, почти утолил жажду…

Он тоже стал сдувать пену.

Но на секунду Вовка отвернулся, а когда снова взглянул на друга, у того уже кружка была пустая, и с видом фокусника он опрокидывал ее дном кверху. Позади него с камня стекала желтая струйка. Но уличить его было уже невозможно. Момент упущен.

У Вовки кружка была почти еще совсем полная.

— Ну что, слабак, не вытягиваешь?

— Вообще очень вкусно. Только я на озере воды нахлебался. Хочешь — допей?

— Конечно, хочу! Но не сейчас. После сладкого пиво у меня плохо идет. Ну, если ты такой слабак, то вылей в сторонку. Не по коню корм.

Вовка слабо отбивался:

— Нет, мне понравилось… Смотри, сколько я отпил…

На углу они купили семечек и жареных кедровых орешков. Гулять, так гулять!

— Скажу одну вещь — ты упадешь. — Юра задумчиво тер лоб. — По закону — кто нашел, получает одну треть. Или, кажется, одну четверть. Вознаграждение.

— Не выдумывай!

— Точно. Нашел триста рубликов — получай сто. Закон. Но нам, конечно, могут не дать.

— Почему?

— У них один ответ: не доросли!

— Но ты верно знаешь, что такой закон есть?

— Не сомневайся. Не из своей же головы я придумал! Так что ты уже почти имеешь велосипед. Если только, конечно, дядька не зажилит сумму.

— А как он может? Это же дается не по его воле! Раз закон, то его заставят.

В том, что такой закон есть, Вовка уже не хотел сомневаться. Как же иначе! Нашел человек деньги, принес владельцу, совершил честный поступок — давайте вознаграждение! Но какие-то подвохи все же могли тут быть. Например, скажут: «У кого по возрасту нет паспорта, тому закон вознаграждение отменяет». И пропал велосипед.

— Юрка, если они все равно должны наградить за честный поступок, то почему бы нам самим не взять?

— Вот и я говорю…

Одержимые этой мыслью, они сошли с дороги и начали прутиком на земле писать цифры — высчитывать, сколько будет одна треть от двухсот восьми рублей.

Получилось шестьдесят девять рублей и тридцать три копейки.

— Ну и все! — Вовка нервно захохотал. — Отсчитываю и беру!

Он извлек из кармана бумажник. Но Юра удержал его за руку.

— Неправильно! Мы ведь шесть рублей истратили. Все должно быть по закону. Шесть рублей из нашей суммы мы дядьке возвращаем.

Они еще раз проверили расчеты. Потом Вовка побежал в магазин и разменял один рубль на мелочь. Они не хотели обманывать владельца бумажника ни на одну копейку. Что ему полагается, то ему и остается.

Теперь в бумажнике осталось сто тридцать восемь рублей и шестьдесят семь копеек. Мелочь они уложили в одно из отделений и прикрыли кожаной крышкой с язычком.

— Дядька должен нам руки и ноги целовать, — удовлетворенно подвел итог Юра. — Ничего лишнего с него не взято. Даже конфеты — и те пошли за наш счет.

Довольные, бодрые, любуясь своей безупречной честностью, они двинулись прямиком в милицию. Но вскоре Вовка начал испытывать смущение: не слишком ли все-таки они обделили дядьку? Закон законом, но хватило бы и полсотни рублей — ровно столько нужно было на один велосипед.

Юра тоже мрачнел. Вовка хотел уж было поделиться с ним сомнениями, но приятель начал первый.

— Постой, — сказал он сердито, — вот я иду и думаю: мы взяли твою треть. Но ведь я тоже нашел бумажник. Где моя одна треть?

Он поджимал губы и укоризненно поглядывал на Вовку. Конечно, справедливость была на его стороне.

— Мы поделимся.

— Слушай, я подсчитал, — Юра растопырил пальцы, — каждому из нас получается меньше чем по тридцать пять рублей. О машиночке и не мечтай.

Он горестно замотал головой. Расстаться с велосипедом Вовка не мог.

— Мы купим один на двоих…

— Есть вещи, — рассудительно проговорил Юра, — которыми нельзя пользоваться вдвоем. Например, зубная щетка…

— А тогда что же делать?

— Слушай! — Юра стащил его с асфальтированного шоссе на обочину, нашел прутик и снова стал вычерчивать на земле цифры. — Сначала ты нашел бумажник и взял себе по закону основную одну треть. Потом бумажник нахожу я и тоже беру, что мне полагается. Тоже одну треть. Это выходит сорок шесть рублей и двадцать две копейки. Правильно? Вот я их и беру. — Он раскрыл бумажник и принялся отсчитывать деньги. — А дядьке тоже хорошо остается — девяносто два рубля и сорок пять копеек. Правильно?

Цифры, конечно, были все верные. Считать Юра умел. Но Вовке эти расчеты не понравились:

— А если бы нас было трое или пятеро?

— Ну и что? Дядьке было бы плохо! А сейчас ему хорошо, ему выпала самая большая треть. Все точно по закону! Ты первый нашел — тебе больше. Я второй — мне меньше. Или, может, ты считаешь, что я ни при чем? Может быть, я не крикнул: «Чур, мое»?

— Крикнул, — неохотно признал Вовка.

— Ну и все! Идем в милицию! Ты еще увидишь, что дядька ошалеет от радости. Ему что главное? Ты думаешь, деньги? Ничего подобного! У него денег куры не клюют. Ему интересно вернуть документы. А документики лежат в бумажнике в целости и сохранности.