Кардиналы праха

Понимая, что нужны активные действия, кот разбежался и прыгнул прямо на трельяж. Охранное заклинание мощнейшим зарядом молнии ударило в кота, и его бездыханное тельце упало прямо перед центральным зеркалом. Сущность же духа котов переместилась в зазеркалье. Сейчас Чешир ступал по асфальту той самой дороги, что была изображена на картине. Местный ветер трепал шерсть животного, а солнце почему-то неумолимо жгло своими странными серыми лучами. Времени было совсем мало, хотя здесь, даже несмотря на порывы ветра, казалось, что оно попросту застыло.

Фамильяр припустил к дальнему дому — последнему на улице. Он прекрасно помнил, что девочка таилась в полукруглой спальне, а больше подобных строений не наблюдалось. Кот порой замечал гораздо больше, чем его хозяин. Подбежав к калитке здания, Чешир игриво перескочил через нее и запрыгнул на подоконник. К изумлению кота, это оказалась окно нужной ему спальни. С настоящей радостью в сердце пушистый проказник увидел там спящую маленькую рыжую девочку. Волосы ребенка ослепительно выделялись из общей серой палитры здешнего мира. Фамильяр вежливо, но звучно постучал лапой в стекло. Затем постучал еще раз и успокоился, только когда соня стала протирать глаза и с недоумением вставать с кровати. Увидев кота, девочка обрадовалась настолько, что чуть не заплакала. Вся покрытая веснушками, маленькая, с виду восьми-девятилетняя обитательница зазеркального мира подбежала к окну и, распахнув его створки, схватила Чешира, сильно-сильно прижав животное к себе.

— Мурррр!? — только и смог выдавить из себя опешивший кот.

С небывалым энтузиазмом в голосе девочка начала монолог:

— Меня зовут Энн! А тебя, тебя как?! Нет. Не говори — я буду называть тебя Себастьян! Да, точно — Себастьян!

Девочка тараторила на чистейшем немецком языке.

— Брррээссшширрр… — попытался ответь кот, но его естественно никто не слушал…

Дождавшись момента, когда маленькая мучительница хоть на немного ослабит хватку, усатый спаситель выскользнул из ее цепких рук и выскочил наружу. Чешир чувствовал — до возвращения в тело осталось совсем мало времени. Видя, что девочка бежит вслед за ним, дух устремился к началу улицы. Месту, откуда ослепляющим лучом бил яркий, палящий свет. Кот бежал ровно с такой скоростью, чтобы Энн успевала за ним и догнала ровно в тот момент, когда они уже вплотную приблизились к странному световому пятну. Закрывая лицо от ярчайшего света, девочка прыгнула вперед, пытаясь поймать кота и…

— Шшшесть! Мурррббрр… Надеюсь, что эта прррекрррасная маленькая леди стоит трррех потррраченных жизней…

Держа на руках огромное черное пушистое животное, в одной пижаме, взъерошенная погоней девочка, выпала на кровать стоящую прямо под картиной. Одновременно с этим, центральное зеркало трельяжа сильно выгнулось вперед и с оглушительным хлопком лопнуло. Сопровождаясь звенящим шумом, по всей комнате плотным потоком разлетелись острые осколки маленького, зазеркального мира. Девочка, сжимая своего спасителя, огляделась вокруг…

Энн оказалась одна, почти одна — в незнакомом городе, незнакомой стране, практически незнакомом мире. Впрочем, и у самой Энн было несколько тузов в рукаве — все-таки она являлась прямой наследницей Парацельса, той ради кого Тень Великого чародея совершала свои безумства. Являлась пробужденным, чистокровным магом, а значит, совсем не такой простой девочкой.

Однако, это уже совсем другая история…

Послестишие

Алый кардинал праха

Своих мыслей прекрасных

Ты — слуга сладострастный,

Прожигаешь без памяти третий свой век.

И в мечтаньях опасных

И, конечно, напрасных

Погибает, как в клетке, в тебе человек.

В миражах мирозданья

Слепое сознанье

Дарит реже и реже от мыслей лучи.

Тьма накрыла желанья,

Отвернулось призванье,

И творец десять лет безвозвратно молчит.

Алой жидкости буря,

Словно лошади сбруя,

Приковала и сделала зверем тебя.

О судьбе поминуя,

Вспоминаешь другую –

Жизнь, что раньше пьянила, играла, любя.

Но ни лютые страсти,

Ни величие власти,

Не способны разжечь твой душевный огонь.

И поэтому тлея,

Ты идешь еле-еле,

Созерцая в двухтысячный раз мира боль…