Карельский блицкриг

– Мужчин да, но женщин и детей - замялся Пирволяйнен, чем ещё больше разозлил капитана.

– Вот из-за таких умников, мы двадцать лет назад не смогли сделать то, что должны были сделать. Именно такие осторожные как ты дали нам приказ отступить с нашей исконной земли, и мы были вынуждены подчиниться. Это благодаря вам, нынешняя граница проходит не по берегу Белого моря и русские свиньи владеют нашими землями в устье Невы. Это из-за вас умников мы вынуждены шагать к Уралу не от Архангельска, а от Ладоги!
– далее следовала непереводимая игра слов финского диалекта, от которых несчастный студен судорожно подтянул ноги и сжался в комок.

Если бы капитан был скандинавом, его смело можно было бы сравнить с грозным Тором или Одином. Однако он был финном, в чьем пантеоне не было бога ответственного за выявление крамолы и измены в собственных рядах.

– Ты и тебе подобные Пирволяйнен, трусы и изменники способные в любой момент предать нашу великую национальную идею. Выстрелить нам в спину из-за страха перед ответственностью, из-за не желания запачкать свои чистенькие ручки!

– Но, господин капитан - затравлено пискнул оппонент, однако капитану не нужны были слова. Ему нужны были действия и немедленно.

– Молчать!!! Встать!!
– приказал Пуккенен, и бедного студента подбросило как из катапульты.
– Ты паршивый слизняк и соглашатель, Пирволяйнен. Ты предатель, окопавшийся в наших рядах!

В порыве гнева капитан выхватил из кобуры пистолет и гневно потряс им перед лицом подчиненного.

– Уверяю вас, господин капитан, что это не так!
– пересохшими от волнения губами Пирволяйнен.

– Не так!? Значит, я ошибаюсь!?

– Ошибаетесь, господин капитан!!
– не сводя глаз с вороненого дула пистолета проговорил несчастный финн.

– Тогда докажи мне и всем нам, что мы ошибаемся в отношении тебя - потребовал вошедший в раж мучитель.

– Но как я смогу вам это доказать!?

– Убей красного и тогда я поверю тебе!

– Но ведь мы не воюем? Как я смогу убить красного, господин капитан?
– вопрос бывшего студента на секунду поставил капитана в замешательство, но только на секунду.

– А ну выходи!
– приказал он Пирволяйнену и указал стволом на дверь.

Слова капитана заинтриговали остальных офицеров, и они гурьбой выскочили на свежий воздух. Там не выпуская оружия из рук, капитан подвел свою жертву к артиллерийскому орудию, входившему в состав батареи недавно прибывшей в часть.

– Зарядить орудие!
– приказал капитан стоявшему рядом с орудием солдату артиллеристу.

– Но, господин капитан - запротестовал солдат.

– Молчать! Выполнять мой приказ! Сейчас лейтенант Пирволяйнен всем нам докажет, что он не трус и не тайный агент большевиков - приказал капитан и видя, что солдат не торопиться выполнять его приказ, пригрозил - или ты тоже скрытый сторонник 'красных'!? И тебя тоже следует передать жандармам?

Услышав о жандармах солдат, испугался и покорно выполнил приказ капитана.

– Там, красные - торжественно указал на юг Пуккенен.
– Если ты честный финн, то ты выстрелишь по ним. Если нет, на счет три выстрелю я, ни никто меня за это не осудит. Дай ему шнур!

Солдат проворно сунул шнур в руки трясущегося лейтенанта и боязливо отскочил в сторону.

– Ну!?
– грозно потребовал капитан и вскинул руку с пистолетом.
– Раз! Два!!

Не дожидаясь счета три, Пирволяйнен судорожно дернул шнур и пушка выстрелила. Оглохший от грохота он собирался отойти от орудия, но капитан остановил его.

– Одного выстрела мало! Ты слишком медлил! Зарядить орудие снова!
– потребовал капитан, и артиллерист покорно подчинился. Разумный финн предпочел не связываться с психом. В конце концов, он только выполнял приказ офицера.

Прошло меньше минуты, как прогремел второй выстрел, а затем и третий. Он был необходим капитану для чистоты эксперимента.

Этот случай вызвал большой переполох. Все три снаряда упали на территории СССР и принесли ущерб пограничной заставе, охранявшей этот участок границы. Взбешенное начальство перевело Пуккенена в другую часть, находящуюся в Карелии, а на протест советской стороны ответило, что понятия не имеет о причинах взрывов на советской территории.

Много лет позднее, прогрессивные рассеянские исследователи придут к выводу, что в этом инциденте виновата исключительно советская сторона. Выстраивая хитроумные догадки и предположения они докажут не имея ни одного факта, что это дело рук чекистов. Как они это сделали, открыли огонь по заставе из глубокого тыла или тайно, под покровом ночи перетащили через границу орудие и с финской территории дали несколько залпов по своим, не суть важно. Все это детали. Чекисты и злобный Сталин виноваты, что называется априори, по факту своего существования.

Обстрел советской территории и издевательское предложение финнов для предотвращения подобных инцидентов впредь отвести войска от границы на расстояние в двадцать пять километров, переполнило чашу терпения Кремля.

Газета 'Правда' вышла с разгромной статьей 'Шут гороховый на троне' в адрес финского президента Каллио. Товарищ Жданов торопливо собирал новое финское правительство, а Кировская железная дорога завершала переброску людей и техники на север. Часы истории отсчитывали последние часы мирного времени. В конце ноября финскому послу в Москве была вручена нота о разрыве отношений и началась малая война, имевшая все шансы перерасти в большую.

Глава VI. Переправа, переправа, берег левый, берег правый.

Переход через границу с Финляндией прошел спокойно и без особых хлопот. Застигнутые врасплох финские пограничники не оказывали какого-либо серьезного сопротивления. Некоторые солдаты наподобие немцев подхватили дорожный шлагбаум на границе и дружно, под озорные прибаутки откатили его в сторону, символично открывая дорогу Красной армии. Другие сбивали с таможни эмблемы с финским львом и этим остались довольны.

Совсем по-другому вели себя советские пограничники. У них были свои давние счеты с сопредельной стороной, которые отражались в названиях застав, данных в честь погибших героев пограничников или их именах, навечно зачисленных в списки гарнизонов застав.

Свой переход границы они отмечали по-особому. Вооружившись пилами, они с особой тщательностью выпиливали финские пограничные столбы, а потом присыпали землей места, где они находились.

Действуя так, они четко и ясно говорили всем и вся, что больше этого пограничного рубежа уже не существует, а где будет новый, это мы ещё посмотрим.