Карьера

Неожиданно оказалось, что уже семь утра, солнце всходит, и Оливер Макгвайр настоял, что подбросит нас до аэропорта.

— Не волнуйтесь, Кейрил Дженкинс ничего не расскажет адвокату фонда, мистеру Паркхиллу, о том, что вы здесь делали сегодня вечером. Я выбрал Кейрила потому, что он Паркхилла терпеть не может.

— Даже не знаю, как вас отблагодарить, — прикоснулась Мэг к руке Макгвайра.

— Ночь выдалась весьма познавательной, — заметил банкир. — Постарайтесь как можно быстрее доставить мне судебное постановление. Как только придет бумага, смогу оформить счет на ваше имя и вы получите немедленный доступ к имеющимся средствам.

В аэропорту я спросил, тряся Макгвайру руку:

— Почему вы позволили мне увезти печать и бланки депозитных квитанций?

— Потому, что решил: что бы вы с ними ни проделали, банку ваш поступок не повредит.

— Откуда такая уверенность?

Банкир пожал плечами:

— Инстинкт. Доверие. И симпатия. Особенно — по отношению к человеку, старающемуся выкарабкаться.

— Вы мне помогли. Очень.

Макгвайр заговорил с притворной официальностью:

— До тех пор, пока от меня не требуется нарушать какое-либо законодательство, всегда рад помочь клиентам любым способом. Всё, о чем вы меня просили, в принципе не противоречило закону, а потому…

— И все-таки, вы — настоящий друг.

Оливер улыбнулся:

— Да, но и банкир.

Когда мы вошли внутрь терминала, мне не понравился вид допотопного рентгеновского устройства, которым просвечивали багаж: я испугался, что записи сотрутся. А потому попросил офицера таможенной службы осмотреть сумку вручную.

— Что внутри? — спросил таможенник, прежде чем открыть багаж.

Глянув на Мэг Петерсон, я едва не ответил: «Динамит».

Глава седьмая

Как только мы вышли из самолета, зазвонил телефон.

— Нед, это Оливер из банка.

— Разве мы только что не попрощались?

В голосе Макгвайра звучало несвойственное ему напряжение.

— Что-то случилось?

— Помнишь, ты просил позвонить, если адвокат «Эскалибура» заинтересуется балансом фонда?

— О боже…

— Извини, Нед. Но Паркхилл связался со мной, как только я вернулся в банк. У меня не было иного выбора, кроме как сообщить ему правду. В конце концов, он — представитель клиента.

— Хорошо, Оливер. Спасибо, что предупредил.

— Береги себя.

Повернувшись к Мэг, я рассказал ей о том, что только что выяснилось.

— И значит, адвокат передаст Шуберту, что на счете не хватает миллиона долларов? — уточнила вдова.

— Вот именно. А Джерри подумает, что это я «приватизировал» деньги…

Снова зазвонил телефон.

— Нед.

Звонила Лиззи. В голосе — тревога.

— Не возвращайся домой, — предупредила жена.

— Что?

— Не возвращайся в апартаменты. Там тебя поджидают.

— Кто именно?

— Бандиты Джерри. Им известно, с кем и где ты был. На всё пойдут, чтобы тебя поймать. И передай миссис Петерсон, чтобы и она домой не возвращалась. Ее тоже караулят.

— А ты откуда знаешь?

— Мне сказал Джерри.

— Он с тобой переспал? — уточнил я и немедленно пожалел о сказанном.

— Ты — просто кретин.

— Извини.

— А теперь выслушай меня, будь так добр. Джерри явился без приглашения, чтобы сообщить, что у него есть новости: полиция штата Коннектикут обвинила тебя в убийстве Петерсона.

Боже мой… Значит, это Джерри выслал им фотографии, сделанные на приеме.

— Было вполне очевидно: Шуберт явился ко мне, чтобы передать эти новости — он по глупости, как настоящий тупой и романтичный качок, надеялся, что я тебя брошу и паду к нему в объятия. Но я никогда не бросала тебя, Нед. Ни разу. Хотя, видит бог, хотелось… В общем, я ему подыграла, притворилась, что едва ли не радуюсь тому, что тебе достанется, флиртовала с этим уродом, но как только тот решил, будто настала счастливая ночь, сослалась на «критические дни». И если бы знала, что ты в квартире или что у тебя включен мобильник, — позвонила бы тебе сразу же, как он вышел. Просто места себе не находила. Особенно после того, как прошлым вечером Шуберт сказал мне по телефону, что ты скрылся вместе с женой Петерсона, наврал, что в его апартаментах и в доме миссис Петерсон дежурят копы из Коннектикута, дожидаясь тебя. Он велел позвонить ему сразу же, как только ты появишься…

— Успокойся, Лиззи. Возьми себя в руки.

— Не могу — тебя же убьют!

— Вот что мы сделаем. Отзвонись Джерри, скажи, что я с тобой связался и решил ненадолго залечь в Майами. Передай, что я остановился в «Делано». Направим их по ложному следу…

— Хорошо… А что ты будешь делать?

— Отправлюсь в Нью-Йорк и попробую вырваться из западни.

— Будь осторожен.

Я отключил связь. Миссис Петерсон с беспокойством смотрела на меня.

— Ваши дети точно остались у сестры? — уточнил я.

Мэг побледнела:

— Господи, только не говорите, что…

— Джерри поместил у ворот вашего дома группу для торжественной встречи. Так что позвоните сестре и предупредите, чтобы не приближалась к вашему жилищу… посоветуйте ей уехать сегодня вечером из города вместе с детьми.

Вдова принялась рыться в сумочке в поисках мобильного телефона.

— Со стационарного аппарата, Мэг, — показал я на платный телефон, установленный в зале прибытия.

— Поняла.

Объявили посадку на рейс до Ла-Гуардии. Когда прозвучало последнее приглашение пассажирам, Мэг все еще говорила в трубку. К нам подошел стюард:

— Сэр, мэм, прошу вас — необходимо сесть в самолет.

Мэг договорила, и мы поспешно отправились к лайнеру.

— С ними все в порядке, слава Богу, — заметила она, пока мы шли по взлетной полосе. — Все отправляются на день в Милфорд, навестить двоюродную сестру. Да, должна сказать: в местных газетах пишут, что полиция собирается к завтрашнему дню арестовать кого-то за убийство Петерсона.

— То есть — как только меня опознает человек из «Хъятт Редженси»?

Наши места располагались в самом хвосте самолета. Почти сразу же, как только мы откинули спинки и лайнер принялся набирать разбег на полосе разгона, зазвонил мой телефон.

— «Вот что мы сделаем. Отзвонись Джерри, скажи, что я с тобой связался и решил ненадолго залечь в Майами»…

Как только я услышал, что Джерри слово в слово повторяет мой последний разговор, все внутри захолонуло страхом.

— Что я тебе говорил о мобильниках, Аллен? Уж если прослушивают телефон принца Чарльза, то разве нельзя узнать, о чем говоришь ты? Хотя можешь больше не беспокоиться из-за телефонов. Потому что ты — труп. Передаю по буквам: Тэ-Эр-У-Пэ. Что же до этой двуличной суки, твоей жены…