Карьеристки

— Что читаем? — бесцеремонно поинтересовался ее спутник.

Она показала скромную одноцветную обложку интеллектуального бестселлера.

— Это же невозможно читать! — изрек Георг. — Это не для людей.

— А для кого же? — удивленно посмотрела на него Маргарита Андреевна. — Роман — лауреат главной российской премии.

Георг взял спутницу за запястье так же, как час назад брал руку другой женщины. Маргарита Андреевна отдернула ладонь, перехватила книгу за другой угол. Между тем вагон уже мчался по перегону, углубляясь в подземный тоннель. Маргарита Андреевна впилась глазами в страницу, а Георг ее больше не тревожил, вдруг почувствовав, как устал за этот долгий сумбурный день. Он прикрыл веки и задремал.

Они проехали несколько остановок в молчании. Маргарита Андреевна не могла вникнуть в смысл, книга действительно требовала полной сосредоточенности, а ее мысли плясали, как буквы, скачущие по строке от тряски вагона. Она вполоборота повернулась к Георгу, посмотрела на его постаревшее в сонной дреме лицо, грязноватый развод сажи на лбу, поседевшую щетину, отросшую как-то вдруг. Перевела взгляд на дешевую пятнистую куртку. Такая одежда могла бы маскировать солдата в зеленом массиве, но выглядела бедновато на пожилом мужчине в ярком освещении вагона: то ли охотник-рыбак, то ли принарядившийся бомж. И никто бы не заподозрил в нем сейчас мужественного капитана первого ранга.

Маргарите Андреевне тоже было трудно совместить в этом человеке его героическое морское прошлое и нынешнее положение охранника. Хотя составить целостный облик могло бы помочь писательское воображение, но прорастающая ревность — спутница зарождающейся любви — направляла ее мысли в определенную сторону. Наверняка на охраняемой им автостоянке сошелся с какой-либо диспетчершей, а то и продавщицей из ближайшего ларька. С его паркетными манерами — Маргарита слышала, что в морских училищах и танцам учат, — знакомство с женщиной не проблема. И если Георг в таком возрасте разведен, о чем вскользь обмолвился, то, очевидно, сам и виноват в разладе.

До Сенной ехали полчаса, а Маргарита Андреевна так и не перевернула ни разу страницу, думая о Георге. Поезд замедлил ход, и женщина встала, обошла задремавшего спутника, решив выйти не прощаясь.

— Уже приехали? — он открыл глаза.

На самом деле Георг тоже не спал всю дорогу, покачиваясь в такт глуховатому перестуку колес. Его тоже одолевали грустные мысли. Маргарита не проявляла к его особе ни малейшего интереса, только неприязнь: выдернула руку из его руки, даже отодвинулась! И зачем поехал ее провожать, раз ей это не надо, ведь чувствует себя неважно после истории с пожаром?

Он встал, когда вагон начал тормозить и вышел вслед за Маргаритой. Все равно, следуя офицерскому этикету, он был обязан проводить даму!

На эскалаторе тоже ехали почти молча, обменявшись фразой-другой. Но, выйдя на площадь, Георг взял спутницу под руку и повел к ее дому. По лестнице поднимались долго. Бравому капитану пришлось дважды отдыхать между пролетами, пока добрались до пятого этажа.

— Зайдешь ко мне или домой поедешь? — спросила Маргарита Андреевна неуверенно. В его молчании она чувствовала укор и пыталась как-то смягчить свою резкость в вагоне.

— Мне надо домой, Надя будет беспокоиться. Я всегда прихожу ночевать домой.

Он подождал, пока преподавательница достала ключ, открыла замок, и лишь тогда начал спускаться по лестнице. Больше никаких нелепых поцелуев, ни даже рукопожатия. Лишь легкий кивок прощания.

Маргарита Андреевна вошла в квартиру, услышала резкие отрывочные звуки, обычно сопровождающие компьютерные игры, и увидела сидящего к ней спиной человека у светящегося монитора. Силуэт игрока не был похож на Анечкин. Да и вряд ли племянницу сразу отпустили из больницы. Сообразив, что в глубине квартиры находится чужой, хозяйка попятилась к выходу.

Когда она уже изнутри вновь со скрежетом повернула ключ, человек за ноутбуком обернулся и воскликнул:

— Маргарита Андреевна! Я и не слышал, как вы вошли! Заигрался тут, чтобы время скоротать.

Он выключил компьютер и закрыл крышку ноутбука, принадлежащего Ане.

— Фу, Василий! Напугали! — узнав голос ученика, обрадовалась хозяйка. — Вы с Анечкой уже приехали из больницы? Она спит? С ней все в порядке?

— Раздевайтесь, Маргарита Андреевна. Я сейчас чайник поставлю и все вам расскажу. Анну оставили в больнице, а мне она вот ключи передала… Вы не будете сердиться?

— Какое там сердиться! Рассказывайте скорее, Вася. Почему ее задержали? Что врачи говорят?

— Что врачи могли сказать, вы, наверно, давно знали, — слегка наклонив стриженую голову, ответил Вася. — Аня была беременна.

— Ну да, беременна! Но почему была?

— Врачи сказали, что вряд ли удастся сохранить беременность, хотя они делают, что могут.

Маргарита Андреевна вскочила с дивана, зашагала по комнате взад-вперед. Она испытывала двоякое чувство: и боль от вероятной потери ребенка племянницей, и таящуюся в глубине мысль, что, может, оно и к лучшему в сложившихся обстоятельствах. А Вася продолжал:

— Ну почему она мне раньше не сказала? Не скажу, что я мечтал о ребенке, хотя, с другой стороны, мне уже тридцать три, пора становиться отцом. Я бы проследил, чтобы она побереглась …

— Вы ведь не расписаны. Наверно, Анечка была не уверена в твоих чувствах, но она хотела родить этого ребенка.

— Маргарита Андреевна, я ее люблю!

— Вы бы ей почаще об этом говорили!

— Сейчас иное время, мы как-то без сюсюканий обходились.

— Так вы приехали по делу? Анечка о чем-то просила?

— Да, она просила ей кое-что из вещей привезти, — он перечислил необходимое. — Если вы соберете их быстро, я завтра утром, перед работой, отвезу ей.

— Вы езжайте домой, Вася. Я все необходимое приготовлю и завтра сама поеду к ней.

Вася быстро надел куртку, попрощался и вышел за дверь. На площадке остановился и окликнул Маргариту Андреевну:

— Вы ее предупредите, что я тоже заеду после работы, и звоните мне, как дела. И главное, удалось ли спасти ребенка.

Устроившись в постели, Маргарита Андреевна раздумывала над тем, что над их родом будто проклятье нависло: и у самой нет детей, и у Ани все осложняется. Когда уснула, привиделись ей младенцы-близнецы, она купала их в белоснежной ванночке, с трудом удерживая обоих в одной руке — были они мелкие, как новорожденные котята. Брызги воды разлетались на пол.

В то время, когда Маргарита Андреевна вместе с Георгом еще только вместе выходили из метро, на другом конце города, в Купчине, прощались нежно и долго Лидия Валерьевна и Олег Шитиков. Они в десятый, наверно, раз проходили мимо ее подъезда, и Лидия Валерьевна лишь отмечала, что кухонное окно ее квартиры освещено, стало быть, домашние не спят.

Долговязый Олег из-за худобы выглядел моложе своих сорока шести лет, а Лидия Валерьевна хотя была сухощавой низенькой пенсионеркой, вроде как и вовсе не имела возраста. Но их разделяло ровно десятилетие. Сейчас они находились одни в темном дворе, и осуждать их было некому. Прохладный осенний воздух пролезал в широковатые рукава куртки Олега, заползал по скользким колготкам под юбку его спутницы.