Карфаген 2020. Восхождение

Дальше просматриваю по диагонали, останавливаюсь на здоровье – 18, как и было. Значит, Боэтарх не может мне навредить, но способен уничтожить моих союзников. Его сила наверняка растет, как и моя, и надо качаться безостановочно, а с бюрократическими фишками пусть разбирается Лекс.

После жреца речь берет некто Ашер Мела – восьмидесятилетний старик, сидевший во втором ряду, то есть представитель великого пунийского рода. Неожиданно бодрым голосом дед говорит, что Карфаген обескровлен, его некому защищать, и если Гискон готов курировать новое ведомство, то он будет просто счастлив.

Следом выступает генерал, представляющий всех военных и полицейских, высказывается положительно, но вносит предложение корректировать действия военных и нового ведомства, чтобы не мешать друг другу.

После его речи объявляют перерыв на обед, мы на платформах вылетаем в столовую, которая находится выше амфитеатра, а когда сажусь за уже накрытый стол, ко мне подсаживается самый молодой генерал, ему сорок два года, и долго трясет руку, восхищаясь моими мужеством и благородством. Приветливо улыбаюсь, на вопросы отвечаю осторожно, потому что каждый из присутствующих здесь – мой враг, эти люди ответственны за массовые казни трикстеров, за детей, убитых в питомниках.

Гискон так и не удостоил меня своим присутствием, просто поглядывает издали – не по статусу это ему.

Возвращаемся так же на платформах. Сейчас все решится.

Середину амфитеатра занимает суфий, ждет, пока все рассядутся. Я синхронизирую коммуникатор с общей системой малого зала Советов.

– Все готовы? – спрашивает суфий, окинув взглядом собравшихся. – Отлично. Голосуем. Кто за создание нового силового ведомства – зеленая кнопка на подлокотнике, кто против – соответственно красная. Промежуточного варианта нет. Что касается меня, то я не буду использовать право суфия и накладывать вето на законопроект. Голосуем.

Он первым нажимает зеленую кнопку – у меня на коммуникаторе высвечивается два столбца: красный и зеленый, а под ними вспыхивают имена и фамилии проголосовавших. Суфий относится к величайшему роду Барка.

Красный столбик уверенно обгоняет зеленый: против Филин, Боэтарх, Магон и семнадцать человек из великих родов. Зеленый столбик: десять генералов, Гискон. Остальные в раздумьях. Ну же! Нажимаю зеленую, гаммы тоже. Зеленый столбик растет, сравнивается к красным, обгоняет его. Есть! Наша взяла.

– Спасибо проголосовавшим, – говорит суфий, глядя в коммуникатор. – Эйзер Гискон, ваша инициатива, значит, вы разрабатываете программу развития. Генералы, вам необходимо подготовить предложения и рекомендации.

Выдыхаю с облегчением, кошусь на Боэтарха, он ничем не выдает своей злости, переглядывается со жрецом. Если его сила от Ваала, конечно, они заодно.

Дальше говорят о волнениях в других зиккуратах, о проблемах четвертого и пятого уровней, связанных со снабжением, я больше думаю о своем, уходит еще полтора часа, и экстренное заседание объявляют закрытым. Все это время думаю о том, как предупредить Гискона об угрожающей ему опасности, ставлю галочку, что надо разобраться во взаимоотношениях пунийцев друг с другом, чтоб знать, где искать временных союзников, выяснить, имели ли место заболевания среди близких родственников глав великих родов, неугодных Боэтарху.

На выходе встречает Ра, провожает к флаеру, но меня не покидает чувство опасности. Смотрю на охранников, чтобы программа подсветила силуэт красным и предупредила об угрозе жизни, ведь любой может быть завербованным Боэтархом, но все они нейтральны. Если Гамилькар, он же отец Элиссы, начнет копаться в моем прошлом, найти компромат не составит труда, и весь план накроется. С другой стороны, Гискону тоже незачем знать подробности, а значит, выкручиваться придется самому.

До торжественной церемонии закрытия шоу «Выживи на Полигоне» и раздачи слонов еще есть время, и мы летим в питомник, где мне предстоит выбрать раба, а затем – в мой новый дом. Какой род чем владеет, я в общих чертах представляю: Магоны – Уруссией с ее неисчерпаемыми богатствами, а так же у них многочисленные частные военные компании. Барки – Карталонией и севером нашего континента. У Гисконов Сабский полуостров, нефть и газ. Филины качают ресурсы из Южной Карталонии. Неофициально они покрывают наркокартели и бандформирования по всему миру. У Боэтархов, как ревностных защитников традиций, земель немного, зато они есть почти на каждом континенте, у них там заводы, производящие флаеры, лайнеры, спутники, технику для конвейеров. За Гисконами информационные технологии, масс-медиа.

Нужно в тишине и одиночестве проанализировать последние события, нарисовать сферы влияния и подумать, как это обыграть в своих интересах.

Перед прилетом в питомник Ра уступает мне место за штурвалом, объясняет, как синхронизироваться с разрешенными воздушными линиями, и я уверенно веду флаер туда, где специально обученные рабы-гемоды ожидают своих хозяев.

– Когда необходимость в рабах отпадает, хозяева их возвращают, – объясняет Ра. – Если в течение года никто рабом не интересуется, его утилизируют.

– Но зачем? – возмущаюсь я, не отрываясь от вождения. – Это же одаренные люди, их можно использовать… эффективно. Например, в армии.

– Они служили альфам и очень много знают. Каждого второго убивают хозяева, когда раб стареет, чтоб к чужим не просочились семейные тайны.

– И гемоды согласны умереть?

– Они психологически обработаны так, что предпочитают жить в рабстве на пятом уровне, а не спускаться ниже. К тому же процедура умерщвления гуманна, они не догадываются, что умрут. Некоторые, конечно, бунтуют, сбегают, но есть ловцы, которые всегда на шаг впереди.

Вспоминается Рэй, и просыпается возмущение. Зачем убивать людей? Они такие же, как мы, даже во многом нас превосходят. Наверное, в этом и проблема: слишком превосходят.

Направляю флаер в посадочный модуль, мы проходим сканирование и оказываемся в уже привычном светлом коридоре.

– Ра, мне приготовили хорошеньких рабынь, так? Веди туда, где старые никому не нужные рабы, желательно мужчины.

– Но…

– Я так хочу. Поверь, мне нужен именно такой человек: опытный, со знаниями, который в обществе, как рыба в воде.

Впереди идущий Ра пожимает плечами.

– Хорошо, но тогда придется подождать, я отберу анкеты…

– А потом мне надо видеть этих людей.

– Хм… Воля твоя.

Проходим мимо дверей, где красным светится «занято», Ра указывает на ту, где нет предупреждения:

– Комната ожидания.

Собираюсь войти, но буквы на соседней тухнут, выходит строгая дама, бета, сотрудница питомника, с двумя прехорошенькими девчонками-гемодами шестнадцати лет, следом – пожилая пара, беты. Дама держит за руку девушку, которую выбрала чета, ей тоже шестнадцать, и она светится от счастья. Сканирую мужчину-покупателя: 59 лет, прокручиваю информацию до преступлений… И понимаю, что девочка не в безопасности. Сжимаю челюсти, хочется перекупить девочку, но тогда они выберут другую, а всем мне не помочь.

– Какие-то проблемы? – спрашивает мужчина.

Холодно улыбаюсь:

– Нет, Кир. Просто мы встречались. Не вспомнил? – Специально тяну время, считывая список преступлений, за которые можно прижать этого чиновника. – Ничего, бывает.

И переступаю порог своей комнаты ожидания, где огромный экран, кресло, медицинские приборы для обследования рабов. Синхронизирую коммуникатор с экраном, нахожу каталог, задаю параметры поиска: мужчина, от сорока пяти лет – обычно после этого возраста начинается выбраковка. Система выдает сто пятьдесят анкет, обычно чем старше раб, тем ниже цена, а она на сорокалетних мужчин в среднем двести тысяч шекелей.