Карфаген 2020. Восхождение

Со мной Танит и Шахар, с ним, соответственно, Ваал – бог официально разрешенного культа. Естественно, происходящее со мной не ускользнуло от внимания сверхсущности, и Ваал, уловив исходящую от меня опасность, одарил самого ревностного своего последователя.

Посмотреть бы на Боэтарха в реале, хотя бы издали.

Мысли разбежались, с трудом собрал их в кучу, чтобы обдумать возникшую проблему. Если скажу, что девочку не спасти, и я могу лишь временно улучшить ее состояние, Гискон подумает, что я не хочу ее исцелять сразу, чтоб держать его на коротком поводке. Если соврать, что вылечу, за месяц получить третий осколок, а потом довершить начатое… А вдруг опять не получится? Вдруг Боэтарх усилится и добьет ее? Тогда я лишусь покровителя в лице Гискона и получу могущественного врага.

Но почему Боэтарх убивает девочку, а не самого Гискона? Или «насылать болезни» может кто-то еще? А что, если эту способность обретет любой ревностный служитель культа?

– Ну что? – нарушает Эйзер затянувшееся молчание.

Обвожу взглядом комнату и говорю:

– Тут везде камеры. Нужно место, где глушатся сигналы. Есть такое поблизости?

– Откуда… – протянул Гискон и махнул рукой. – Понял, не отвечай. – Он погладил дочь по бледному лбу рукой в перчатке. – Я скоро вернусь, Дари.

– Ты обещал, что придет Армадон… – заканючила девочка.

– Он занят, малышка. Но обязательно навестит тебя.

Уже в коридоре Эйзер сказал:

– Клиника «Дидона» принадлежит нашему роду, тут безопасно. Но при ребенке, ты прав, лучше не говорить.

– Ты ведь не знаешь, что услышишь, – шепчу я. – Информация будет касаться не только здоровья Дари, но и… более глобальных вещей. Смертельно опасных вещей.

Гискон атеист, что упрощает задачу. Я видел, как на отречение от Ваала реагируют обычные люди, но чего ждать от аристо? Не подпишу ли я себе смертный приговор? Из кабинета в конце коридора выскакивает миниатюрная женщина и устремляется к нам, но Гискон жестом останавливает ее, она пятится назад.

– Все так серьезно? – спрашивает он, его лицо остается бесстрастным, и кажется, что только левый зеленый глаз брызжет эмоциями – тут и надежда, и страх, и бессильная злость.

Молчу. Мы шагаем в конец коридора, где за непрозрачной дверью, замаскированной в стене, обнаруживается пустая комната для переговоров.

– Совещание мини, – дает голосовую команду Гискон, и черный, на первый взгляд каучуковый пол приходит в движение. Из образовавшегося люка поднимается овальный стол со стеклянной поверхностью, четыре обычных стула и мини-бар с разнообразными напитками, в том числе – алкоголем.

Осматриваю комнату, нахожу четыре неактивные камеры, указываю на них:

– Если включишь трансляцию, и происходящее выйдет за пределы зала, ни мне, ни тебе не жить. А теперь ответь мне на вопрос, какие у тебя отношения с Гамилькаром Боэтархом.

По лицу Гискона будто бы пробегает тень, но он быстро берет себя в руки, но мне ясно – что-то между ними произошло, и возможно, именно мой враг приложил руку к заболеванию девочки. А раз она еще жива, значит, так и задумано.

– Что ему от тебя нужно? Пытался ли он давить на тебя? Может, имел место шантаж?

Гискон наливает себе красное вино, но передумывает и переходит на сок. Он не торопится отвечать, обдумывает и взвешивает новую информацию, усмехается и переводит взгляд на меня. Его карий глаз смотрит холодно, зеленый – с интересом. Но отношение ко мне не меняется, это равнодушие.

– Ты удивишься, если я скажу, – Гискон берет паузу и смотрит в упор.

– Обещаю удивить тебя чуть позже.

– Ему нужен ты, Леонард. Он говорил, что «это» прекратится, если я позволю тебя ликвидировать. Но при чем тут болезнь дочери и Боэтарх?

Сажусь напротив Эйзера, пью сок прямо из стеклянной банки.

– Он не вполне человек, Эйзер. Как и, наверное, я. Мы две стороны одной медали, но нас ведут разные силы, меня они одарили талантом вытаскивать людей с того света, его покровитель научил убивать необычным способом. Наверняка, если копнуть поглубже, вокруг Боэтарха обнаружится множество смертей, которые выглядят естественно, но…

Эйзер рассмеялся, но быстро совладал с эмоциями.

– Допустим, так. Допустим, Боэтарх медленно убивает мою дочь для того, чтобы я отдал тебя ему, и если сделаю это, она выздоровеет…

Пожимаю плечами:

– Не факт, что ментальное воздействие имеет обратную силу. Но даже если так, тебе придется признать его власть над собой и своим родом, а ты слишком тщеславен, чтобы пойти на это.

Ненадолго Гискон смолкает, трет подбородок, морщится и наконец спрашивает:

– Какие же силы движут тобой?

– Танит. Боэтархом – Ваал. В мире больше нет единства. Как и не будет Белого Судьи. Только он или я.

И снова молчание. Взор Гискона устремлен вдаль, он напряженно думает, вскидывает голову.

– Ты в силах помочь моей дочери? Я готов поверить хоть в Ахура Мазду, лишь бы она жила.

– На твой вопрос мне хотелось бы ответить под детектором лжи или сывороткой правды, чтоб ты не пытался уличить меня во лжи.

– Не тяни. Если понадобится, повторим, как ты хочешь.

Еще раз все обдумав, решаю раскрыть карты. Придумывать подходящую версию нет времени, да и она не выдержит проверки. Правда путь фантастична, но у нее есть логика.

– Мои способности не статичны, я расту, умения растут. Сейчас я на второй ступени развития и ограничен в возможностях, потому могу лишь временно стабилизировать ее состояние. Ремиссия продолжится тридцать два дня. За это время я рассчитываю прокачаться и полностью снять воздействие. Согласен, похоже на то, что я стараюсь держать тебя на коротком поводке, но это не так.

– Да, похоже, – кивает Эйзер, глядя неотрывно. – И если бы я не изучил твою стратегию на Полигоне и средства достижения целей, то сбросил бы тебя с флаера. Ответь на еще один вопрос, и закроем тему. Что тебе нужно для усиления?

– Совершить сто добрых дел, – отвечаю я, так же не сводя с Гискона взгляда.

Грустно ухмыльнувшись, он кивает своим мыслям, мотает головой, смеется.

– Невероятно. Я склонен полагать, что сказанное тобой – правда. И это объясняет странности твоего поведения: борьбу с преступностью, с донорскими фермами, желание всех спасти на Полигоне. Да ты устал бы подводить мистификацию под такое логическое обоснование! А так же, если мыслить логически, можно предположить, что способности у тебя недавно… И, – глаза его округляются, – ты получил благословение Танит? Она выбрала тебя?

А вот об Элиссе знать ему незачем.

– Не она. Скорее Мелиар Делла, программа «Крысоед» – слышал? Мне установили нейросеть, и я не сдох, как остальные подопытные, но что-то пошло не так. Но может, «не так» – и есть изначальная задумка. Я иногда слышу в голове голос Танит, а иногда и вижу ее.

– Старый проходимец Делла! – вскрикивает Гискон, теряя хладнокровие. – Теперь ясно, что ты не лжешь. Теперь по Дари. Каковы ее шансы выздороветь без, скажем так, мистики?

– Мне пришла информация, что вероятность положительного исхода – ноль процентов. Операция убила бы ее. Или она умерла бы в течение нескольких дней. Как я понял, Боэтарх уже списал тебя со счетов, либо же и не планировал снимать проклятье.