Карибы
Шрифт:
А еще она бы хотела задать вопросы Агнию как он жил все это время? Почему не искал?
Энни Бэттон стояла у борта и, облокотившись о перила, смотрела на закат, время от времени прикладываясь к бутылке. Злилась. Очень злилась.
– Мне здесь нравится. А ты здесь мне не нравишься.
– Tonta… - Успел ласково прошептать Адам, прежде чем перехватить руку с кинжалом за запястье и легонько вывернуть руку так, чтобы кинжал звякнул о палубу. – Ты переняла привычки шайки уродов?
Адам улыбался, изворачиваясь от попыток пнуть, поцарапать, добраться до кинжала. Со стороны все выглядело так, словно Адам собирался прижать к себе сопротивляющуюся
Энни порой выпрягалась и требовала, просто всем поведением своим умоляла уже, чтоб кто-нибудь осмелился задать ей взбучку.
Чем сейчас и занимался Адам.
Рок прислушавшись к шуму, доносившемуся с бака, выглянул, спугнув парочку матросов, и замер на своем наблюдательном пункте. Ему определенно нравился этот парень. Определенно. Он показался капитану таким же безбашенным как и сам Рок Бразильяно.
А безбашенный Адам перегнул через колено, дергающуюся и сыплющую проклятьями, Энни, задрал юбку, обнаружив аппетитную попку, обтянутую мужскими штанами, и уже пару-тройку раз хорошенько приложился ладонью с оттягом по ягодицам.
– Глупая маленькая девочка… Каждый раз я ловлю тебя и шлепаю. Это уже стало нашей маленькой милой традицией?
Что бы там не вопела пьяная пиратка, Елин была живучей и стойкой. Почему была? Есть! Вот здесь, сейчас, есть!
Потом Адам подхватил немного затихшую, что не к добру, кстати, Энни и поволок к бочонку с прелой грязной водой, что всегда стоял у фок-мачты.
Легко, как куклу, перегнул и окунул головой в воду, подержал, пока девка не начала захлебываться. Поднял голову, заглянул в мокрое сердитое лицо, облепленное намокшими локонами. И поцеловал коротко и зло в губы.
И снова окунул в бочку. Поднял и поцеловал. И так раз пять, пока не понял, что Энни начала приходить в себя, трезветь и, замерзая, мелко дрожать.
– Вот теперь, девочка моя, можно и в постельку. – Адам взял Энни на руки и понес в каюту.
Вот только слова его последние слышали близко находившиеся матросы и истолковали по-своему. Мол, может, кэп этого гиганта для того и взял? Может, виды какие на парня у Рока?
У Рока виды были и планы были. И Энни в эти папины планы не входила.
***
Карибы. Встреча вторая.
***
– Да как ты смел так со мной поступить? Кто тебе право дал? Я не портовая девка, чтобы так… Пусти!
Не портовая, нет, конечно, нет... Она его девка! Четвертую жизнь подряд, только его. Чего бы Энни Бэттон тут не напридумывала. Только его. Адам даже не стал озвучивать это. Сейчас слова ни к чему не приведут. Сбесившаяся фурия все равно ничего не услышит и не поймет.
Сообразив, что пока в каюте шум и гам, сюда не сунется даже кэп, Адам хитро прищурился, очередной раз, увернувшись от кулачка толкнул девку к стене и прижал своим телом.
– Ори громче, можешь даже визжать, мне нравится, - говоря это, мужчина одной рукой с грохотом снес все со стола, а второй задрал юбку Энни.
Ловко, словно всю жизнь только этим и занимался, Адам расшнуровал на одном боку и стянул до колен штаны. Не дав ей опомниться, перекинул девку на стол, лицом вниз, заставив выставить на его обозрение зад, сжал пальцами
бедра, а правой рукой больно придавил чуть повыше поясницы. В таком положении, Энни, не то что вырваться, даже дышать свободно, толком не могла.Еще раз пнув разлетевшуюся посуду и смачно наступив на треснувшее зеркальце, которое, с противным скрипом, прекратило свое существование, Адам, не отнимая руки со спины девки, сдернул штаны и с Энни.
– Как предпочтешь, querido, как Елин или как Аурелио? Ты знаешь, мне всё по нраву, - и стал оглаживать оголившуюся попку, прижатой, а вернее сказать, распятой на столе, Пуговицы.
Она в первое время с ужасом ожидала чего-то подобного от матросов Рока, поэтому старательно показывала агрессию и жестокость, носила кинжал и, когда никто не видел, тренировалась, вспоминая уроки Агния в Вероне.
Сходя на берег, старалась держаться со «своими», под защитой. Её одежда отличалась от платьев портовых девок разительно. Никаких оголенностей и прозрачностей. Хотя папка мог позволить себе одарить дочку самыми изысканными кружевами и отрезами. Нет, нет, все просто, практично, почти по-мальчишески, под юбку всегда натягивались штаны, на ноги удобная обувь. И именно такая экипировка пугала моряков больше, чем полураздетые женские тела.
Поведение Агния-Адама, который лишь вчера ступил на борт пиратского брига, было немыслимо!
Он опять, снова и снова, брал силой Елин! Опять воспитывал и наказывал! При чем, за то, к чему отношения не имел!
Девушка зарычала, пытаясь вырваться, мужчина сильнее прижал ее к столу. Охнув, Энни закусила губу.
Продолжит Агний дальше, расслабится рано или поздно, тогда Энни Пуговица пустит ему кровь.
***
Адам сразу почувствовал реакцию женского тела на то, что он проделывал с Энни. Женщины всегда делились на три типа в такой ситуации. Это знал еще и Агний.
Одни начинали жаловаться и скулить и вызывали у него чувство брезгливости.
Вторые скандалили, дрались и защищались до предела возможного, возбуждая и вызывая даже некоторое уважение.
Третьи немели и каменели, отключались от всего происходящего и, в конечном итоге, приминали смерть со смирением и облегчением. Такие вызывали сначала гнев и волну жестокости, а потом недоумение, граничащее с религиозным трепетом. Наверное, именно так встречали смерть на аренах Рима первые христиане...
Изнеженная королева Камелота, как бы не хорохорилась и не кичилась своим положением, сейчас рыдала бы и жаловалась. Пиратская дочка шипела бы и все равно пыталась бы высвободиться, нанести ему удар в спину. Но Елин... Елин... Он раз и навсегда запомнил ее остекленевший от ужаса взгляд и подрагивание нижней губы в тот первый раз.
Она не убегала, не плакала, не билась в руках. Она была словно медовая фигурка на праздничном пироге, что стоит только взять в руки, и она таяла...
Гвиневеру хотелось подчинить, Энни сломать, наконец-то и с удовольствием, но Елин хотелось нежно укрыть в ладонях от жаркого солнца и соленого ветра.
Адам с ума сходил от чувств и желания, что переполняли его в данный момент. Но единственный способ подчинить строптивицу пиратку - это продолжить то, что начал.
Поэтому, не заботясь об удобстве и ощущениях девки, Адам до основания заполнил ее собой и начал двигаться с такой силой, что стол ходил ходуном, девка рычала, а Адам вторил ей, нисколько не сдерживаясь. Он же видел, чувствовал, как Энни обмякает, начинает тяжело дышать, рычание заменяется всё чаще глухими низкими стонами.