Каритас

Прошёл час. Никто не появлялся. Тсалвус Первый начал уже волноваться, ведь следовало бы сделать очередной ход, когда за дверью раздался неровный топот мужских сапог. Вдруг, в кабинет без стука ввалилось что-то красное со счастливой улыбкой и с рожей загнанного кабана, отдаленно похожее на Огниуса.

— Мы нашли его! — проорал он ещё из коридора.

— Кого? — недоумённо спросил король, позабыв про всё на свете при виде такого начальника стражи.

— Артёма! Мы нашли его по мобильнику брата. Они в лесу, в десяти километрах к западу от деревни. Сейчас туда будут стянуты войска. Я лично полетел в это место, — счастливо проорал Огниус, как будто только что испытал самое большое удовольствие в жизни. Шевелюра на нём была ещё больше помята, всё лицо — красное, а глаза беспричинно бегали по комнате.

— Я с вами. Скорее, чтобы не упустить, — сказал Тсалвус Первый, пытаясь решить радоваться ему поимке врага или сожалеть, что его безупречный "Королевский план" теперь не нужен.

Артём лежал на поляне и спокойно смотрел в небо, то самое небо, которое до невозможности далеко и на котором так хочется побывать тем, кто его видит. Как же мелочно-суетливо выглядит жизнь людей оттуда, где облака черепашьей походкой ползут по синеве. Братья находились примерно на пятьдесят километров восточнее той дороги, на которой их искали, хоть и не знали этого, потому по пути им никто не встречался. Конечно, ради осторожности Артём всё же не снимал капюшон и внимательно прислушивался к внешним звукам, но чувство страха со временем притупилось, сменившись вечной усталостью и скукотой, свойственной всем городским жителям, на время оказавшимся в глуши. Коля же наоборот, казалось, получал удовольствие от путешествия, но не из-за своей нездоровой весёлости и насмешливости над всем, а из-за нового увлечения охотой. Пистолет, который дал Сифоня, был, естественно, волшебным: в нём никогда не заканчивались пули. Это так понравилось Коле, что тот целый день стрелял в любое место, которое могло ему показаться интересной целью, благо оружие было ещё и бесшумно. Артём по этому поводу часто ругал брата, говоря о том, что можно случайно ранить кого-нибудь, намекая в первую очередь на себя.

Вот уже несколько дней братья брели по лесу, где деревья росли вплотную друг к другу, пытаясь зажать их между собой. Судя по карте, лес заканчивался, и завтра утром они дойдут до неких Серебряных полей и, наконец-то, идти станет легче, а то уже надоело постоянно запинаться о коренья и царапаться о ветки.

Медальон — этот спасительный компас, к сожалению, показывал всё те же цифры: пять "девяток".

Внезапно воздух пронзил неприятный треск, раздавшийся неподалёку, и Артём исчез, скорее "на автомате", чем по собственному желанию.

— Где ты? — спросил вечно довольный Коля, выходя на поляну. — Можешь и дальше прятаться, тогда вся еда достанется мне. Ты меня знаешь, я слопаю всё без остатка.

— Я здесь! — ответил, появившийся из пустоты, Артём.

— Да я урчание твоего желудка за версту услышал. Сегодня шикуем: на обед у нас жаренный кабан. Сейчас приготовлю, а ты пока поспи, — предложил Коля.

У братьев сформировалось негласное разделение обязанностей: Артём дежурил большую часть ночи и спал днём во время привалов, а Коля ходил на охоту и готовил еду, отдыхая ночью. Артём, минуту назад разглядывавший небеса, словно услышал долгожданную команду и моментально задремал, проснувшись только минут через сорок, от сочного запаха жареного мяса. Стоит отметить, что чем дольше продолжалось утомительное путешествие, тем быстрее он засыпал, практически позабыв о том, что такое бессонница и кошмары.

— Всё-таки заботливый этот Эрдамас: оставить нам кое-какую посуду и столовые приборы. И как всё это умещается в рюкзак, ума не приложу? Он бы туда ещё повара запихнул, — пошутил Коля и посмотрел на брата так, как всегда смотрел, ожидая бурных аплодисментов за свою шутку. И встретился с тем выражением лица, которое всем своим видом говорило: "Мне абсолютно наплевать на твои глупости". — Слева от тебя, метрах в ста есть прекраснейший ручеек. Можешь умыться, если хочешь. Обед будет готов через пару минут.

Ближе к концу вечера братья, возобновившие путешествие, стали замечать, что лес начал редеть; ветки даже перестали царапать руки, раздвинувшись и пропуская их.

— Как думаешь, почему Серебряные поля получили такое название? — мечтательно спросил Коля, у которого, наверняка, появилась какая-нибудь шутливая версия на этот счёт.

— Только не говори мне, что хочешь позаимствовать чуть-чуть серебра для благотворительных целей, — устало сказал Артём, которому надоело выражение лица брата, словно тот выехал попутешествовать.

— А что тут такого? Если у них драгоценности бесхозные, почему я не могу их взять?

— Потому что это расходится с целью нашего путешествия — во-первых, а во-вторых — если тебе дать свободу действий, то через пару дней ты будешь таскать с собой тонну всякого барахла.

— Серебро — это не барахло, оно денег стоит.

— Покажи мне место в радиусе тысячи километров, где ты собрался что-то покупать?

— Но я же должен окупить своё пребывание на Атулисе. Всё честно: ты получаешь принцессу, я — богатство, — не унимался Коля, готовый найти оправдание любому своему поступку.

Братья доспорились до такой степени, что не заметили яркое свечение впереди. Оно усиливалось по мере продвижение вперёд и в наступившей ночи являлось единственным источником света. Неожиданно деревья закончились, открывая перед собой ровное до самого горизонта поле. Ребята от изумления остановились и начали оглядываться по сторонам. Везде, куда бы они не взглянули ровным, плотным ковром, не оставляя ни сантиметра свободного пространства, росли идеально белые и жёлтые цветы, каждый из которых ярко светился и, казалось, создан из чистого серебра или золота талантливым ювелиром.

— Какая красота! — поразился Артём, пытаясь охватить взглядом всё поле.

— Я остаюсь здесь жить, — с довольной улыбкой заявил Коля и быстро побежал вперёд, вырывая первые попавшиеся золотые и серебряные цветы. Он радостно ощупывал их, но растение внезапно чернело и рассыпалось в человеческих руках, превращаясь в пепел.

— Не-е-ет! — пронзительно прокричал Коля, как будто сам растил эти цветы, и вырывал ещё и ещё, но они точно также сгорали и рассыпались, сгорали и рассыпались. Он стал бегать по полю и рвать все попавшиеся цветы в надежде найти хотя бы один, который не погибнет в его руках.

— Стой! — крикнул Артём. — Посмотри, что ты наделал!

Коля внезапно остановился и оглянулся: среди серебряно-золотого поля виднелись чёрные дыры — вытоптанные неуклюжим человеком места, где погибли цветы.

Коля с непониманием посмотрел на пепел на своих руках и ушёл с поля, подойдя к брату.

— Я же не знал, — произнёс он с таким видом, будто кто-то заставил его наступать на цветы.

— Вот к чему приводит жадность, — сказал Артём, опускаясь на колени и пытаясь разглядеть серебряные и золотые лепестки.

Коля посмотрел на свои руки и ужаснулся: они почернели, точно кто-то вылил на них чернила, глубоко в душе понимая, что отмоется от этой "грязи" ещё не скоро.

— Да-а, райское местечко, но мы должны идти, — сказал Артём, поднимаясь с колен, и, словно перед ним стояло непреодолимое препятствие, добавил: — Сейчас посмотрю, можно ли обойти это поле.

Внимательно изучив карту, он, сильно расстроившись, обречённо сказал:

— Через него нам идти меньше суток, а в обход больше месяца.