Карл Густав Маннергейм. Мемуары
Шрифт:
Я понимал, что такое положение поставило бы президента в зависимость от парламента, и потому решительно возражал против этого предложения. После консультаций по данному вопросу с самыми видными правоведами Финляндии, профессорами Хермансоном, Вреде и Эрихом, я ещё более укрепился в своей точке зрения.
Тем не менее, я был вынужден дать согласие на то, что первые выборы президента будут проведены парламентом, однако предупредил, что не подпишу закон, если моя точка зрения на права президента не будет принята во внимание. Была и ещё одна причина, по которой я пошёл на компромисс: я хотел продемонстрировать моё личное отношение к выборам, на которых меня могли выдвинуть претендентом. Я больше не стремился к руководству государством, поскольку уже выполнил те задачи, которые должен был решить. С другой стороны, я был уверен, что, если выборы состоятся в парламенте, пост президента я не получу.
17 июля 1919 года я утвердил новую конституцию. Именно тогда кончилось действие конституции, принятой в 1772 году во время правления Густава III.
Ныне конституции Финляндии исполнилось тридцать лет. Когда сейчас, через столько лет, смотришь на этот основной закон, по которому создано наше государство, можно не сомневаться в его ценности. Конституция принесла нам порядок и устойчивое равновесие, предоставила возможность спокойного и гармоничного развития в мирное время и показала себя с лучшей стороны во время военных испытаний. Тот факт, что президент Финляндии по нашей конституции имеет гораздо больше прав, чем главы государств других стран Европы, где конституции принимались в те же годы, имеет существенное значение для современной ситуации. Может быть, имея перед глазами именно наш пример, многие государства, включая и великие, изменили свои конституции.
Вместе с тем хочется указать на те немногие упущения, которые, по-моему, мешают нашему основному закону. По конституции в отсутствие президента его обязанности исполняет премьер-министр. Разумеется, исполнение премьером функций президента носит временный характер, тем не менее, это противоречит основному принципу, в соответствии с которым глава государства должен быть независим от парламента. Принимая во внимание тяжёлый труд президента, было бы целесообразно учредить должность вице-президента. Ему не придётся вмешиваться в те вопросы, которые подлежат рассмотрению высшего должностного лица. Но он сможет оказать большую помощь действующему президенту.
Тот факт, что депутат парламента может стать членом правительства, вызывает большие сомнения. Уже во время Великой французской революции народное собрание приняло решение, что его члены не имеют права занимать правительственные посты. Я уверен, что аналогичное постановление было бы полезно для нашего парламента и эффективно содействовало бы устойчивости правительства. Во всяком случае, было бы правильно, чтобы депутат, входящий в правительство, автоматически освобождался от членства в парламенте. В сравнении с другими парламентскими странами правительство Финляндии назначается на гораздо больший срок. Тот факт, что депутат не будет иметь права занимать пост министра, лишь добавит авторитета правительству и станет гарантией, что оно не будет подчиняться каким-либо партиям. Каждый депутат тесно связан с политикой, проводимой своей партией; иногда случалось, что министр был вынужден голосовать в парламенте против правительства, к которому он принадлежал. Члены правительства имеют очень ответственные обязанности, им должна быть предоставлена возможность спокойно работать, чтобы эффективно решать проблемы, встающие перед страной. То же самое касается и депутатов.
...Приближались первые президентские выборы. Я хотел отойти от дел и отдохнуть после долгой и тяжёлой военной карьеры. Беспрестанные и длительные партийные склоки тоже утомили меня. Утвердив конституцию, я посчитал, что выполнил свои обязанности регента, и решил не выдвигать собственную кандидатуру на пост президента.
Однако после того как стало известно о моём решении, я оказался под сильным давлением. Вся страна взывала к моему чувству ответственности, меня посещали друзья и целые делегации — все требовали, чтобы я изменил своё решение. Наконец я подчинился. Последнее сопротивление сломил мой верный друг генерал-майор Вальден. С тяжёлыми словами он обратился ко мне:
— А что же мы, все остальные? Неужели ты думаешь, что я заседаю в правительстве для своей забавы?
Президентские выборы прошли 25 июля 1919 года. Их результаты были ожидаемыми: я получил 50 голосов против 143, поданных за профессора К.Стольберга. Лишь коалиционная и шведская народная партии поддержали мою кандидатуру. По конституции президент обязан был вступить в должность немедленно.
В начале августа меня посетил премьер-министр Кастрен, которому поручили предложить мне возглавить вооружённые силы. Он заявил, что президент лично просит меня занять этот пост. Я сказал, что готов принять предложение, но с одним условием:
новое правительство должно предоставить мне возможность полностью отвечать за вопросы обороны. Окончательного ответа я так и не дал.16 августа я посетил президента Стольберга и повторил те же вопросы, которые были ранее высказаны премьер-министру. По ответам президента я понял, что не могу надеяться на его поддержку.
Конец нашим надеждам
Прошло лето 1919 года. Проведены выборы президента, сформировано новое правительство, в жизни молодой республики начался новый этап. Результаты выборов говорили о сближении позиций центристских и левых партий.
Характерным моментом этого сближения было то, что и те и другие недооценивали опасность, которую представляли антиобщественные силы. Со времени освободительной войны прошло всего лишь 18 месяцев, однако многое забылось, и, казалось, никто не замечал угрозу нападения с востока. Это говорило о том, что международное значение нашей освободительной войны не было оценено в достаточной степени. Широкие общественные круги не понимали, какое роковое значение имела революция в России для нашей страны. Она могла привести к ещё более тяжёлым последствиям. Теперь Советская Россия была отодвинута за исторические границы Севера, и это обстоятельство давало Финляндии возможность действовать в качестве независимого государства. Однако всякому, кто готов был смотреть правде в глаза, было ясно, что нам не дадут долго оставаться сторонними наблюдателями. Нам были крайне необходимы сильная государственная власть и эффективная оборонительная система.
Я считал своим долгом ознакомить руководство страны с этими мыслями. Моё обращение не встретило понимания, и я был вынужден признать, что осведомлённость о ситуации в России была в стране удивительно низкой. Несмотря на то что Финляндия в течение целого столетия была провинцией России, этот большой сосед оставался совершенно незнакомым финскому народу. Авторитетные источники распространяли суждения, что «освободительная война была для Финляндии последним кровавым поцелуем России». Это было свидетельством не только незнания истории России, но и пугающей неспособности видеть действительные цели и методы большевизма.
Внутриполитическое развитие страны тоже давало повод для волнений. Среди социал-демократов было немало здравомыслящих людей, которые выступали против того опасного пути, по которому партия пошла в 1918 году, увлёкшись идеями русской революции. Однако после проведения парламентских выборов 1918 года, и особенно после летних президентских выборов, крайние элементы этой партии смогли весомо повлиять на решение многих жизненно важных вопросов республики, и в первую очередь это касалось обороны страны. Самым неприятным было то, что позиция этих социал-демократов получила благодатный отклик в кругах центристских партий. Снисходительность к антиобщественным силам могла зайти очень далеко. Сговорчивость правительства и его нежелание пресекать красную агитацию, которая велась как в войсковых частях, так и на рабочих, местах, только поощряли эту подрывную работу.
После моей отставки произошли события, которые заставили меня глубоко задуматься о ситуации в стране. В середине октября меня посетила делегация коалиционной партии. Я воспользовался предоставившейся мне возможностью, чтобы публично высказать свои мысли о требованиях времени.
— Трудности, которые ранее стояли перед нами, сейчас уже преодолены, — начал я свою речь. — Те опасности, которые нам угрожали, остались далеко позади. Но так же, как путешественнику в горах, добравшемуся до вершины, видна и другая, которая возвышается впереди, так и мы стоим перед новыми опасностями. Несомненно, нас ожидает время, полное глубоких разочарований. Хотя сейчас не ведутся открытые сражения, как было тогда, когда меня впервые призвали для выполнения моей исторической миссии, тем не менее, каждому здравомыслящему гражданину должно быть ясно, что успехам, достигнутым во время освободительной войны, угрожает опасность, а тот правопорядок, за который мы сражались, не обеспечен защитой.
Государственная независимость ещё не стала на достаточно прочную основу, важные внешнеполитические вопросы ждут своего решения, а вся наша экономическая жизнь, похоже, движется в неизвестное будущее. На наших границах стоит ещё более сильный и грозный неприятель. Он считает, что ещё не пришёл тот момент, когда огнём и мечом нас можно заставить подчиниться его кровавым законам, но это не должно нас успокаивать. Внутри наших границ мы живём в постоянной неравной борьбе с силами подполья, которые своими безграничными возможностями и ни с чем не сравнимой наглостью грозят нам поражением не в меньшей степени, чем интервенция вооружённых большевиков...