Карл XII, или Пять пуль для короля

— Да, сию минуту, — ответил Реншёльд.

— В таком случае, с Богом, да будет объявлена нам милость Господня! — сказал Левенхаупт.

Фельдмаршал поскакал к коннице. Левенхаупт отдал приказ, забили барабаны, синяя линия зашевелилась и двинулась вперед к плотной зеленой стене русской пехоты. Четыре тысячи солдат шли в атаку на двадцать две тысячи [168] . До «стены» было около 700—800 метров. Первые 600 метров предстояло пройти с обычной скоростью — 100 шагов в минуту, последние 100—200 метров нужно было преодолеть бегом. Русская «стена» на атаку шведов ответила немедленной остановкой. Царь Петр, который во главе своих военачальников ехал на своей любимой кобыле Лизетте впереди, застыл на месте. Потом он взмахнул шпагой, благословляя полки, и уступил командование Шереметеву. Он направил коня к той дивизии, которую решил сам вести в бой.

168

В отношении численности русской пехоты имеются противоречивые мнения. П. Энглунд указывает цифру 22 тысячи, другие шведские и западные специалисты — 16 тысяч, академик Е. Тарле вообще считал, что в первой линии русской армии стояли всего 10 тысяч пехотинцев. По данным А. В. Беспалова, общая численность русской армии составляла 32 тысячи человек, а не 42 или 44 тысячи, как указывали шведские источники.

Многим из шведских пехотинцев было ясно, пишет Энглунд, что атака не может быть успешной и что их ждет неминуемая гибель. В своих мемуарах Левенхаупт напишет: «Этих, с позволения сказать, идущих на заклание глупых и несчастных баранов я вынужден был повести против всей неприятельской пехоты».

Было без четверти десять. Решающее сражение Полтавской баталии началось.

... Почти десять часов утра. Шведская армия вступила в бой, еле успев кое-как развернуться. Договорившись с Кройцем, что он со своей кавалерией станет справа от атакующей пехоты, чтобы удлинить фронт и не дать русским зайти ей сразу в тыл, Реншёльд поспешил к королю. Он доложил ему, что пехота пошла в наступление, и снова ускакал — теперь уже на левый фланг.

— Как! — воскликнул находившийся рядом Юлленкрук, — Неужели битва уже началась?

— Они уже пошли, — ответил ему Карл.

Русская армия встретила шведские полки двумя длинными и плотными линиями, обнимая фронт шведской атаки обоими своими флангами. Столкновение двух противников происходило по классической карфагенской схеме, и победа доставалась, как правило, той стороне, которой удавалось зайти противнику с фланга. Кавалерии оставалось только ударить по смятому флангу и «вгрызаться» в нарушенные порядки в направлении центра.

Русские линии стояли непоколебимо, поддерживаемые к тому же мощным артиллерийским огнем, поэтому шведская кавалерия Кройца, действовавшая лишь в неполном своем составе на своем правом фланге (Хамильтон, следовавший в арьергарде, все еще барахтался в болоте), практически ничем не могла помочь своей пехоте [169] .

Пехота русских встретила шведов дружными мушкетными и пушечными залпами. Ядра прорубали в тонких шведских линиях целые просеки, но шведы, несмотря на поредевшие ряды, неуклонно продвигались вперед. Когда они приблизились примерно на расстояние 200 метров, русские канониры перешли на картечь. Десятками, словно подкошенная трава, шведы падали на землю. На левом фланге шведы встретили такой плотный огонь, что не смогли продвинуться ни на шаг, в то время как на правом, где находился сам Левенхаупт [170] , они имели локальный успех и заставили одну русскую пехотную линию отступить.

169

О вкладе мазепинцев в Полтавское сражение его участник фон Вайе пишет следующее: «Не думаю, что из казаков гетмана Мазепы в бою участвовало более трех человек. Пока мы сражались, они находились сзади, а когда все побежали, то оказались далеко впереди нас. Впрочем, они оказали нам услугу тем, что показали путь к обозу».

170

А. Л. Левенхаупт шел в атаку в батальоне, где командиром был его племянник Эрик Юлленшерна.

Последний залп из мушкетов русские сделали, когда шведы приблизились к ним на 50 метров. Но шведы молчали — Левенхаупт хотел добиться наибольшего эффекта от своих мушкетеров — слишком плох был у них порох. Когда шведы после этого сделали еще десятка полтора шагов, Левенхаупт дал команду: «Огонь!» Каролинцы сдвоили свои ряды и произвели, наконец, ответный залп по русским солдатам.

Русский строй заколебался и начал отступать. Шведы стали теснить первую линию пяти пехотных полков, захватили несколько трехфунтовых пушек и четыре знамени. Одно из орудий было повернуто в сторону русских, и капитан-лейб-гвардеец Гадде произвел из него несколько выстрелов. Сказался просчет русского командования, которое, разделив полки на две части при построении их в две линии, разделило и их командный состав — так, во всяком случае, считают шведские специалисты. Если бы на помощь шведам в это время подоспела кавалерия, то положение для русских сложилось бы критическое.

Возникла курьезная ситуация: противники теснили друг друга на своих правых флангах и отступали на левых. Получился, как пишет Энглунд, эффект вращающейся двери. На помощь оцепеневшим полковым командирам пришел сам Петр I. Он возглавил второй батальон Новгородского полка и закрыл брешь. Во время этой схватки в царя попали три пули: одна пробила шляпу, вторая попала в седло, а третья — в нательный крест [171] .

Левенхаупт направился на левый фланг, пытаясь подбодрить отставшие и не успевшие вступить в бой батальоны, в то время как давление со стороны русских только лишь усиливалось. Многие офицеры уже погибли, и солдаты, дрогнув, стали отступать. Левенхаупт наезжал на них конем, призывая остановиться («...просил, угрожал, проклинал и бил»), но ничто уже не помогало. Он увидел А. Спарре, который из-за возникшей на марше сумятицы запоздал стать в боевой порядок своего Вестманландского полка, и крикнул ему, чтобы он тоже попытался остановить запаниковавших солдат, но тог ответил: «Их только сам дьявол может остановить — это невозможно!» Около 50 кавалеристов пытались сдержать удар русской пехоты, но скоро все они погибли. Слева рубилась кавалерия Хамильтона — генерала, которому за все сражение нельзя было сделать ни одного замечания, но скоро и ее почти не осталось, а сам генерал был пленен.

171

Е. В. Тарле приводит сведения о том, что шведский удар по новгородцам был не случаен. В ночь на 27 июня из Семеновского полка к шведам перебежал унтер-офицер и настойчиво советовал им немедленно атаковать русскую армию, ибо к русским с востока (с Урала) идет подкрепление. Кроме того, предатель рассказал, что в русской армии есть полк необученных новобранцев, одетых в серые мундиры, на которых и следовало бы направить главный удар шведов. По указанию царя новобранцам отдали мундиры Новгородского полка, а в серые мундиры переодели новгородцев. Шведские историки этот эпизод отрицают.

Убедившись, что левый фланг не спасти, Левенхаупт вернулся обратно на правый, на котором еще могло что-то получиться. Он обнаружил, что противник, ликвидировав брешь, продвинулся вперед уже настолько, что своей массой фактически рассек шведскую линию и отделил левое крыло каролинцев от правого. Шведы, однако, тоже упорно продвигались вперед, но их было так мало, что они все потерялись в глубине русского боевого порядка и выглядели отдельными жалкими островками в мощном потоке половодья. А шведская кавалерия Кройца опоздала, так и не оказав помощи пехоте в самую трудную минуту.

Куда же она запропастилась? На обратном марше шведская кавалерия просто не успела перестроиться: идущая впереди пехота уже вступила в бой с русской, а кавалерия еще не вырвалась из болота и представляла собой беспорядочную массу всадников на сбившихся в кучу лошадях. Кроме того, ее тылу все время угрожала конница А. Меншикова. В бой вмешалась лишь небольшая часть кавалерийской группы Кройца. Она напала на русскую пехоту на левом русском фланге, но петровские солдаты не дрогнули, выстроились в каре и в соответствии с уставом успешно отразили эту атаку. А потом в тыл Кройцу ударила конница Меншикова, началась рукопашная схватка, и именно в этот момент в рядах шведской пехоты началась паника. Примерно в таком же положении находилась кавалерия Хамильтона: часть ее кое-как выкарабкалась из болот и становилась в строй, в то время как большая ее часть застряла в трясинах. И это в тот самый момент, когда шведская пехота на левом фланге стала отступать. Одним словом, кавалерия к месту боя всюду опоздала.

Кавалерист Реншёльд за время сражения высказывал не раз претензии в адрес пехотинца Левенхаупта. Интересно, сколько критических замечаний заслужил первый кавалерист шведской армии за действия своей славной кавалерии? Предоставим читателю посчитать все те случаи, когда шведская кавалерия была далеко не на высоте. И немудрено, что наиболее сохранившуюся после Полтавы часть армии Карла XII представляла кавалерия — она лишь частично приняла участие в сражении.

Катастрофа наступила быстро. Русская армия за каких-то полчаса перемолола картечью, изрешетила мушкетными пулями и переколола штыками, пиками и саблями шведскую пехоту и обратила в бегство их кавалерию. Юлленкрук, скакавший на левом фланге в поисках своих всадников, встретил группу выходящих из боя пехотинцев.

— Возьмите себя в руки, ребята! Где ваш офицер?! крикнул он им.

— Мы все ранены, а все наши офицеры погибли, — сказали они в ответ.

Некоторое время спустя генерал-квартирмейстер застревает в болоте и вступает в единоборство с каким-то пешим «мужиком», пытавшимся снять с него перевязь. Ему удается отбиться и вылезти из болота, и тут ему встречается эскадрон кавалеристов, повернутый фронтом в поле.

— Господин, — крикнул он офицеру, — вы молодцы, что пытаетесь остановить бегущих!

— Мы выполняем свой долг, господин полковник, — ответил тот.

В это время с быстротой молнии распространяется слух, что король убит, и это еще больше деморализует шведов. Но король был жив, он находился позади правого фланга, не один неприятельский конный отряд пытался атаковать его красочную и примечательную группу, но охрана успешно отбивши все попытки. Прискакавший Реншёльд доложил:

— Всемилостивейший государь, творится нечто невообразимое... Наша пехота бежит!

— Бежит? — недоверчиво переспросил король.