Карлики-великаны

– Это я у вас хотел спросить, – Факми задумчиво раскачивался на стуле, разглядывая коленки Нямни Назуковны. – Скоммуниздили, говорите?

– Не мы! – заорали Касимсоты. – Это Трефаил с Мумукиным!

– Что? – тоже почему-то хором воскликнули Факми с Лысюкой.

– Откуда вы их знаете? – тут же уточнил Донт.

– Нам ли не знать! – вновь взял слово Биркель. – Они же нас в заложники взяли, хотели на “Ботанике” за кордон смотаться!

– Так они что – здесь? – Убийца не мог поверить в собственную удачу.

Биркель замялся.

– Ну не совсем. Они решили утопить пароход и сбежали на шлюпке. А потом шторм начался…

Младший Касимсот, сбиваясь и путаясь в хронологии событий, с грехом пополам изложил версию похищения бриллиантов диссидентами. Но старался он зря.

– Короче, – оборвал Донт Биркеля, – у вас есть выбор: или мы находим

Мумукина с Трефаилом и отбираем у них брюлики, или я вас…

Пока убийца разговаривал с контрабандистами, Лысюка не сводила с него глаз. Какой мужчина пропадает!

– Что?! – взревел Люлик. – Обратно? Искать этих дрищей? Да лучше застрели меня прямо здесь – никуда не пойду!

– Тогда я его убью. – Факми ткнул пистолетом в Биркеля.

– Правда? – не поверил Биркель. – Ну стреляй.

Факми подумал немного.

– Ее?

– Да-да, прямо сейчас, – обрадовался Биркель.

– О, нет, только не ее. – Люлик поник. – Ладно, завтра выходим.

– Немедленно, – поправил Донт.

Сестры-близнецы Берта Сигизмундовна и Хрюндигильда Карловна

Брудерсдоттер-Сикорские вышли замуж за гейнерала-адюльтера морской кавалерии Че Пая по любви.

Берта любила деньги, а Хрюндя – адъютанта.

Подумать только, как повезло! Горбатились бы и ныне до посинения на номерном заводе в Тунгусске, у конвейера, будто какая-нибудь Лысюка, которая у Хрюнди лифчик сперла, но!.. по брачной разнарядке выдали замуж, и не за кого-нибудь, а за самого министра обороны. Раз в жизни так везет.

Берта часто разговаривала с деньгами, гладила их, изучала через лупу, разрисовывала цветочками, шила им одежку. Хрюндя с адъютантом мужа поступала точно так же, разве что не разговаривала – ну о чем можно говорить с военным? Адъютант терпел, надеялся занять место Хрюнди.

Сам гейнерал странную свою семейку воспринимал стоически. Во-первых, решение о женитьбе он принимал впопыхах и на всякий случай, во-вторых, адъютант ему уже давно не нравился, в-третьих, деньги тоже были старые и некрасивые, ну а в-четвертых, Че надеялся когда-нибудь использовать этот марьяж в политических целях. Сегодня этот день настал.

– Берта, Хрюндя, Евопри, ко мне! – позвал он как можно нежнее, вернувшись домой.

Вся троица тотчас явилась пред светлые очи гейнерала и отдала честь.

Лицо адъютанта при этом сохранило следы помады, а на щеках и лбу к тому же остались нарисованные цветной пастой маргаритки.

– Любите ли вы меня? – Че Пай проникновенно посмотрел в глаза всем троим.

– Так точно! – последовал дружный ответ.

– Нет, я хотел спросить: любите ли вы меня так, как люблю себя я?

– Рады стараться!

– В таком случае, – гейнерал милостиво дозволил Берте и Хрюнде стащить с себя ботфорты, – я прошу вас выполнить совершенно секретное поручение на территории Соседского Союза.

Все трое застонали. Сестрам не хотелось возвращаться в беспросветный смог, а Евопри Васхадиттильстваа, коренной ацетонец, вообще боялся островов Гулак как империи зла.

– Вам необходимо в сжатые сроки отыскать некого Хольмарка Ванзайца, ученого. Его сопровождают два идиота – Трефаил и Мумукин. Идиотов в расход, ученого – ко мне. И учтите – задание сверхсекретное, ни одна живая душа знать не должна.

– Чебаданчик, как же мы их найдем? – жалобно пролепетал адъютант.

– По шуму. Эти двое, судя по досье, никогда не умели держать язык за зубами, шум подымут на весь Архипелаг. Да пошевеливайтесь уже!

– Когда же нам отправляться? – совсем растерялись сестры. – Завтра?

– Немедленно!

И кто бы мог подумать, что Соседский Союз пользуется на материке такой популярностью? Не успел Люлик объявить об отправке “Ботаника”, как на пирсе у трапа выстроилась небольшая очередь из желающих посетить острова Гулак. Избавиться от неожиданных пассажиров не удалось. Факми угрозами и уговорами пытался заставить Касимсотов не брать попутчиков на борт, но братья сами чуть не убили Донта – как это можно отказываться от барыша?

Только пароход вышел из территориальных вод Ацетонии, как под лопасти ему едва не попала лодка. В лодке сидел человек с пышной шевелюрой, жидкой бороденкой, одетый в шкуры.

– Куда прешь, деревня?! – заорал Биркель.

– Поганые словеса сплетаешь еси… – последовал ответ.

– Аз есмь… паки… – растерялся Касимсот. Шаманов он откровенно побаивался.

– Что – “паки”, пес ты смердячий? – усмехнулся шаман. – Камо глядеши?

Биркель беспомощно замотал головой, ибо ни словечка по-старочукчански не разумел.

– Куда плывете, говорю? – Шаман не стал дожидаться переводчика и заговорил по-человечески.

– До Хоркайдо, вестимо, – вежливо ответил Биркель. – Братан, слышишь, рулит, а я…

– А что, много народу на борту?

– Народу-то много, да два челове… Эй, а тебе зачем?

– С паломничества на родину устремляюсь, не подберете ли скромного служителя культа?

Касимсот задумался. Пассажиров набралось немало, появление еще одного ничего не изменит, но, с другой стороны, Факми волком смотрит, пистолетом угрожает, и не паровой пукалкой, а серьезным

“левольвертом”.

В конце концов жажда наживы победила:

– Залезай.

Едва шаман с бубном под мышкой поднялся на борт, будто из дыма материализовался убийца.

– Кто это? – потребовал он ответа у Биркеля.

– А это кто? – Шаману тоже показалась любопытной личность Донта Факми.

Не зная, кому первому отвечать, Биркель вновь было заметался, но вовремя взял себя в руки и громко объявил:

– Знакомьтесь. Это – Донт Факми, путешественник из Ацетонии. А это – шаман… – Касимсот вопросительно посмотрел на человека в шкурах.