Карма хейтера

Глава 1

Год не задался. Нет, наверное, неправильно сказал. Уже идет второй день в Новом году, и я отчётливо понимаю, что этот год не задался. Посудите сами, я уже второй день нахожусь под домашним арестом без друзей, подруг и развлечений. Наверное, не с того я начал. Думаю, правильнее будет сначала представиться, а потом уже рассказывать о своих проблемах. Зовут меня Петр Петрович Громишвили, двадцати одного года отроду. Сразу отвечу на невысказанный вопрос. Я — русский, с примесью, как вы поняли, горячих кровей. По виду, конечно, не скажешь, что у меня есть какие-то примеси. Разве только нос чуть великоват. А так — светловолосый блондин, среднего роста, худощавого телосложения. Ух, даже вспотел, пока представлялся.

Если рассказывать о характере, то он у меня хороший, несмотря на мнение моего отца. Он считает меня разгильдяем и бездельником. Но это не так. Я думаю, что все мои проблемы из-за излишней чувствительности. Из-за неё я и страдаю всю свою жизнь. А как иначе назвать? У меня обострённое чувство прекрасного — голова сама поворачивается в направлении каждой красивой женщины. Или пресловутая, проклятая напрочь отцом, моя лень. Он на самом деле думает, что я ленюсь учиться. Но это не так. Мне просто скучно учить всякую лабуду, преподносимую нам в университете как настоящее откровение. Зачем мне знать, кто там придумал разделить кровь по группам и резусам? Достаточно и того, что я знаю об этом разделении. Верно же?

Так вот, чувство скуки преследует меня с того момента, как я осознал, что не все, что мне говорят, надо воспринимать всерьёз. И вот это чувство скуки все почему-то путают с ленью. Посудите сами, разве может ленивый человек протусить всю ночь напролет в ночном клубе? И не просто там побухать с пацанами, а с пользой? Вы хоть знаете, сколько времени надо провести на танцполе, чтобы подобрать достойный, идеальный со всех сторон, экземпляр для охоты? Я сейчас про женщин. Если бы я был ленивым, разве смог бы любить? Хотя, нет. Куда-то не туда я свернул.

Так вот, к слову об обостренных чувствах. Из-за них я сейчас и нахожусь под домашним арестом и помираю от скуки. Получилось так, что отец перед самым Новым годом узнал о моем отчислении из университета. Самое обидное, что ещё часик времени, и все могло обойтись. Нет, конечно же, он бы об этом узнал. Но, если бы на час позже, то я успел бы уйти праздновать Новый год с друзьями и не было бы сейчас этого ареста. Конечно, потом все равно получил бы по заслугам. Это было бы потом, а не сейчас. Да что там? Косяк за мной получился, конечно, знатный. Но, ведь это не потому, что я так хотел. А потому, что чувства не вовремя обострились. А как им не обостриться, когда Людмила приперлась на занятия в такой мини-юбке, да ещё и без лифчика, в полупрозрачной кофте? Тут не то, что чувства, тут все обострилось.

Вы не подумайте, что я маньяк какой-то. Я умею себя держать в руках и, практически все занятия, старался не смотреть, и не думать об этой конфетке. Но судьба-злодейка решила надо мной пошутить. Случилось так, что после занятий мы остались в аудитории вдвоем. Вернее, я задержался, чтобы посмотреть, почему задержалась Людмила. Ну, и как-то так получилось, что все случилось. Честно говорю, что даже не думал ни о чем подобном. Ну, почти. Оно как-то само получилось. И в самый неподходящий момент в аудиторию вошел ректор. Вы представляете, этот пень замшелый вместо того, чтобы тихонько удалиться, и не мешать людям выяснять, кто кого больше любит, поднял крик. Да ещё начал вещать высокопарным голосом о недостойном поведении в храме науки. Как будто сам никогда молодым не был.

Конечно, будь он помоложе, может и задумался бы о мужской солидарности или о возвышенных чувствах. Но о чем мужик в семьдесят лет может думать, кроме. как о встрече с богом? Вот, наверное, перед этой встречей и хочет казаться праведным. Думаю, что ему это уже не поможет. В тот же день нас с Людмилой и попёрли из университета. Ректор-падла постарался. Сто процентов из-за зависти. У него это чувство развито в заоблачные дали. Иначе его поступок объяснить невозможно. Людмиле-то пофиг. У неё предки в другом городе живут. А вот мне не повезло. Ректор не поленился позвонить отцу и рассказать о моем, по его мнению, недостойном поведении. Ладно бы, это было в любой другой день. Так нет же, он решил сделать это тридцать первого декабря. Подсластить, так сказать, праздник. Вот и кто он после этого? Понятно, что о радости в этот вечер пришлось забыть, как и о друзьях с подругами. Вместо этого начались непрекращающиеся нотации на тему: что такое — хорошо, а что такое -плохо. Как будто я сам не понимаю, что накосячил. Эх, трудно всё-таки со стариками! У них обострение чувств уже в прошлом. Да что там, я думаю, что они уже забыли, как это бывает, когда…

Мои размышления перебил голос мамы. Она начала громко вещать, предлагая мне вставать и заняться гигиеной, потому что завтрак стынет. Вот тоже не понимаю, почему в выходной день не поспать подольше и позавтракать попозже? Пришлось идти и делать, что сказано. Мне сейчас надо вести себя ниже травы и тише воды. Не забыть бы лицо сделать грустным и жалостливым.

Нормально покушать не получалось, и даже не потому, что аппетита нет. Очень даже есть. Просто под строгим взглядом отца кусок в горле застревал. И ведь не скажешь ничего. Сразу нарвешься на продолжительную, нудную лекцию. Лучше потерпеть. Не помогло. После завтрака батя, не терпящим возражения голосом, произнес:

— После праздников пойдёшь ко мне в больницу работать санитаром. Пора тебе, наконец, узнать, как зарабатывают деньги, и достаются блага. Может быть, если в говне покопаешься, какого-нибудь ума наберешься.

Когда отец говорил таким тоном, то возражать было бесполезно. Нужно соглашаться и ждать, пока он перестанет злиться. В противном случае, все может быть только хуже. Поэтому, кивнул ему согласно головой и, подволакивая ноги и понурив голову, чтобы разжалобить маму, потопал к себе в комнату. Надеюсь, как и прежде, мама сумеет повлиять на батю, и отработка санитаром сменится на что-нибудь другое, более приятное.

Так как делать, по сути, мне было нечего, а бороться со скукой как-то надо, решил полазить по интернету, глянуть новости, да и на самиздат заглянуть. Есть у меня варианты, как с пользой убить время, и поднять настроение. Очень уж мне нравится время от времени изображать из себя крутого эксперта и тролить авторов нетленок. По большому счету, мне пофиг, какие там у них тексты. Но как же это весело, когда они изо всех сил стараются показать себя культурными, продвинутыми писателями и начинают беситься от простейшего хейта.

Особенно забавляет, как начинающие авторы теряются от разгромных комментов. А уж когда они не выдерживают и начинают что-то объяснять и доказывать, это вообще улёт! Тут уже можно глумиться вволю. Человек ведь будет до конца отстаивать свою точку зрения и даже не заметит, что, благодаря этому, начинает терять аудиторию. Потому что, если он активно спорит, то этим привлекает таких же, как я. Итог — множество хреновых отзывов и отсутствие читателей. С опытными такой номер не проходит. Их иногда и сами читатели защищают. А вот с новичками….

Так вот размышляя, я и подошёл к своей прелести — причине зависти всех друзей и подруг. Один из благодарных пациентов подарил бате ноутбук. Но что это был за гаджет? Представьте, супертонкий девайс, с корпусом, стилизованным под книгу. Притом, все сделано с таким мастерством, что пока не откроешь, никогда никто не догадается, что перед тобой не книга. Я как увидел у отца эту прелесть, спать не мог, пока не отжал. Благо, понимающая мама в данном случае помогла и уговорила отдать его мне, и то не сразу. В универе, из которого меня выперли, учились, главным образом, дети обеспеченных родителей. Их трудно чем-нибудь удивить. Мне, благодаря книге-ноутбуку, это удалось в полной мере, чему я был безумно рад. Как всегда, открыв «книгу», с наслаждением подумал: