Кармелита. Наследники: игры на вылет

СГУ.

Утром Гончаров без труда нашел нужную аудиторию, в которой читали лекции третьему курсу филфака. Вот только сразу дергать студентов не стал, решив понаблюдать за ситуацией вцелом. Шумная, но довольно сплочённая группа только-только закончила писать очередной тест и сейчас обсуждала задания, забыв, что в аудитории находится посторонний.

Лапин Аскольд Прокофьевич – самый опытный и авторитетный член преподавательского состава на факультете, а по совместительству ещё и декан, подошел по всем параметрам Гончарову просто идеально. Следователь начал «атаку» именно с него.

– Добрый день, я Григорий Романович Гончаров, – майор показал удостоверение, усаживаясь на ближайший стул. – И хотел бы побеседовать по поводу убийства Виолетты Камоловой.

Лапина мгновенно как подменили:

– Я декан филологического, если вы не заметили! Камолова – студентка экономического! Вам не ко мне!

– Постойте! – пришлось догонять убегающего профессора.

Кто бы мог подумать, что он в свои пятьдесят с лишним так бегает?

– Я задам только пару вопросов... пожалуйста, это важно для следствия.

– Зачем вы сюда притащились?! Недавно ваш коллега был! Всю душу из меня уже вытрясли! Я оберегаю своих студентов от этой темы изо всех сил! Ни к чему им это!

– Это потому, что в деле замешан один из ваших филфаковцев?

– И поэтому тоже!

– Напрасно, они все равно узнают... из прессы или от родителей, друзей, других студентов. Кстати, ваши учащиеся меня тоже интересуют! – Гончаров вчитался в список фамилий. – Я бы хотел видеть Бобровского и Крылову. Есть такие?

– Есть, только сейчас у них важная контрольная, – отрезал ученый, сверкнув глазами. – Можете спросить меня...

– Прогресс! Минуту назад вы пытались сделать ноги! – улыбнулся следователь, отводя Лапина в сторонку. – Если честно, то я не верю в виновность Жданова. Вот хочу спросить вас о нём.

Аскольд Прокофьевич тяжело вздохнул. Говорить о Жданове было непросто, во-первых, потому что их отношения за последнее время сошли «на нет».

– Что вы хотите услышать? Да, Жданов – это моя головная боль в стенах этого здания, я не знаток психологии, но одно могу сказать точно: он импульсивен, практически всегда стремится к лидерству, иногда слишком безалаберен, отсюда все проблемы с дисциплиной, а, значит, и с окружающими.

– То есть, он – конфликтный? – Гончаров был рад, что уломал-таки старика на откровения.

– Я бы так не сказал. Вообще-то он парень нормальный. Умный. Что же касается девушек, то здесь я вообще ничего не понимаю, потому что ничего не знаю, кроме того, о чем знают все!

– И о чем же? – майор не сразу понял суть предложения, произнесенного профессором.

– У него их как грязи! – усмехнулся Лапин. – Причем, все они дольше пары ночей не задерживались.

– Это он вам сказал? Или его девушки?

– Об этом говорит его кличка – Казанова.

– Оригинально, – фыркнул майор. – Вы ему эту кличку дали?

– Это уже вас не касается, – профессор глянул на часы. – Мне пора.

– Аскольд Прокофьевич! – к мужчинам подбежал молоденький фотограф, заменивший на посту Лимова. – Вот, это со спектакля! Вам лично в руки. Брать будете?

Гончаров опередил декана, схватив фотографии, начал вглядываться в лица загримированных и одетых в костюмы участников действа.

– Ромео и Джульетту ставили?

– Вы знаток и поклонник Шекспира? – Лапин был поражен тому, что следователь сходу понял, что именно запечатлено. – Любите театр?

– Нет, просто раньше часто перечитывал Гамлета, – задумчиво ответил Гончаров, не отрывая цепкого взгляда от фото. – Жданов играл Ромео, верно?

– Да, – кивнул декан.

– А Камоловой я тут в упор не вижу.

– Она была за кулисами. Исполняла эпизодическую роль…

– А это Парис? Тоже ваш студент?

– Не совсем… с факультета физической культуры, а что?

– Лицо знакомое, – напропалую врал Гончаров. Он хотел, чтоб декан сам всё озвучил.

– Сын мэра, – цокнув языком, произнес Аскольд. – Местная знаменитость.

– Бероев, значит. Скажите, а в каких отношениях с ним ваш Жданов?

– В натянутых, – нахмурившись, ответил Лапин. – Не только с ним…

– Да, я уже знаю. Так, когда можно поговорить с Бобровским и Крыловой? – Гончаров не торопился отдавать снимки. – Кстати, а вот эта милая барышня, играющая Джульетту, кто она?

– Первокурсница, кажется, Милехина Кира.

– Можно с ней увидеться? – записал Гончаров совсем не много. Он уже видел протокол допроса Лапина.

– Зачем? – ещё больше напрягся профессор. – Вы что, хотите мне весь факультет перебаламутить?!

– Вовсе нет, просто хочу услышать разные точки зрения.

Сколько людей – столько и мнений. Правда, мнение зависит ещё и от характера. Гончаров понимал, что говорить с Бобровским будет крайне сложно. Судя по всему, у парнишки неразделенная любовь. Это всегда проблематично. Борьба юношей за внимание девушек – один из самых сложных разделов в психологии общения. Макар показался следователю совсем уж хилым и зашуганным. И это глава профкома?! Вспоминая свои студенческие годы, Гончаров смело мог сказать, что он всегда был в центре внимания, хоть особенной красотой и накачанностью не отличался. Другое дело, что он сам не лез под первую попавшуюся юбку. Да и вообще относился к противоположному полу слегка настороженно.

Зная современные нравы, Григорий нисколько не сомневался, в том, что Камолова вполне могла соблазнить и красавца-бабника Жданова, и такого доходягу, как Макар. Правда, насколько серьезными были её намерения в отношении второго… вопрос! А покалечить ещё не до конца сформировавшуюся психику влюбленного парня очень легко.

Подумав, Гончаров пришел к выводу, что говорить рыжему об убийстве Камоловой пока не стоит. Мало ли, чего ему потом в башку взбредет?! Пойдет с моста прыгать или вены вскрывать. Это лишняя головная боль, которая никому не нужна.

Отпустив так ничего и не понявшего Макара, Гончаров принялся за Крылову. И почти сразу пожалел об этом.

Она завалила его вопросами так, что он едва успевал открывать рот, пытаясь изложить суть своего визита. Оказывается, что цыганка давно в курсе. Откуда? Может, она тоже замешана?

– Что вы можете сказать о характере взаимоотношений Жданова и Камоловой?

– А что тут сказать? – Зора усмехнулась. – Все было как обычно.

– В каком смысле?

– В прямом! Переспали и разбежались!