Карстовый провал
Шрифт:
Итак, в одном только городе этой замечательной страны каждый божий день происходят три десятка убийств и одна смертная казнь. А ведь перед нами не постперестроечная Москва и не Чикаго времен "сухого закона", не Сараево девяностых и не Бейрут восьмидесятых... Тихий, идиллический город в стране, которая не один уж век не ведает войн и социальных потрясений, и где по идее самыми серьезными преступлениями должны быть угоны автотранспорта раздухарившимися тинейджерами (ну, может, раз в год -- убийство на почве ревности) . Так все-таки тридцать ежедневных трупов -- не слишком ли высокая цена за незапираемые двери домов? Любопытная, кстати, деталь: двери без замков, а полиция -- с дубинками; это в обществе-то, где нет насилия! Как тут не вспомнить один из символов реальной Британии -- искони безоружного полисмена-Бобби...
А вот к примеру: ежели лишить Ковича "естественного" права ежемесячно, в образе саага, убивать по человеку, так он что от этого -- примется бродить по ночным улицам
При этом Дяченко, воспевая Пещеру как "чистый и честный мир первозданных инстинктов (с.46)" вполне, как я подозреваю, сознательно избегают обсуждать вот какой аспект. Когда они своей авторской волей понуждают саага-Ковича тратить силы и время на целенаправленный поиск "достойной" добычи -- это наивнейший антропоморфизм. Всамделишный хищник -отнюдь не охотник-спортсмен, от нефига делать отправляющийся в сафари за крупной дичью: он всегда и везде ориентирован на наиболее доступную добычу. И если игра в Пещере действительно идет по "честным звериным правилам", то восемьдесят процентов жертв составят неопытные детеныши -- как это и есть в реальных природных популяциях. То есть -- "машины с треугольной эмблемой" будут возить по большей части детские трупики... Я даже не касаюсь моральной стороны (тут, по-моему, комментарии излишни), но изображенное в романе урбанистическое постиндустриальное общество просто не в состоянии позволить себе подобный уровень детской смертности -- не та структура семьи.
Я, заметьте, вовсе не настаиваю на принципиальной порочности исходной идеи; благо некоторым из предшественников Дяченко удавалось создать и вполне жизнеспособные (в смысле -- внутренне непротиворечивые) социумы, где легализовано право на убийство. Понятно, что в обществе всегда есть некий процент персон, склонных к такого рода играм; так вот и пускай они, к примеру, объединяются в "клуб по интересам" и мочат друг дружку в свое удовольствие: сегодня я жертва, завтра, если выжил, -- охотник, послезавтра опять жертва, etc ("Седьмая жертва" Шекли). Но превращать весь социум в отъезжее поле этих субъектов, да еще и исключив "ротацию ролей" и навечно закрепив за ними статус охотника... Это, знаете ли, почище пресловутого "лечения перхоти при помощи гильотины"!
Ну а ежели вдруг какой несознательный человечишка откажется лезть в Пещеру? Скажет: "Осто...юбилеело мне, ребята, каждую ночь от схрулей бегать в виде сарны! Идите вы все на хрен, либо переводите меня на штатную должность саага" -- тогда как? А очень просто: тогда отщепенцем займется "Служба психического здоровья населения", она же -- "Триглавец"; попросту говоря -- тайная полиция.
Надобно заметить, что подобные конторы всегда занимают почетное место в структуре утопических обществ (от натурального острова Утопия с его сифогрантами до Мира Полудня с КОМКОНОМ-2), однако то, что придумано Дяченко, поистине поражает воображение. Это вам не по-чеховски интеллигентный КОМКОН, который десятилетиями не может найти управу на доставшего его до самых печенок скандалиста Бромберга... Объем полномочий и характер работы Триглавца (название происходит не от трехглавого дракона, а от трех составляющих Контору "Глав" -- Рабочей, Познающей и Охраняющей, которые -- в привычных терминах -- можно назвать оперативным отделом, аналитическим отлделом, и внутренней контрразведкой) вызывает лишь одну ассоциацию: оруэлловскую Полицию мысли.
Первейшая задача Триглавца -- выявление социально-опасных "личностей, чья норма агрессивного поведения превышает установленное число": делается это на основе того, как человек ведет себя в Пещере, попросту говоря -какие он видит сны. Выявленных... нет, не лечат, не ссылают на отдаленный остров, даже не лоботомируют -- их просто-напросто уничтожают, прямо в Пещере. Я не стану обсуждать саму эту замечаюльную идею -- карать за еще не совершенный проступок (вроде как отправлять на виселицу всякого, чья физиономия несет перечисленные Ломброзо "черты убийцы"): вряд ли стоит напоминать и о том, что подобная практика "ликвидации" без суда и следствия, лаже если речь и вправду идет о страшных преступниках, не может не вылиться в чудовищные злоупотребления (всякая власть разлагает, а абсолютная -разлагает абсолютно). Однако даже и без сознательных злоупотреблений -ошибки-то всегда возможны; а ну как что-нибудь напутают и шлепнут не того, кого следует? Исключено, авторитетно заверяют нас авторы: "Рабочая глава ошибается не так уж часто" (подразумевая,
что та не ошибается вовсе); как же-с, помним -- "У нас зря не арестовывают; вы что же это -- нашим Органам не доверяете?" (Кстати, любопытно -- есть ли в этой замечательной стране нечто хотя б издаля смахивающее на Habeas Carpus?)А потом -- слово за слово -- выясняется, что объектом "заботы" Службы психического контроля может стать отнюдь не только потенциальный Чикатило: "В Пещере можно дотянуться до всякого (с.316)" -- в том числе и до своих собственных сотрудников. Впрочем, не обязательно даже лезть в Пещеру: Триглавец может действовать и средь бела дня, вполне традиционными методами -- засунуть неугодного человека в психушку, сбить его на улице машиной... Итак, насилие из мира "Пещеры" отнюдь не исчезло: оно просто монополизировано вполне конкретной организацией (воистину, как говаривал Жванецкий: "Что охраняешь -- то и имеешь"). Как заявляет с простодушным цинизмом Тритан: "Триглавец действует в рамках закона, а если закон по какой-то причине тесен -- что ж, Триглавец его перекроит (с.244)". И возникает закономерный вопрос: если Триглавец осуществляет тотальный контроль над обществом, то кто же контролирует сам Триглавец?
Вы таки будете смеяться, но -- никто!.. Нет, я не в том смысле, что любые спецслужбы спокон веку стремились к бесконтрольности; я имею в виду -в нашем случае механизмов контроля над этой восхитительной организацией не предусмотрено даже теоретически. Над Полицией мысли все-таки стояла Внутренняя Партия, над НКВД -- лично товарищ Сталин; в нашем же случае Администратор (сиречь президент) умирает так же, как и любой его подданный: "Сон его был глубок, и смерть пришла естественно" -- какой уж тут контроль... То есть -- реальной властью в этой стране является тайная полиция, та самая, что ежедневно убивает по человеку, не утруждая себя доказательствами... Ах, да, виноват!
– - у них же есть "Кодекс Триглавца": "Любые страдания, умышленно или без умысла причиненные невинному человеку, подрывают основы Триглавца, etc (с.259)"; одним словом -- "Чистые руки, горячее сердце..." Ну, ежели Кодекс, тады, знамо дело, все путем... да и вообще -- лишь бы не было войны!
Краеугольный камень конструкции, созданной Дяченко -- "Мир Пещеры честен. Мир Пещеры не знает чувства вины, а потому настоящее, подлинное узнавание невозможно (с. 132)." "Танцуют все!" -- и пусть начальство в Пещере является саагами, но рано или поздно и одряхлевшего саага тоже загрызет стая наглых схрулей... И тут вдруг, где-то посередке книги, выясняется, что помимо зверей по этому "заповеднику первозданных инстинктов" бродят вооруженные егеря: эти-то сами ничем не рискуют, и лишь поддерживают порядок (то есть убивают тех, кого положено). Кто же эти самые счастливцы, избавленные от смерти в зубах хищников? Ну, натурально, сотрудники Триглавца -- тоже мне бином Ньютона. Вот, пожалуй, именно на этом невольном парафразе "Все звери равны, но некоторые равнее прочих" мир романа "Пещера" (и без того нс слишком убедительно выстроенный) просто рассыпается на куски.
Попутно выясняется что "анонимность" в Пещере -- такой же точно миф, как и "равенство пред смертью". Тритан "настоятельно рекомендуя" Ковичу отказаться от задуманного спектакля как бы невзначай сообщает режиссеру, что его сааг хранится в компьютере Триглавца под номером семь тысяч прим В одном из ключевых эпизодов происходящих в Пещере егерь-Тритан охраняет от хищников больную сарну -- свою пюоимую, Павлу. При этом как-то ускользает от внимания тот факт что наш chevalier sans peur el sans reproche в данном случае попросту использует свое служебное положение в личных целях; значит и такое возможно? А отсюда следующий вопрос, вполне уже риторических достоинств: ежели бы у них с Павлой родился ребенок -- позволил бы он, будучи егерем, какому нибудь схрулю сожрать этого детеныша? А ведь дети, любимые и друзья есть у всех сотрудников Триглавца. И не надо быть семи пядей во лбу чтобы понять: идеалисты (или фанатики идеи), не желающие во время дежурств в Пещеpe "порадеть родному человечку", естественным образом вымрут в первом же поколении и Триглавец автоматом переродится в банальную мафию, спаянную доступом к незаконным привилегиям.
Надо заметить что проверки не выдерживает и чисто внешний антураж мира "Пещеры". Сочетание сотовых телефонов и компьютеров с саблями (огнестрельное оружие пребывает там в зачаточном состоянии) вообще смотрится довольно дико -- но при этом Тритан еще и осведомлен, что такое "вакуумная бомба". Откуда? Ага -- существуют страны, где нет Пещеры, люди воюют, а военная техника развивается обычным образом... И при этом страна, где полицейский при виде убитого плачет навзрыд не стала жертвой завоевателей?
– - не верю, так не бывает А ежели даже те другие страны столь щепетильны (непонятно, правда, зачем им тогда оружие массового уничтожения) -- рядом достоверно существуют разбойничьи Горные княжества; эти-то куда смотрят?[ ]Кстати: а иностранные подданные обязаны лазить в Пещеру? Ведь ежели чужой посол помрет во сне -- это ж такой повод для войны, что лучше не выдумаешь; или дипломатов в Пещере специально охраняют егеря? А ежели какая барышня выходит замуж за "непещерного" иностранца и принимает его гражданство...
– - да нет это уж просто балаган.