Картель
Шрифт:
– И зачем я тебя к себе зову, знаешь? – усмехнулся он.
– Знаю.
– Правильно, для того и зову… Но я правда пацан порядочный и правильный. Поэтому все только по взаимному согласию. Я согласен, а ты?
– Нет! – улыбнулась она.
– Ну, тогда просто поехали… Тебе куда, в Москву?
– Ладно. Не отцепишься же…
Девушка села в машину, подол платья при этом задрался, но она тут же оправила его. Егор не стал задвигать ее в глубь салона, он просто обошел машину и подсел к ней слева.
– А ты же вроде впереди ехал, правильный пацан? – усмехнулась она.
Видно, что ситуация с незнакомыми мужиками на крутой тачке
– Шутишь? Я четыре года без женщины.
– Из монастыря, что ли?
– Из тюрьмы. Транзитом и с доставкой на дом. А это Витя, кореш мой.
– Крутая у Вити тачка.
Похоже, шатенка жалела, что в оборот ее взял Егор, а не Коготь. Он и выглядел получше в своем стильном и свежем прикиде, и машина у него супер.
– Нравится?
– Ну, да.
– Хорошо, завтра поедем в салон и купим такую же.
– Мне?!
– Ты еще не заслужила. А я заслужил.
– Витя тебе машину купит?
– Слушай, ты не у Петросяна на подтанцовке работаешь? – засмеялся Егор.
– Да нет, просто в подтанцовке…
– Где?
– В Москве.
– А где конкретно?
– В эротическом театре…
– Это у вас так стриптиз-клуб называется?
– Ну, в общем, да… Хотела в театре танцевать, а попала в стриптиз.
– А что, есть разница?
– Театр – это уже другой уровень, там сюжет, там выдумка…
– Ну, хочешь сама постановку сделай, чтобы сюжет и все такое.
– Где сделать?
– У меня в клубе. Там и шест для выдумки есть.
– У тебя в клубе?
– Ну да, клуб у меня свой в Москве.
Егор понял, что разошелся. Обычно с ним такого не бывало, а тут вдруг разухарился. Может, это реакция на долгожданную свободу и чумовую девушку в ней. Или его задел ее интерес к Вите. А может, все вместе взятое.
– А говоришь, что из тюрьмы, – с интересом посмотрела на него красотка.
– Была тюрьма. Но без конфискации имущества…
– И много имущества?
– Много. А сегодня стало еще больше. Если вместе с тобой.
– Хочешь сказать, что я твое имущество?
– Сама напросилась, – усмехнулся Егор.
Он умел любить женщин. Умел делать их счастливыми, но при этом с ними особо не церемонился. Каждый сверчок знай свой шесток…
– Жестоко.
– Зато справедливо. У меня нет бабы, у тебя мужика, но мы это исправим.
– А кто тебе сказал, что у меня нет мужика? – удивленно повела бровью шатенка.
– Вижу. Я все вижу… Или есть мужик?
– Ну…
– Я очень не люблю, когда меня обманывают.
– Нет у меня никого… Был, но вчера сплыл…
– Вчера?
– Ну да, мы с ним ко мне домой ездили. Я ему говорила, что я в Нижнем живу, а у нас там деревня под Нижним… В общем, он решил, что я его обманываю. Психанул и уехал…
– А какая разница, где ты живешь, в городе или в деревне?
– Ну, для Миши это повод… Уехал повод, вместе с подводой, – усмехнулась девушка. – Я вот на перекладных в Москву добираюсь. Козел какой-то попался, давай, говорит, натурой расплачивайся. Ага, счас! Высадил меня здесь, хорошо, что вы появились… Или нехорошо?
– Хорошо. Очень хорошо. И подводу нашла, и мужика.
– Да, но мы даже не знакомы.
– Потом. Все потом…
Егор взял девушку за предплечье, потянул на себя, взглядом внушая, что ей нужно делать.
– Мы же договорились, только по взаимному согласию, – слегка заупрямилась
она.– Ты предложила, я согласился.
– Я предложила?
– Да какая разница?
Шатенка с недовольным видом, но послушно забралась к нему на колени и, закрыв глаза, часто и тяжело задышала. А когда он вжикнул «молнией» на джинсах, как бы нехотя задрала нижний срез платья до пупа. Резинку ее трусиков он оттянул сам…
Глава 10
Понедельник, планерка, задачи на текущий день и на всю неделю. А работы у майора Глушкова немало – доведение до самоубийства гражданина Вареницкого, на чем настаивает его мать, изнасилование несовершеннолетней, умышленное нанесение тяжких телесных повреждений… Работы полно, и ею нужно заниматься. А тут еще дела в Москве.
Но именно эти дела и не нравились Турыгину, поэтому он попросил Севастьяна задержаться после планерки.
– Что-то я тебя не понимаю, Севастьян Юрьевич. Следствие по делу ты провел, преступник задержан. Дальше ты устанавливаешь, что девчонку похитили. Хорошо, правильно, так и надо. Но кто занялся этим делом? Следственное управление по Москве? Ты правильно сделал, что спихнул это дело на них, нам этот геморрой ни к чему. Пусть московские этим делом и занимаются. А у тебя своей работы хватает… Ты что, сегодня с утра не зарядился? – Турыгин многозначительно втянул ноздрями воздух.
– Так в Москву ехать надо.
– А вчера закладывал?
Севастьян многозначительно промолчал. Ни в субботу он не пил, ни в воскресенье. Времени не было.
Турыгин понял все правильно.
– Значит, в наркологии твоя Василиса, – подобрел он.
– Хочу сегодня забрать.
– Матери нет, отца убили, нянька сидит. Интересная история… Ты что, удочерить ее собрался?
– Историю?
– Нет, Василису.
– Да нет, это слишком, – покачал головой Севастьян. – И очень сложно. Да и ни к чему это мне, да и Василисе тоже… Дело не в том. Дело в том, что память к ней возвращается. Она уже вспомнила, как от одноклассников убегала, как Стоянова ее в свою машину посадила. Она думала, что они домой едут, а кто-то приложил к ее носу тряпочку с хлороформом… Это я так думаю, что с хлороформом. Ну, а потом уже укол с морфином… И это не Стоянова сделала. Кто-то у нее в машине находился… Кто там был, Василиса не помнит. Но может вспомнить…
Василиса уже отошла от последнего укола, и на морфин ее вроде бы не тянет. Организм у нее слабый, неокрепший, поэтому наркотическая зависимость уже должна была возникнуть. Но пока ничего такого вроде бы не наблюдается. Василиса и в чувство пришла, и воспоминания к ней возвращаются.
– Сорокина может вспомнить, подельника Стояновой, – уточнил Севастьян.
– И что?
– Не нравится мне этот Сорокин. Как бы он за Василисой не пришел.
– Да ладно тебе, Севастьян Юрьевич, страсти разводить, – иронично усмехнулся Турыгин. – Этот Сорокин сейчас наверняка с поджатым хвостом где-нибудь сидит, носа не высовывает.
У Севастьяна зазвонил телефон. Начальник отдела согласно кивнул, и он взял трубку.
Звонил Шепенков.
– Стоянова сегодня ночью вскрылась, – сухо, без всяких предисловий сообщил он.
– Как вскрылась?! – похолодел Севастьян. – Сама? Чем?
– Маникюрным ножом. По косой вены резанула, так, чтобы наверняка. Соседки утром проснулись, а она уже не дышит…
– Думаешь, сама вскрылась или, может, соседки помогли?
– Не исключено, что помогли. Будем с этим работать.