Картер

Он двинулся вперед и медленно пополз ко мне. Без рубашки. Я упоминала об этом? Он был так чертовски горяч, что я почти сгорела на месте. Он бросил на меня свой обычный взгляд, который показал мне, какое настроение у него было, его губы растянулись в ухмылке, и я точно знала, что у него на уме.

— Ты сказала, — пробормотал он, приближаясь, — что ты ходила в магазин одежды, у тебя волосатые подмышки и ты хочешь сделать татуировку на лице.

Мои губы растянулись в улыбке, когда его руки легли по обе стороны от меня. Его губы скользили вдоль моих.

— О, — пробормотала я против его губ. — Таким образом, ты принял решение не отвечать мне.

Как и всегда, Картер не ответил. Его глаза просто смотрели вниз на мои пижамные штаны.

— Ты серьезно носишь стринги? — спросил он возбужденно, потому что это было, по-видимому, самое главное сейчас.

Я закусила губу и кивнула, румянец жег мои щеки.

— Черт, — выругался он с болезненным выражением в глазах, — Ты уже и так сексуальна, Лия. Но украшения, которые обтягивают тело? Ты должно быть выглядишь как чертова бомба под всем этим грузом одежды.

— Как я понимаю, ты хочешь увидеть? Я могу снять.

— Я хочу увидеть и попробовать. Спасибо тебе большое.

Я снова рассмеялась и пошла, чтобы снять мои штаны, когда его рука взлетела и остановила меня. Он покачал головой, и я удивленно подняла бровь.

— Нет, Ангел! — сказал он, — чтобы я в полной мере насладился тем, как ты выглядишь в стрингах, мне нужно, чтобы ты сначала наклонилась.

Мое дыхание со свистом покинуло мои легкие.

— Наклониться?

Он кивнул с таким серьезным видом, как будто это было чрезвычайно серьезное дело.

— О, да. Я хочу, чтобы ты наклонилась так, чтобы я мог медленно спустить твои штаны.

Святое чертово дерьмо на палочке.

Он поднял палец и нарисовал круг в воздухе.

— Повернись, Лия. На четвереньки.

Я повернулась и почувствовала его руки на моих бедрах, размещающие меня перед ним. Он нажал на мою спину, заставляя прогнуться так, чтоб моя задница была в воздухе. Я немного нервничала, нервы и волнение боролись за мое внимание.

— Тебе удобно? — спросил он меня, скользя пальцами по кромке моих штанов.

— Мне было бы более удобно, если бы ты просто сделал это, — ответила я.

Он захихикал и начал стаскивать мои штаны.

— Че-е-ерт, — медленно проклинал он позади меня, и это больше было похоже на стон.

Все, что беспокоило меня, было ничем. Слава Богу. Я купила сегодня стринги, когда ходила с Марленой по магазинам. Она была в другом проходе и, к счастью, вне поля зрения. У меня было целых пять долларов, которые я была готова потратить. Когда я увидела белые стринги, висящие там, среди всего прочего, я подумала, нашел бы Картер меня в них сексуальной?

Я схватила их и бросилась к кассе. Когда они были куплены, я сунула их в мою сумку и встретилась с Марленой в кулинарном отделе, делая вид, что интересуюсь антипригарными сковородками, в то время как все мои мысли вращались вокруг того, буду ли я в них выглядеть как пережатая сосиска или я действительно ему понравлюсь.

Я быстро поняла, что они были не очень удобными, или я просто пока к ним не привыкла. Они впились мне в задницу, и было похоже, что я хожу с «натянутыми» трусами. По существу, так и было. Я должна привыкнуть к ним, если я хотела добиться от него реакции.

Он наклонился ко мне, и я почувствовала, как его грудь прижалась к моей спине. Его губы коснулись моей щеки, когда его руки схватили меня за задницу.

— Одиннадцать из десяти, великолепно, — прошептал он.

Я повернула к нему лицо и улыбнулась.

— Я рада, что тебе нравится.

Он перевернул меня так, чтобы я оказалась лежащей на спине под ним, нависающим надо мной. Его рука скользнула вниз по моим ногам, стягивая мои штаны и отбрасывая их в сторону. Потом он поцеловал меня, одновременно поглаживая между моих ног, разжигая мое желание.

— Ты должен вернуться к своим песням, — сказала я ему, мое дыхание участилось.

— Если я вернусь к песням, то я буду писать о сексе, а Гарольд говорил об отсутствии разврата в песнях.

— Ты всегда можешь намекать на него.

Он улыбнулся напротив моего рта и низким, от которого покалывает позвоночник, голосом запел.

Я хочу намазать маслом твой хлеб,

Моим заостренным ножом для масла.

Кунжут, что падает с твоей булочки,

Это соленый эликсир жизни.

Я замерла и отчаянно застонала.

— О мой Бог, это звучит ужасно, Картер.

Он засмеялся.

— Я никогда не говорил, что будет хорошо.

— Это звучит как очень плохой комплимент. Тебе должно быть стыдно.

— Я смутил тебя тем, что ты услышала.

— Ты про соленый эликсир жизни?

— Ты знаешь, о чем я…

— Я знаю, что ты имеешь в виду! Не… не заставляй мои уши кровоточить, Христос!

— Не я. Ты принесла это.

Я засмеялась, и он посмотрел на меня, его глаза сияли. В этот момент он был безгранично счастлив. Его улыбка была большой, освещая все лицо и добавляя ямочки на щеках. Было редкостью увидеть его таким. Я не хотела бы забывать этого.

— Скажи мне, как я могу искупить свою вину? — сказал он мне, пока его рука по-прежнему гладила между моих ног. Я бросила взгляд вниз на его шею и его выдающиеся трапециевидные мышцы. Мышцы его плеч выглядели напряженными, на его больших бицепсах выступили вены, и, по какой-то причин, это выглядело очень сексуально.

— Кто-то столь сексуальный как ты не должен искупать себя музыкой, — сказала я ему, — Ты мог бы петь о тампонах, и это была бы лучшая песня в этом долбаном мире.

Когда он открыл рот, я сразу зажала его своей рукой.

— И пожалуйста, — добавила я серьезно, — не пой о тампонах.

Его тело снова задрожало от смеха. Он поцеловал мою руку и жестом показал вниз по моему телу.

— Я хочу искупить себя, высасывая твою киску, пока она не взорвется мне в рот. Как насчет этого?

Мое сердце пропустило удар.

— Как насчет того, чтобы ты дал мне больше чем твой рот?

Он замер, его глаза впились в мои, осознавая то, что я имела в виду. Если существовали слова, способные уничтожить интересную ситуацию, то это были именно они.