Картина с кляксой

– А чего нет?

– У мамы нет колечка с брильянтом, – сказал папа. – Папа вчера не купил.

– Я куплю! – с готовностью вскочил Алешка. – Давайте деньги.

– А денег тоже нет, – грустно сказал папа. – Все мои отпускные уже съели.

– Со сметаной? – уточнил Алешка. С ним никогда нельзя говорить буквально. – Но на чипсы хоть осталось?

На бриллианты ему мама денег не дала, но на чипсы хватило. Алешка подмигнул мне, и я вслед за ним помчался в магазин.

Магазин у нас маленький, но все в нем есть. И для детей, и для взрослых. Тетя Лида, продавщица, очень любит покупателей. Не потому, что это выгодно, а потому, что поболтать интересно. Но она и слушает хорошо. А все, что услышит, ни от кого не скрывает. Поэтому она в нашем поселке вроде газеты. Или новостей по телевизору. Я сразу догадался, зачем нужны Алешке эти просроченные чипсы.

В магазине было пусто. Только тетя Корзинкина из Пеньков, поставив локти на прилавок, взахлеб слушала тетю Лиду, которая, поставив локти на прилавок со своей стороны, шептала ей на всю улицу:

– А энти, которые с горки, который раз окорочка берут на шашлык. Чтой-то празднуют. То ли кого у них посадили, то ли кого выпустили. А Пантюхина соли и спичек набрала на весь год. Боится, что война будет и ей соли не хватит. А дед Строганов… – Тут Алешка пошевелил, настраивая, правое ухо. – …Видать, разбогател. То все быструю вермишель брал, а теперь за сосисками да за пивом кажный день ходит. Я уж и то ему говорю: «Разбогател, дед?» А он: «Пенсию получил». А то он первый раз ее получил. Вам чего, граждане? – Это тетя Лида нас спросила.

– Уже ничего, – честно сказал Алешка. А когда мы вышли из магазина, добавил: – Вот, Дим, мне все ясно. Дед Строганов кого-то в своем сарае кормит. Но это не поросенок. Поросенков на сосисках не выращивают. И Виталиков – тоже. Он на одних сосисках не выживет.

– А на пиве? – спросил я.

– Виталик пиво в полиции пьет, – напомнил Алешка. И хихикнул: – Его майор Злобин угощает.

(Вот тут мы, к сожалению, ошиблись: майор Злобин уже отпустил Виталика.)

Алешка вдруг остановился и уверенно сказал:

– Дед кого-то в своем сарае прячет.

– Ему, конечно, больше делать нечего.

– А вот и нечего! Он все доски перестрогал, ему скучно. И он прячет!

– Американского разведчика.

– Как хочешь, Дим, а я это дело разведаю. В сараи по ночам с сосисками просто так не ходят. И рамки от картинок не жгут.

А ведь Алешка прав, подумалось мне. Я даже вспомнил, что как-то видел в сарае свет поздно вечером. Но не слышал, чтобы там что-нибудь пилилось и строгалось. Но если подумать: кого там дед может прятать и тайно откармливать? Ну, предположим, украл он поросенка, так ведь не сосисками его кормить, правда?

– Ладно, – сказал я. – Проверим. Только пойдем вместе.

– А то! Я без старшего брата в чужие сараи не лазаю.

Так я и поверил…

Глава VI. «Ну и попали!»

Алешку зачем-то понесло в музей. Экскурсовод тетя Олимпиада Петровна грустно ему улыбнулась и спросила, не нашел ли папа воров. А потом поправилась: не воров, а картины. Мол, воры нам и даром не нужны, а вот картины… Алешка смело сказал, что папа вышел на след и уж если жуликов не поймает, то картины наверняка найдет.

– Он, тетя Липа, даже в Париже… или во Франции один раз сто картин нашел. Еле донес.

– А куда он их нес? – несколько удивилась тетя Липа. – Сто картин?

– Обратно в их музей. Во Францию. Из Парижа.

Тетя Липа улыбнулась.

– Хороший ты человек, Алешка.

– А то! Мы, Оболенские, все такие.

– Я знаю. Это хороший древний род. Князья Оболенские всегда стояли на страже интересов России.

– Ага, – кивнул Алешка. – Мы такие. Теть Лип, а можно еще картины Славского посмотреть.

– Ты меня разочаровал. – Тетя Липа – у нее даже ноги подкосились – чуть не села мимо стула. Она, наверное, хотела в обморок упасть. – Тебе интересна эта мазня?

– Ну… как сказать… Я тоже один раз случайно опрокинул банку с краской на мамину разделочную доску. Здорово получилось. Такой расплывчатый квадрат во всяких кругах и кляксах. Шедевр такой. Я бы Славскому похвалился.

Тетя Липа вся засветилась.

– Понятно. Это ирония и сарказм. Я тебя огорчу. Славский забрал всю свою пакость и исчез в неизвестном направлении.

– А сколько у него было этих пакостей?

– Кажется, девять. Да зачем тебе?

Алешка пожал плечами:

– Забрал бы мою – и было бы ровно десять.

Тетя Липа попыталась пригладить ему хохолок на макушке и сказала:

– Пойдем в подвал. Там у нас целая коллекция старинных шпаг и сабель. Можешь помахать.

– Я завтра помахаю – сейчас дел полно. Теть Лип, а этот рыжий иностранец тоже уехал?

– И слава богу! Почмокал и исчез. Извини, экскурсия. Здравствуйте, дорогие посетители! Прошу вас в этот зал.

– Теть Лип! – Алешка крикнул вслед: – А сколько картин у вас украли?

Она обернулась и показала на пальцах: девять. А еще одним пальцем ему погрозила.

Вечером, когда мы поужинали, поболтали и уже собирались расходиться по своим спальням, Алешка спросил:

– Пап, а где твой фонарик?

– А тебе зачем?

– У нас на чердаке одни огарки от свечей остались.

– Обойдетесь.

– А вот и нет! Мы с Димкой перед сном английским занимаемся. По русским сказкам.

– Вы бы лучше перед сном ноги мыли, – сказала мама. – Боу-воу? И это все?

– Щаз-з! Я еще знаю, как по-английски Баба-яга.

– Я тоже, – сказал папа.

И я бы так же похвалился. Баба-яга, она и в Англии Баба-яга.

– А царь по-ихнему «тсар», – щедро делился Алешка своими познаниями.

– А Иван-Царевич, – сказал папа, – по-английски «тсаревич Иван». А еще есть Змей Горыныч.

– Точно! – обрадованно польстил Алешка. – Горинич!

– А Василиса, – вставила свое слово и мама, – по-ихнему вообще «Василиса».

– Ну вы даете! Так я беру фонарик?

– Бери, Змей Горинич, – отмахнулся папа. – Только скажи: как по-английски поет русский петух?

– Это мы еще не проходили. Сейчас посмотрим. Пошли, Дим.

И он в самом деле, полистав на чердаке книгу сказок, просунул голову в люк и прокричал русским петухом с английским акцентом:

– Кок-э-дудль-ду!

– Он заболел? – спросил папа маму испуганным голосом. – Или я?

– Оба хороши, – сказала мама. – И я с вами. Боу-воу!