Картины былого Тихого Дона. Книга первая

Между тем пленные татары рассказывали, что прежний султан турецкий Амурат умер, на его место вступил султан Ибрагим, который собирает громадное войско и поклялся взять у казаков Азов. Жутко стало казакам. Были они храбрые воины, но войну вели больше полевую. Не было у них опытных пушкарей, которые могли бы обращаться с большими пушками, не было литейщиков, чтобы лить ядра, не знали они хорошо и инженерного дела - все делали «самоуком».

Посоветовались на кругу и решили просить царя Михаила Феодоровича принять от казаков Азов в подарок, взять его под свою высокую руку, как предки его брали от донских казаков и раньше немало городов, как принята была и Сибирь царем Иоанном от атамана Ермака.

«Бьем челом тебе», писали казаки, «праведному великому Государю, Царю и великому князю Михаилу Феодоровичу, всея Руси Самодержцу… городом Азовом со всем градским строением и с пушками, а пушек в нем, Государь, двести девяносто шесть. А мы, Государь, холопы ваши, не горододержцы; в прошедшие лета, при прежних царях и великих князьях прежние наши братья, донские казаки, многие города у иноверных поганых народов брали и сами этими городами не владели, все вам. Государь, земли прибавляли и кровь свою проливали за вас, государей, и за святые Божьи церкви и за веру христианскую… Если же ты не примешь города, то брести нам с голода и наготы всем врознь. А если примешь, то повели нам вернуться в свои юрты и жить по-прежнему»…

Но царь не принял Азова от казаков. Как ни заманчив был донской гостинец, быть может, важнее и самой Сибири, потому что открывал путь в чужие земли, но Русь не могла принять Азова. Истерзанная и своими и чужими врагами в смутное время, она еще не оправилась. Не было в ней порядка. Шайки разбойников бродили по Руси и грабили имения, поляки и шведы сообща воевали с Россией. Старые русские города были в руках поляков. Войско еще не было собрано. Русь только-только устраивалась.

Принять Азов, это значило бы начать кровопролитную войну с турками, а это было Руси не под силу! И царь отказал в помощи казакам и наказывал им оставить Азов.

Но казаки решили оборонять город, купленный кровью их братьев. Они дали крестное целованье в том, что Азова не сдадут.

Весною 1641 года громадная рать, состоявшая из разных народов, подвластных султану, отправилась морем из Царьграда и сухим путем из Крыма для обложения Азова. Командовал ею сераскир-паша Гуссейн. В войске этом было 6000 наемных мастеров осадного дела. Были венецианские кораблестроители, - в то время Венеция славилась своими кораблями не меньше, чем теперь Англия; были немецкие мастера подкопного дела, знатоки как брать города, были французские планщики, или землемеры, искусные снимать местность на бумагу, были греки и шведы. Целые толпы безоружных землекопов, молдаван и валахов, гнали с собою турки. Боевого войска считалось более ста тысяч. Осадных пушек, стрелявших ядрами в полпуда, было привезено на судах 129, да мелких полевых пушек 674 и мортир для перебрасывания снарядов через стены подвезли 32. С моря Азов обложили 45 больших кораблей и множество мелких лодок - галет, чаек и других.

24 июня войско подошло к Азову. Пестрою и шумною толпою окружило оно крепость. От знамен и от значков, от пестрых чалм и плащей казалось, что степь снова зацвела. Целый день гомонили на всех языках и кричали в стане турецком, целый день слышалось ржание коней, крик ослов и рев верблюдов и скотины. Точно буря шумела на синем море и волны ревели, разбиваясь о берег. Никогда еще казаки не видали такой большой рати. А ночью, на много верст, светились огни бесчисленных костров, зарево поднималось от них на небе и тишину уснувшего стана нарушали протяжные крики часовых да редкий рев ослов.

Но не смутились донские атаманы Наум Васильев и Осип Петров, засевшие в Азове с 5000 казаков.

Как только установили лагерь, сейчас же к стенам Азова подъехало три богато одетых всадника. Это были: Магомет-Али, янычарский начальник, - от турецкого главнокомандующего, Курт-Ага - от начальника турецкого флота и Чехом-Ага - от Крымского хана. Они явились для переговоров, с предложением сдать Азов. «Помощи и защиты ждать вам от Московского государя нечего, сопротивляться бесполезно, силы наши громадны, - молвили переговорщики, - сдадите Азов и получите за то 12000 червонцев сейчас же и 30000 по выступлении…»

Но не прельстился речами соблазнителей войсковой атаман. Отогнав переговорщиков от стен, он обещал прислать свой ответ.

Всю ночь в станичной избе атаманы составляли ответ, писарь записывал их речи, а переводчик переписывал на турецкий язык. Под утро длинное письмо было послано с пленным татарином сераскиру Гуссейну-паше.

Вот что писали донцы: «Мы вас отлично знаем, и силу вашу знаем тоже. Не раз бились мы с вами на суше и на море. Давно мы вас к себе поджидали, да вы что-то мешкали. Вы говорите, что турецкий султан прислал четырех пашей, да адмирала, да полковников, да триста тысяч солдат, не считая мужиков, и нанял против нас еще 6000 мудрых немцев… Что ж, не велика будет ему честь, если он нас возьмет такими громадными силами и умом, и разумом, и промыслом немецким. Он такой победой не изведет нашей старинной славы, и не запустеет от того Дон головами нашими!

И на взыскание наше (отомстить за нас) будут молодцы с Дона.

«Если же мы отсидимся от вас, со своими малыми силами, всего 5000, то великая срамота будет царю вашему от всех государств и земель.

Город Азов - строение великих царей греческих, православной христианской веры, а не вашего басурмана царя турецкого, и он завладел им напрасно. Мы - Божьи люди. Вся надежда наша на Его милость и на Пречистую Богородицу, и на всех святых Его угодников, и на своих братьев-товарищей, которые живут на Дону, по городкам. Те нас выручат.

Имя нам - вечное казачество донское вольное, бесстрашное! И нас не так-то легко побить.

Город Азов мы у вас взяли в 7145 году * у вашего царя турецкого, не как разбойники, или воры, а своею силою и умом, дрались с вами, поганцами, лицом к лицу, не боясь и не страшась вашей великой силы. Теперь мы сидим в Азове малыми силами нарочно, чтобы посмотреть ваш турский ум и промысел.

Помощи мы от Руси не ждем.

Будто такие люди, как мы, Руси надобны и дороги?

Мы в Московском государстве никому не нужны и не годны и это знаем отлично.

Государство Московское великое и пространное и многолюдное: сияет оно посреди всех государств и земель и орд басурманских, и греческих, и персидских, как солнце.

Нас, бедных, на Руси не любят, ненавидят нас, как псов смрадных, потому что ушли мы от государства Московского и из разных городов от неволи и налога, из работы и из холопства вечного и от неволи великой; от его государевых князей и бояр, и дворян, и детей боярских московских и всяких городовых приказных людей. Поселились мы здесь в непроходимой пустыне и надеемся только на Бога и на святых Его угодников!

Кому о нас, бедных, в Московском государстве потужить или порадеть? Все князья, бояре и дворяне, и дети боярские, и московские приказные концу, и смерти, и погибели нашей рады. Ничего нам с Руси никогда не посылают, кормит нас Бог в поле своей милостью; зверьми дикими, да морской рыбой питаемся, как птицы небесные не сеем, не орем, ни житницы собираем, а сыты бываем. Так мы, бедные, питаемся подле синего моря.

А серебро и золото мы берем у вас, за морем. То вы и сами знаете.

А жен себе выбираем у вас же, уводим из Царьграда и живем с ними.