Картонки Минервы (сборник)
Шрифт:
Нимврод. Это незаконно: когда покупаешь, должен подтвердить, что берешь его только для индивидуального пользования… Ну да ладно, давай их законнектим, в конце концов, так все делают. Только смотри, чтобы у твоего не оказалось какого-нибудь вируса.
Урук. Он здоров как бык. Меня больше всего другое пугает: каждый день появляется новое наречие, в конце концов произойдет смешение программ.
Нимврод. Успокойся, только не в Вавилоне, только не в Вавилоне.
О значении прописных букв
Каждое утро у меня на столе оказывается томов десять, присланных мне по почте в подарок. Пускай молодые читатели, движимые теми же страстями, что и меня в юности, не думают, что это – счастливый венец долгой карьеры. Десять томов в день – это тяжкое наказание (особенно
Немногие из этих книг способны заинтересовать. Позавчера мне захотелось сразу посмотреть, по крайней мере, оглавление одной из них, потому что она была посвящена эстетике – предмету, на который я потратил много сил с ранней юности. Как не сказать о дьявольской гордости, охватившей меня, когда увидел в именном указателе, что я упомянут целых семь раз – против двух упоминаний моего учителя Луиджи Парейсона!
Думаю, вы извините мне эту слабость, которая для ученого совсем не является слабостью, а похвальной страстью к документированию, к продуктивным изысканиям, как говорят некоторые (потому что ведь существуют и непродуктивные изыскания). Я выписал страницы, где меня цитируют, и стал разбираться, каким образом я там оказался.
Увы, я себя не обнаружил. То есть на этих страницах моего имени не оказалось. Будучи специалистом в области книгоиздания, я сказал себе, что, возможно, автор или составитель указателя делал его по корректуре, а потом, при окончательной подготовке к печати, страницы «сползли» и мне следует поискать свое имя на соседних страницах. Тоже ничего.
Но я не сдался. Теперь это уже не признак нарциссизма, а чисто профессиональный интерес. Я знаю, какие смешные сюрпризы могут таиться в именных указателях (в одной моей книге мне в последний момент удалось изъять из списка цитируемых авторов Мальчика-с-Пальчик: редактор оправдывался, что это имя написано с большой буквы, как имя Ортеги-и-Гассета). И наконец я догадался.
На самом деле во всех указанных местах присутствовало слово eco с маленькой буквы, то есть просто-напросто «эхо». На странице 199 отмечалось «винкельмановское эхо», на странице 206 – «эхо представлений», на странице 244 – «эхо телесного ужаса», на странице 290 – «эхо благородной души», на странице 345 отмечалось, что мысли Дю Боса будут звучать эхом в течение всего XVIII века, а на странице 349 говорилось то же самое про Шиллера и XIX век.
Я уже понял, что автор, пожалуй, слишком усердствует, приписывая каждой высказанной мысли столь долгое эхо, но не мог понять, как могла возникнуть такая дурацкая путаница. Невозможно себе представить человека, который, прочтя eco с маленькой буквы, сразу бы подумал о моей фамилии – Ecо (хотя в недавней библиографии книга моей приятельницы Марины Миццау под названием «Eco e Narciso», «Эхо и Нарцисс», была указана таким образом, словно дуэт авторов Эко и Нарчизо написал книгу под названием «Марина Миццау»). С другой стороны, если бы список делал компьютер, в него не могли бы попасть слова, начинающиеся с маленькой буквы. Наиболее правдоподобная гипотеза такова: составитель именного указателя нашел на первых страницах мое имя (оно действительно упоминается впервые на стр. 75) и потом попросил машину найти все места, где оно еще встречается, – забыв при этом указать программе, чтобы она различала прописную и строчную буквы.
Этот колоритный случай заставляет нас снова задуматься о пользе машины и роли человека. Машина, которая способна в несколько мгновений найти все упоминания определенного имени в пятисотстраничном тексте, – это действительно очень полезная вещь, сберегающая массу времени и страхующая от невнимательности. Машины не безмозглы, как о них говорят, – они очень умны, в том смысле, что тщательно, скрупулезно и квалифицированно делают то, что им поручили. И если не было сказано различать прописные и строчные буквы – они и не будут этого делать, хотя бы потому, что их хозяева-люди – существа, которые знают, чего хотят, и пишут об этом.
В той же книге я обнаружил многократные упоминания Френсиса Бекона. Я не стал проверять, но надеюсь, что речь там действительно идет о великом английском философе. А если бы это была английская кулинарная
книга? Тогда бы ссылка на великого философа возникала всякий раз, когда говорится о яичнице с беконом и других подобных изысках островной кухни.E-mail, подсознательное и Суперэго
E-mail – телекоммуникационная чертовщина, позволяющая отсылать сколь угодно страниц текста хоть в Австралию, по цене внутригородского телефонного звонка и за считанные секунды. Мало того, получивший послание может мгновенно ответить, просто вернув ваше письмо с коротенькой припиской: «согласен», и не нужно больше никаких «Глубокоуважаемый такой-то, получив Ваше любезное письмо…» и т. д. Отправитель и получатель одним кликом меняются местами, и уже через несколько секунд ваше письмо в Австралии. Путешествия по интернету располагают к тому, чтобы писать письма даже незнакомым людям, запрашивая или отсылая им ту или иную информацию. Существуют эмотиконы, маленькие картинки, например,) – такую легко создать с помощью клавиатуры, набрав двоеточие и закрывающую скобку. Поверните голову (или компьютер) и увидите улыбающуюся рожицу: это значит – «я шучу». Зачем? Затем, что, беседуя лицом к лицу, можно что-то передать глазами, если говорится не всерьез, а письма обычно пишутся людям, которые тебя хорошо понимают; благодаря же e-mail мы вступаем в контакт с незнакомцами, порой принадлежащими к другой культуре, где чувство юмора отличается от нашего, и лучше подстраховаться.
Но удаленность и быстрота привносят определенные психологические проблемы. Например, мы с большим нетерпением ждем ответа, который теперь приходит в десятки раз скорее, тогда как ответа, отправленного обычной почтой, мы бы дожидались спокойно. Проиллюстрирую одно из неудобств, которые вносит скорость, на примере реальной истории. Один человек (назовем его Паскуале) проработал несколько лет в фирме, где снискал уважение начальства и коллег благодаря своей вежливости и отзывчивости. Возможно, порой у него бывало плохое настроение, но он никогда и виду не подавал.
В один прекрасный день его послали за границу с деликатной миссией, а связь с коллегами он поддерживал через e-mail (которым только-только научился пользоваться). Друг сообщил ему (через e-mail), что его ругали: один его проект, который он вел перед отъездом, был признан неудовлетворительным и передан другому человеку, и тот все переделал. Поди разберись, кто прав, кто виноват, но нетрудно догадаться, что Паскуале был сильно обескуражен и пришел в ярость.
Приходя в ярость от несправедливости, будучи в гневе, мы склонны обзывать того, кто в ней повинен, идиотами, кричать, что нас не ценят, что мы не желаем лизать подметки и вообще готовы послать все к черту. Потом обычно гнев проходит, и на совещании мы спокойным и вежливым голосом просим объяснений. Если мы находимся вдалеке, то пишем письмо, перечитываем его и, прежде чем послать, вносим исправления, чтобы выдержать более уравновешенный тон.
Однако Паскуале, получив сообщение, немедленно (ведь e-mail – это так удобно) написал письмо предполагаемому обидчику, обзывая его подлецом, ставя под сомнение его компетентность и утверждая, что он распределяет интересные задания в обмен на сексуальные услуги подчиненных обоих полов, и, когда тот человек в ярости ответил (через e-mail), не сошел ли он с ума, Паскуале забрал еще круче, расписав, какие увечья он бы ему нанес, если бы не географическое расстояние. А поскольку электронное письмо можно направить сразу по нескольким адресам, Паскуале послал копию главе фирмы, присовокупив некоторые размышления по поводу этой конторы, которая, как он считает, ничем не отличается от свалки органических отходов.
Был ли это такой оригинальный способ объявить о своем увольнении? Ничего подобного. Все были убеждены, что Паскуале на самом деле хотел работать и дальше, а его предполагаемая ошибка не была такой уж фатальной, просто ее преувеличили. Паскуале, возможно, сломал себе карьеру. Что произошло? Ему пришло тревожное сообщение, а e-mail побудил отвечать немедленно – и его реакция получила широкую огласку. Отрезанный от мира, один перед экраном компьютера, он в ярости всколыхнул самые темные стороны своей души. Полученное сообщение вошло в резонанс с его подсознательным, не оставив времени проконсультироваться с Супер-эго, как происходит обычно. Машина немедленно соединила его со всем миром, но из-за ее быстродействия он позабыл, что принятый веками общественный договор диктует разные скорости прямого действия и ответной реакции на него.