Карты на стол

Миссис Оливер перебила его.

— Вообще-то говоря, я ничуть не забочусь о точности деталей. Кто в наше время точен? Да никто. Если репортер, например, пишет, что очаровательная девушка двадцати двух лет отравилась газом, предварительно вволю налюбовавшись морем и поцеловав Боба, своего любимого щенка лабрадорской породы, кто станет протестовать, узнав, что на самом деле девушке было уже двадцать шесть, что окна ее комнаты выходили не на море, а во двор, а собака была силигемским терьером по кличке Бонни? Но если уж журналисту дозволено допускать подобные искажения, то я не вижу большой беды, если немного напутала в титулах полицейских чинов, назвала автоматическое ружье револьвером, вместо фотографа написала диктограф и описала яд, от которого герои книги умирают, произнося лишь одну предсмертную фразу. Уж что, на мой взгляд, действительно важно, так это количество жертв! Если действие становится скучноватым, то еще немножко крови наверняка внесет оживление. Если кто-то что-то хочет рассказать, его убивают первым. Это всегда хорошо действует на читателя. Нечто подобное встречается во всех моих книгах, конечно, приправленное каждый раз чем-нибудь новеньким. А читателям нравится и яды, не оставляющие никаких следов в организме, и идиоты — полицейские инспекторы, и девушки, связанные по рукам и ногам где-нибудь в погребе, который заполняют газом или заливают водой (вот уж действительно трудный и мучительный способ убийства!), и герой, в одиночку расправляющийся с бандой негодяев от трех до семи человек. Я уже написала тридцать две книги, и, по существу, они все совершенно одинаковы, как справедливо заметил мосье Пуаро, но никто, кроме него, это не видит. Я сожалею лишь об одном, что сделала моего главного героя-сыщика финном. Вообще-то говоря, я почти ничего не знаю о финнах, и вот теперь без-конца получаю из Финляндии письма, где мне указывают на самые невероятные несоответствия. Похоже, что в Финляндии сильно увлекаются детективной литературой, и мне кажется, что причина тому — длинная зима и короткие дневные часы. А вот в Болгарии и Румынии такие книжки вовсе не читают. Почему я не сделала своего героя болгарином?

Она вдруг замолчала.

— Простите меня, я что-то уж очень разоткровенничалась. А ведь здесь произошло доподлинное убийство. — Лицо ее вдруг засветилось от радости. — Как было бы хорошо, если бы вдруг оказалось, что никто из них его не убивал, что он созвал их к себе, а потом незаметно совершил самоубийство просто ради забавной шутки.

Пуаро одобрительно кивнул головой.

— Восхитительное решение. Такое логическое. Такое ироническое. Но, к сожалению, мистер Шайтана был человеком совсем другого склада. Он очень любил жизнь.

— Мне кажется, он все же не был приятным человеком, — медленно проговорила миссис Оливер.

— Вы правы, он не был приятным человеком, — сказал Пуаро. — Но он был жив, а сейчас он мертв, и, как я однажды сказал ему, у меня свое отношение к убийству. Я его не одобряю.

А потом он тихо добавил:

— И вот, я готов войти в клетку с тигром.

Глава девятая Доктор Робертс

— Доброе утро, старший инспектор Баттл.

Доктор Робертс поднялся со своего кресла и протянул Баттлу огромную розовую руку, от которой пахло смесью хорошего мыла и карболки.

— Ну, как идут дела? — спросил он.

Прежде чем ответить, старший инспектор Баттл внимательно углядел уютный врачебный кабинет Робертса.

— Если уж говорить откровенно, доктор Робертс, то дела вообще никак не идут. Они стоят на месте.

— В газетах почти ничего не появилось, и я этому рад.

— «Внезапная смерть известного мистера Шайтаны в его доме во время приема гостей». Вот на этом до поры, до времени все и остановилось. Было сделано вскрытие, я принес с собой акт. Может быть, вам будет небезынтересно его прочитать…

— Очень любезно с вашей стороны. Мне, конечно, будет любопытно с ним познакомиться. Хм, хм. Да, очень даже любопытно.

Он вернул бумагу Баттлу.

— Мы кроме того, навели справки у адвоката мистера Шайтаны. Нам известны статьи его завещания. Но ничего примечательного в нем нет. Кажется, у него были какие-то родственники в Сирии. И потом, конечно, мы просмотрели все личные бумаги.

Баттлу вдруг показалось, а может, это произошло и на самом деле, что крупное, хорошо выбритое лицо доктора стало вдруг чуть напряженным, чуть натянутым.

— Ну и что же? — спросил он.

— Ничего, — ответил старший инспектор Баттл, не сводя глаз с доктора.

Вздоха облегчения не последовало.

Никакой явной перемены в лице. Лишь фигура доктора, казалось, расслабилась, он более удобно разместился в кресле.

— И вот теперь вы пришли ко мне?

— Да, вы правы, и теперь я пришел к вам. Брови доктора чуть приподнялись, злобным взглядом он впился в Баттла.

— Хотите посмотреть и мои личные бумаги, а? — Я имел в виду именно это.

— У вас есть ордер на обыск?

— Нет.

— Ну ладно. Думаю, что вам ничего не стоит его достать. Я не собираюсь вам препятствовать. Не очень приятно, когда тебя подозревают в убийстве, но, как видно, на вас не имеет смысла обижаться, — вы выполняете свои обязанности.

— Спасибо, сэр, — сказал старший инспектор Баттл с искренней благодарностью. — Я очень тронут, если так можно выразиться, вашим отношением к этому делу. И надеюсь, что и остальные будут столь же благоразумны. Я в этом уверен.

— Болезнь, которую нельзя вылечить, нужно терпеть, — сказал доктор с веселым видом.

Затем он продолжал:

— Я уже закончил прием пациентов и должен ехать на вызовы. Я оставлю вам ключи, скажу лишь несколько слов моей секретарше, а вы сможете здесь рыться сколько вашей душе угодно.

— Все это очень мило и приятно, — сказал Баттл. — Но мне бы хотелось задать вам еще несколько вопросов до того, как вы уедете.

— Все о том вечере? Право же, я, кажется, сказал вам все, что знал.

— Нет, не о том вечере. О вас самом.

— Ну что ж, спрашивайте. Что же вы хотите узнать?

— Мне хотелось бы вкратце знать вашу биографию, доктор Робертс. Когда и где вы родились, женилась и тому подобное.

— Это поможет вам попрактиковаться для словаря «Кто есть кто?», — сухо сказал доктор. — Моя биография совершенно обычная. Родился в графстве Шропшир, в городе Ладлоу. Там у моего отца была небольшая врачебная практика. Он умер, когда мне было пятнадцать. Образование я получил в Шрусбери и занялся медициной, как отец. Окончил медицинский колледж Св. Христофора, но вы ведь знаете уже все детали, касающиеся медицины? Так я полагаю.

— Да, я уже посмотрел в справочник, сэр. Вы единственный ребенок в семье или у вас есть братья и сестры?

— Единственный. Родители мои умерли, я не женат. Этого, пожалуй, достаточно? Я приехал сюда и стал компаньоном доктора Эмери. Он оставил практику пятнадцать лет тому назад. Сейчас живет в Ирландии. Я дам вам его адрес, если он вас интересует. Сам я живу здесь. Со мной живут кухарка, горничная и служанка. Секретарь приходит в рабочие часы. Я скопил довольно приличное состояние, отправил на тот свет вполне допустимое число пациентов. Ну, как?

Старший инспектор Баттл усмехнулся.

— Все понятно, доктор Робертс. Я рад, что вы — человек, не лишенный юмора. А сейчас я хочу спросить вас еще об одном.

— Я еще и высокоморальный человек, старший инспектор.

— О, я не имел этого в виду. Я хотел спросить вас, не могли бы вы назвать четырех ваших друзей, близко знающих вас в течение ряда лет. Своего рода рекомендации, если вы поняли, что именно я имею в виду.

— Да, понимаю. Дайте-ка подумать. Предпочтительнее людей, проживающих в Лондоне?