Кащей
Шрифт:
И показался на тарелочке переживший его нашествие дивный город Славноград. Изображение было цветным, но без звука – к тарелке с яблоком явно не хватало кружки с вишенкой, поэтому о произносимых присутствующими лицами речах оставалось лишь догадываться. Самое интересное было даже не в самой передаче, а в способе наблюдения за интересующими объектами. Кащей никак не мог взять в толк, как происходящее попадает в тарелочку. Ведь кто-то же должен по крайней мере наблюдать за присутствующими, чтобы снимать их в разных ракурсах и с разных сторон. Как говорится, прежде чем выйти, нужно войти. И вот куда это все входило, оставалось неразгаданной загадкой. Однажды Кащей настроился на трансляцию самого себя и чуть с ума не сошел, увидев свое лицо крупным планом и пытаясь найти
– Поукорачиваю на фиг! – твердо пообещал он, ради собственного успокоения задвигая мысль о непрерывном мониторинге в дальние глубины подсознания. Чтение словарей в библиотеке замка (предпринятое после прочтения всяких там паспортов с умными, но чаще заумными рекомендациями) не прошло даром, Кащей знал кучу дивных терминов. С замком стоило, конечно, разобраться основательно, но он тешил себя надеждой, что времени у бессмертного хватит на все и что день для исследований обязательно наступит. Примерно в конце следующего тысячелетия.
В пустом и оттого казавшемся необъятным зале перед подавленным последними событиями царем стоял царевич Ярослав с младшим братом Артемом. Остальные гости, не успели они проснуться и чуть-чуть отойти после дикой головной боли, неожиданно вспомнили о срочных, ну просто неотложных государственных делах и заспешили домой прямо среди ночи. Про Кащея, как и про его дела, слышали все, и все прекрасно понимали, что постараться выручить из беды царевну может любой, но удача улыбнется только сумасшедшему. Или влюбленному. А таковым среди присутствующих был царевич Ярослав. Гости дружно пожелали ему удачи на прощание, извинились перед царем и тихо скрылись во мраке ночи.
– Трусы! – прокричал Кащей. – Слабо на меня толпой налететь! А где же ваша монархическая взаимовыручка? Двое в драку – третий не мешай?
Появившееся желание запустить в монарших особ чем-нибудь тяжелым едва не привело к катастрофическим последствиям, но в последний момент он вспомнил! Что перед ним всего-навсего тарелка с односторонней связью, и медная статуэтка пролетела чуть выше цели.
– Мне за вас стыдно – вынес он суровый приговор, но вдруг опомнился. – Чего это я? А ну, поторапливайтесь, лежебоки! Время не ждет! Еще столько всего впереди, что вам какая-то спящая царевна? Скатертью дорожка! Паласами застолье!
Оставшиеся царевичи его заинтересовали. Явно сумасшедшие, раз решили идти на него локальной войной. Одного он хорошо помнил – давешний кавалер царевны честно пытался ее защитить и почти что преуспел. Второй был похож на первого, но помоложе.
– Похоже, безрассудство у них в роду, – пробормотал Кащей. – Погибнуть в расцвете лет! И ради чего?
Убитый горем царь что-то говорил царевичам, те уверенно отвечали, потом царь встал с трона и обнял их. Кащей хмыкнул. Дальнейшие события угадывались стопроцентно. Царевичи не стали тратить время даром, вскочили на коней и дружно поскакали в сторону его замка.
– Шоу начинается, – громко объявил Кащей, вставая. Ответом была ставшая такой привычной за многие годы тишина. Он бросил прощальный взгляд на тарелку – царь сидел на троне, повесив голову, и разглядывал маленький портретик своей дочери. Слуги толпились на приличном расстоянии, не рискуя лишний раз потревожить Его Величество. – В молодости ты был намного жизнерадостнее, Никодим.
В былые времена царь не раздумывая самолично бросился бы спасать свою дочь, но теперь годы брали свое, руководство царством требовало его постоянного присутствия, и он понимал, что попал в капкан покрепче медвежьего. Оставалось надеяться на помощь молодежи. В голову приходили лишь тяжелые мысли. Страшные истории о проделках Кащея царь слышал еще в детстве, и он всей душой надеялся, что царевичи преодолеют все преграды на своем тернистом пути и сумеют освободить
Марию.Дверь за Кащеем с тихим щелчком захлопнулась.
Ближний космос. Расстояние до Земли – двести тысяч километров. Капитан малолитражного межзвездного кораблика, выглядевшего соответственно своей дешевизне и неприхотливости, а потому похожего на орех фундук, отчаянно пытался затормозить и не столкнуться с планетой, чтобы не превратить ее в зараженную радиоактивным излучением безжизненную пустыню.
Прилетев на окраину Галактики, капитан очень удивился, когда с первого раза набрел на обитаемый мир о котором ничего не было известно ученым Галактического Союза Астрономов. Засмотревшись на ярко-красочные цвета атмосферы (приятно было увидеть что-то отличное от широко распространенного серого цвета безжизненных планет), капитан забыл вовремя включить тормозную систему. И теперь с отчаянием смотрел на монитор, где черным по белому были написаны оставшиеся до столкновения расстояние и время. Пытаясь резко повернуть и направить корабль в сторону от планеты, капитан добился лишь того, что сломал штурвал.
Кораблик вошел в плотные слои атмосферы и стал стремительно нагреваться. Капитан лихорадочно вспоминал события прожитых лет, начиная с самого рождения, обильно сдабривал их монотонным душераздирающим звуковым сопровождением, исходившим из самого сердца, – он истерично кричал, рассматривая оставшиеся в руках обломки штурвала, и попусту терял драгоценное время.
Корабль, перестав получать указания пилота, перешел на автоматическое управление. Капитан не имел ни малейшего понятия о том, что такое вообще существует на его посудине, поскольку приобрел кораблик на распродаже старой космической техники без руководства пользователя. Продавец скинул тридцать процентов от стоимости исключительно из-за этого, и ошалевший от радости капитан купился, как последний идиот.
«В вашем случае, – вспомнилась ему фраза из анекдота, – идиотизм – это выздоровление!».
– Не смешно-о-о-о-о-о! – ради разнообразия выкрикнул он, и тут с полки на него рухнули коробки. Он перестал кричать по предыдущему поводу, переключившись на крики от боли, и только после этого соизволил обратить внимание на монитор. Крики словно обрезало. Хотя скорость корабля не падала, расстояние до планеты перестало стремительно сокращаться, а вскоре и вовсе застыло на одной отметке. Автопилот сумел поменять курс и летел по касательной. Температура обшивки замерла на восьмистах градусах и медленно покатилась вниз.
Корабль задрожал, начиная посадку в автоматическом режиме. Капитан бессильно откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и не открывал их до тех пор, пока не ощутил легкий толчок от соприкосновения корабля с поверхностью планеты.
Являясь по совместительству штурманом, вторым пилотом, поваром, механиком, бортинженером и уборщиком (что позволяло потратить внушительную сумму на что-нибудь более приятное, чем зарплата экипажу при полной комплектации), капитан залпом выпил литровую кружку успокоительного – сразу за всю команду, вытер пот со лба и поздравил себя с самой удачной посадкой в его едва не закончившейся жизни. Во-первых, никто не погиб, а во-вторых, никому не известная планета на краю Галактики оказалась на редкость кислородной и обжитой высокоразвитыми формами жизни! Возможно, даже слегка разумными!
Голубое небо, белые облака, зеленая трава – предел мечтаний любого космического путешественника! Получить такой подарок от судьбы – это как поймать черную кошку в черной комнате, особенно если кошки там отродясь не было. Это как открытие нефтяного месторождения при рытье собственного погреба, как золотой дождь с неба, как одновременная смерть десятка родственников-миллиардеров, как проигрыш в беспроигрышную лотерею...
«Последнее сравнение несколько неудачно, – укорил себя капитан, не отрывая горящего взора от раскинувшейся перед ним планеты. – Местные жители, разумеется, как и все аборигены на открытых ранее планетах, жуткие трусы и с удовольствием передадут мне власть над ними, стоит лишь продемонстрировать им парочку дешевых фокусов!»