Каста Неприкасаемых. 2

Слушаю свои собственные мысли как рассуждения совсем другого человека и от этого становится как-то не по себе, а в голове продолжают звучать наставления.

Тебе надо подготовиться, момент очень важный. Если спафарий не сможет понять кто ты такой и чего хочешь, то он может решить, что ты для него опасен и тогда попросту избавится от тебя.

Тут я встревожился.

– Как избавится?

Думаю, наиболее простым способом. Таким, после которого твой труп выловят из канала такие же как ты мусорщики.

«Ого», – меня пробил холодный озноб, такого финала я себе как-то не представлял.

– Зачем ему меня убивать, – недоумеваю совершенно искренне, – не проще ли просто выгнать на улицу?

Проще?! – Тот другой я, словно скривился в усмешке. – Ты же видел хозяина дома, учись читать людей по их взгляду, движениям, мимике. Такой человек как спафарий Дидал никогда не поступит как проще, и если он чего-то не понимает, то он этого боится, а раз боится, то избавится самым радикальным способом.

Этот внутренний разговор и утомителен, и увлекателен одновременно, мне нравится моя новая способность рассуждать и анализировать. Пусть все это делаю вовсе не я, а какая-то неведомая сила, поселившаяся во мне, но ведь и для меня это не проходит бесследно. Я чувствую себя вновь рожденным, только теперь меня учат не говорить и ходить, а по-новому смотреть на мир, думать и просчитывать не только свои, но и чужие поступки. Я напрягаюсь, принимая и пытаясь решить задачу, поставленную моим внутренним голосом.

– Значит, я должен открыться ему, – тут я морщу лоб, стараясь нащупать ускользающую мысль, – открыться, но не до конца, а ровно настолько, чтобы он поверил в мою способность предвидеть опасность.

Вот именно, – дополнил меня Голос, – простой честолюбивый паренек, не без интересных способностей, готовый служить своему господину верой и правдой, лишь бы вырваться из болота касты неприкасаемых. Как только он почувствует, что может тебя использовать и контролировать, то успокоится и скорее всего оставит в доме. Пусть это и нарушение закона, но для его статуса не так страшно, гораздо опасней те неведомые убийцы, что ждали его на мосту и которые могут повторить нападение.

– Я все понял, – убеждаю самого себя, – скажу, что увидел его карету и меня озарило прозрение.

Отлично, ты делаешь успехи!

Во внутреннем голосе прозвучало удовлетворение, но я и сам доволен собой, это была стопроцентно моя мысль и мое решение. Никогда до этого мне не доводилось держать в голове такую длинную цепочку и делать самостоятельные выводы.

***

Свет, брызнувший из открывшейся двери, заставил меня зажмуриться и прикрыть глаза рукой.

Откуда-то сверху гаркнул невидимый из-за солнца стражник.

– Выходи!

Со сна плохо понимаю в чем дело, но привыкшее реагировать на крик тело уже само вскочило на ноги. Затекшие за ночь ноги плохо слушаются, и я еле ковыляю к лестнице.

– Шевелись, доходяга, – голос наполнился ленивым раздражением, – я тебя что, ждать должен!

Прибавляю шагу и взбираюсь по ступеням. Шагаю в слепящее солнечное марево и тут же получаю тычок чем-то острым в живот.

– Куда прешь, не прикасайся ко мне, нечистый!

Привыкшие к свету глаза начинают различать человека, стоящего в шаге от меня. Крепкий, коренастый мужик в начищенной кирасе и синей хорошего сукна рубахе чуть ниже колен. На левом запястье вязь татуировки. Присмотревшись, различаю старинные буквы Б и З. Непроизвольный вопрос, и в сознании появляется их значение – школа бронзовой змеи. Недоуменно пожимаю плечами и незаметно бросаю еще один взгляд на своего сопровождающего. Вижу зеленую касту воина на лбу, а в приплюснутом сломанном носе узнаю того самого вояку, что чуть не приколол меня прошлой ночью. Как же его патрикий называл? Пытаюсь вспомнить, и на удивление, в голове всплывает имя – Парс. Точно, – обрадованно вскрикиваю про себя, – именно так назвал его Дидал, когда отправлял на разведку. Удивительно мне это потому, что раньше я памятью не отличался, даже пару слов запомнить не мог, а тут надо же только подумал и пожалуйста.

– Ну пошел, пошел!

Толчок в спину чуть не отправил меня на землю, но, пробежав пару шагов, я все-таки удержался на ногах и двинулся в указанном направлении. Шагаем мы в противоположную от дома сторону – по выложенной мрамором дорожке куда-то в глубину сада. Листва высоких деревьев создает над нами зеленый коридор, в котором дневная жара совершенно не чувствуется. Кручу головой, для меня все настолько удивительно, что я даже не задумываюсь, куда меня ведут и зачем. Столько зелени я в жизни не видел, в городе один камень, в поселке – мусор и грязь, а здесь десятки, сотни разнообразных цветов и плодов смотрят на меня со всех сторон. Эх, остановиться бы и поглазеть от души, но думаю, конвоиру такая остановка сильно не понравится. Незаметно кошусь назад, не сбавляя хода. Охранник прямо за мной, и взгляд его сверлит дыру в моем затылке. Ясно, стерегут и не доверяют!

Идем довольно долго, пока не упираемся в низкое неказистое строение. Маленькие окна под самой крышей забраны решетками. Одного взгляда достаточно, чтобы понять – тюрьма. У меня екнуло под сердцем, допрыгался, сейчас запрут в подземелье и света белого больше никогда не увижу, но деваться некуда, дрожи не дрожи, а назад уже пути нет.

Парс отворяет дверь и вталкивает меня вовнутрь. Передо мной большая комната, свет из двух узеньких окон еле освещает ее, оставляя темную черноту по углам. В большом камине зловеще пляшет пламя, бликуя на кожаном фартуке здоровенного детины с черной нечесаной бородой. Рядом с ним на каменном приступке разложены щипцы, клещи и прочие орудия совершенно жуткого вида. Мой взгляд бешено перескакивает с одного на другое, с палача на пламя, с орудий пыток на дыбу и вдруг застывает на середине комнаты, где стоит большое деревянное кресло, в котором расположился человек с мрачным выражением лица. С такого расстояния вижу лишь его общий контур и темно-коричневую метку на лбу – каста сановника высшего ранга. От всего этого веет такой жутью, что коленки вместе с нижней челюстью начинают неконтролируемо дрожать, и страх сводит члены до судороги.

Глава 2

– Подойди. – Взгляд из кресла уперся мне в лицо.

«Эх, пронеси нелегкая», – еле шевелю босыми ногами по каменным плитам и останавливаюсь в шаге от кресла. Поднимаю голову и узнаю в сидящем хозяина дома.

– Не дрожи, – голос суров, но не гневен, – расскажешь всю правду, может и минует тебя чаша сия.

Сановник для убедительности повел взглядом в сторону орудий пыток.

Стуча зубами, пытаюсь все-таки выговорить слова.

– Я не-е лгу, все ка-ак есть, все как на духу.

– Итак, давай начнем с начала, – глаза Дидала не отпускают меня ни на миг, – кто ты такой и как узнал о покушении?

Напрягаюсь изо всех сил, чтобы глаза смотрели прямо, голос не дрожал и звучал твердо.

– Я, мусорщик, сирота, зовут Юни. В нашем поселке меня все знают.

Вроде полегчало, и дрожь в ногах поутихла.

– Мы с дедом шли к мосту и только подошли к улице Глафар, как я почувствовал зло. Со мной такое уже было, у меня и раньше случались видения, но такое явственное – впервые. В видении я увидел вашу карету и людей в масках, наносящих удары кинжалами. Все было так ярко и четко, что я даже различил ваше лицо и герб на дверце.