Катарсис. Том 1

Ларин говорил дольше, и, когда вышел из кабины, вид у него был уже не такой хмурый.

— Пока все нормально, готовят к операции…

— Что с ней?

— Камни в почках.

— Ну, это легкая операция, лазером чик — и готово!

— Ультразвуком.

— Ну, ультразвуком. Теперь можно и ехать, хотя вести тревожные. Над нами, кажется, начинают сгущаться тучи.

Они вернулись к гостинице, чтобы забрать вещи в номере, и тут у Панкрата сработала интуиция. У здания стояла белая «Волга» с двумя пассажирами, разглядывающими вход, а по тротуару напротив прогуливалась тройка крепких ребят, делая вид, что интересуются проходящими мимо девушками.

— Стоп! — негромко сказал Панкрат, нагибаясь, чтобы завязать шнурок на кроссовке. — Мне идти туда не хочется.

— Мне тоже, — отозвался Михаил, закуривая. — Здесь пахнет «дипломатическим» приемом. Те трое не похожи на гуляющих мальчиков.

— Я тоже так думаю. Хорошо, что у нас здесь только куртки остались да предметы туалета, хотя, конечно, все равно жалко. Пошли потихоньку.

Они миновали гостиницу и у Дома культуры напротив парка присели на скамеечку в окружении кустов черемухи.

— По наши души? — вопросительно глянул на командира Ларин.

— Не знаю, — буркнул Панкрат, — но свободу нашу начинают ограничивать. — Он достал из кармана брюк рацию, вызвал Баркова. — Что у вас, Саша?

— Порядок, — донесся тихий голос полковника. — Во-первых, в зону заехал рефрижератор. Знаешь, такие громадные фуры величиной с вагон, с синей полосой и огромными цифрами «200» по борту.

— «Груз 200» [28] , что ли? — хмыкнул Панкрат.

— Ну, рентгена у нас с собой нет, просветить рефрижератор нечем, может, и «двести». Хотя с какой стати воинской части нужны трупы? Это же не кладбище.

28

«Г р у з 2 0 0» — трупы, перевозка мертвецов.

— Вспомни курган.

— Да, о курганах. Мы тут неподалеку обнаружили еще один и тоже со свежим раскопом. Если не возражаешь, мы там покопаемся слегка.

— Только осторожно, с подстраховкой.

— Командир, что с тобой? Мы не дети, как говорится, не первый раз замужем.

— Эдик и Тимур тоже не дети, но их все-таки взяли! И не бандиты, а профессионалы.

— Хорошо, — после некоторой паузы сказал Барков. — Будем работать по полному профилю.

— У тебя все?

— Да, в общем-то… комбинезончик у шофера рефрижератора мы разглядели интересный, когда он вылезал, черно-желтый, с необычной эмблемой в виде шестилучевой звезды.

— Пентакль?

— Что?

— Эту звезду называют пентаклем, печатью Соломона.

— А-а… может быть. А между зубчиков шесть букв: Ф, У, М, Б, Э и П.

— ФУМБЭП?

— Да их можно прочитать и так, и сяк, но если предположить, что буквы Ф и У означают Федеральное управление… ты не знаешь организации с такой аббревиатурой? Управление чего? Малых и больших электрических приводов?

— Их. Полковник, из тебя вышел бы отличный дешифровальщик. Я свяжусь с вами через пару часов. — Воробьев спрятал рацию. — Поехали, Михайла, пора работать.

Машину они еще вечером оставили не на платной стоянке у гостиницы, а на окраине Жуковки, возле лесочка, рядом с добротным кирпичным домом, и теперь весьма порадовались своей предусмотрительности. Джип стоял на прежнем месте, будто принадлежал хозяину дома, и никто возле него не слонялся.

Из Жуковки выехали без каких-либо происшествий. Либо местная ГАИ не получала еще приказа проверять машины с чужими номерами, либо не спешила его выполнять, либо не имела для этого сил и средств.

В Фошню приехали в половине одиннадцатого утра. У здания больницы, построенного по английскому проекту из стекла, бетона и стали, на которое после сдачи его в эксплуатацию приезжали посмотреть чуть ли не со всей области, Панкрат машину ставить не стал, загнал в тупичок переулка с обыкновенными сельскими домами и полчаса наблюдал за входом и автостоянкой напротив, где вместе с двумя десятками запыленных мотоциклов, стареньких «Запорожцев», «Жигулей», «Нив» и «газонов» парковались красавцы «Форды», «БМВ», «Ауди» и даже один «Мерседес». Больница принимала всех — и старых, и новых русских.

Интуиция голоса не подавала, поэтому Панкрат приказал Михаилу ждать его возле больницы и направился к приемному покою. Узнав, где лежит раненый дед Осип из деревни Ковали, он взял в раздевалке халат и прошествовал на третий этаж в первое хирургическое отделение, где располагалась палата Осипа.

Дядя Егора Крутова выглядел почти здоровым. Панкрата он не знал и на «привет от племянника» сначала прореагировал как на шутку и лишь потом, после короткого рассказа о происшествии с племянником, заговорил с Панкратом серьезно.

— За что же его забрали, сукины дети? Он же сам военный человек, ничего дурного не замышлял.

— Поэтому я и пришел к вам, — сказал Воробьев. — Хочу понять, что случилось. Егор действительно хороший человек, в тюрьме ему не место, надо выручать.

— А ты адвокат али еще кто?

— Еще кто, — усмехнулся Панкрат. — Друзья мы и делаем одно дело.

— Ясно, — усмехнулся и Осип. — Лихой ты человек, я гляжу, пролаз [29] . Но верить можно. Егор с каждым дружить не стал бы. Лишь бы твои планы хинью [30] не пошли. Чего знать-то хочешь?

29

П р о л а з — проныра, плут, хитрец.

30

Х и н ь ю — даром, без пользы, на ветер.

В палате находились еще трое больных, посматривающих на гостя с любопытством, и Панкрат понизил голос:

— До того, как Егор приехал, у вас в округе ничего странного не происходило?

— А что у нас должно происходить? Тишь да гладь, да божья благодать. Разве что вот корова у кума пропала, месяц искал — не нашел. Машка еще Спиркина ногу сломала, за брагой в погреб лазила… вот и все чудеса.

— А чужие люди в деревню не заглядывали?

Глаза Осипа остро блеснули. Старик понимал больше, чем прикидывался.

— Как же, чуть ли не каженную неделю ватага варнаков налетает… в баню помыться к Гришанкам. Но тихо гуляют, без вытребенек. Да вот еще ономнясь [31] каженик приходил, — оживился старик.

— Кто? — не понял Панкрат.

— Каженик, человек, которого леший обошел [32] . Весь трясется, бормочет что-то, шарахается от всех, глаза бегают. Я с ним не балагурил, издали-то посмотрел, а Ромка сполагоря [33] угомонил его, погутарил, домой отвел.

31

О н о м н я с ь — недавно.

32

По русскому поверью, у человека, которого «обошел леший», наблюдается потеря памяти, помешательство, бред, столбняк. Каженик не то делает, что думает, не то говорит, что слышит, в его речи нет смысла, печаль его неисходима.

33

С п о л а г о р я — легко, просто, без особого труда.

— Ромка — это сосед ваш, Роман Евграфович?

— Он, Ромка Качалин. Дед у него колдун был, да баба евонная, Степанида, заговоры всякие знает, боль снимает. Хорошая баба, да все же посуровей моей Аксиньи, хотя, конечно, всяко бывает. Как говорится: жена в больших количествах — яд, в малых — лекарство.

Панкрат засмеялся.

— Оригинальный у вас подход к жизни. А что он бормотал, каженик этот ваш?

— Ромка сказывал, околесицу всякую нес. Что за ним будто черти гонятся, с гадюками… или не, с удавами, ну тоже змея такая большая, что его похоронить живьем хотели, а кто он такой — не помнит.