Кати в Америке

— Is that so? — воскликнула я, мучительно страдая от собственного косноязычия.

— Ну, пожалуй, это ужасное преувеличение, — заметил мистер Хейли. — Одними лишь «good morning — ham and egg — I love you — good night», разумеется, не обойдешься. Надо уметь произносить еще «baseball», «popcorn», а также «coca-cola» [15] .

— I see! — воскликнула я.

Постепенно настала ночь. Черная и ужасающая, она обволокла наш самолет. Мы мчались в темном бесконечном пространстве, и меня охватило чувство, будто мы с Тетушкой совершенно одиноки во Вселенной, как и мистер Хейли и все остальные, замкнутые в нашей общей крошечной хрупкой скорлупе.

15

Бейсбол (командная игра с мячом и битой); попкорн (воздушная кукуруза); кока-кола (тонизирующий напиток) (англ.)

Я уверена, что в эволюции моих предков в доисторические времена не обошлось, должно быть, без креветки. Наверняка достойной всяческого уважения, великолепной маленькой креветки, во всяком случае... я могу отлично, не хуже креветки, свернуться в кресле, а это колоссальное преимущество, когда приходится спать в самолете. Отметив, что другие пассажиры, откинувшись в креслах, тщетно пытаются, засыпая, куда-нибудь убрать ноги, я уютно свернулась под пледом, возблагодарив свою пращуриху-креветку, научившую меня лежать, сложившись вдвое и прижавшись коленями к подбородку.

Внезапно мы очутились уже в Кеблавике [16] . Мои представления об Исландии всегда были несколько туманны. Естественно, в глубине души я отдавала себе отчет, что они совершенно неверны, но, пожалуй, питала слабую надежду, что кто-то вроде Гуннара с гряды Речной Склон’ или Эйгиля Скаллагримссона [17] будет стоять там в аэропорту, шумно ударяя по щиту. Но ничего подобного! Те исландцы, которых я там увидела, производили такое же впечатление, как герои журнальной рубрики «Юбиляры этой недели». И единственной, кто поднял шум, была Тетушка, потому что ей наконец-то удалось заснуть, а теперь ее разбудили, чтобы она, выпрямившись, просидела полчаса в аэропорту Кеблавик. Все аэропорты, которые мне доводилось видеть, примерно так же шумны и веселы, как шведский поселок при железнодорожной станции в дождливое ноябрьское воскресенье. И Кеблавик не являл собой исключения.

16

Аэропорт в столице Исландии — Рейкьявике.

17

Эйгиль Скаллагримссон — самый значительный древнеисландский скальд (поэт), земледелец и викинг (910-990). «Сага об Эйгиле» (начало XIII в.) — романтическая биография этого лирика.

Гуннар с гряды Речной Склон, вероятно, не жил в Кеблавике, потому что, держу пари, он бы наверняка быстро нашел дорогу от дверей своего дома. Нет, Исландия оказалась совершенно не такой, какой я ее себе представляла. И, только прочитав на дверях дамского туалета надпись: «Konir» [18] , я почувствовала во рту терпкий привкус «Havamal» [19] .

* * *

О Нью-Йорк! О метрополис! [20]

18

«Для женщин» (исл.)

19

«Речи Высокого», то есть верховного бога древних скандинавов — Одина (исл.). Эго песни, содержащие ряд заповедей и изречений, которые вошли в сборник мифологических и героических песен, получивший название «Старшая Эдда» (XIII в.)

20

Столица.

— Во всем мире есть лишь один большой город, — сказал мистер Хейли, когда мы парили над La Guardia [21] , разглядывая миллионы миллионов огней этого города. — И он раскинулся внизу под нами!

Сначала я собиралась изречь: «Is that so?» — но потом передумала и спросила:

— Ну а Чикаго?..

— Чикаго — большой небольшой провинциальный город, — ответил мистер Хейли.

Я наблюдала за Тетушкой, которая в Америке впервые надевала башмаки на пуговках. Она бросала вокруг бдительные взгляды, вероятно, чтобы ее не застал врасплох какой-нибудь гангстер или ковбой с Дикого Запада.

21

Ла Гуардия — международный аэропорт, один из трех аэропортов Нью-Йорка.

Маленький любезный седовласый старичок посмотрел наши паспорта. И тогда меня впервые осенило, что американец — не то же, что швед.

— Вы должны покинуть Соединенные Штаты в день моего рождения, — сказал он, выяснив, на какой срок нам выданы визы. Трудно представить себе, чтобы в Швеции полицейский паспортного контроля ни с того ни с сего приплел свой день рождения. А возвращая паспорт, маленький старичок, открыто глядя мне в глаза, сказал:

— Молитесь за меня!

Еще ни один шведский чиновник не предлагал мне помолиться за него. И однако же, я уверена, что это, пожалуй, не было бы лишним.

* * *

Через несколько часов я стояла у окна в номере отеля и смотрела сверху на неправдоподобный Нью-Йорк. Тетушка между тем деловито распаковывала вещи. Я дрожала от возбуждения. И не только потому, что была в Нью-Йорке, нет, вовсе не поэтому... Но где-то за всеми этими каменными громадами лежала огромная Америка. Та страна, которую индейцы — герои моего детства — оросили своей кровью. Там некогда пал в своей последней горькой битве Ситтинг Булл [22] . Там простирались бескрайний прерии, где в стародавние времена блуждали стада буйволов и где повозки переселенцев, пересекая прерию, упрямо пробивались на Запад, на золотые прииски. Там находились Скалистые горы и река Миссисипи! О да, Миссисипи! Подумать только! А что если Гек Финн [23] по-прежнему в звездные ночи скользит там на своем плоту?

22

Сидящий Бык (1831? —1890) — вождь и один из почитаемых героев племени сиу (англ.).

23

Гек Финн — герой романа известного американского писателя Марка Твена (1835—1910) «Приключения Гекльберри Финна» (1884).

Я глубоко вздохнула.

И где-то там, далеко, располагалась земля, что некогда приняла голубоглазого, светловолосого, пропахшего нюхательным табаком шведского эмигранта [24] , когда он, преисполненный надежд, явился туда со своим полосатым чемоданом в руке, желая тотчас же приняться за работу и загребать деньги лопатой. О Мать Америка, ты была строга к нему поначалу, но все-таки...

Я еще глубже вздохнула.

— Что с тобой? — спросила Тетушка. — Тебе нехорошо?

24

В начале XX в. началась массовая эмиграция шведов, в особенности хуторян, в Америку.

Я сердито посмотрела на нее. Если я что на свете и ненавижу, так это когда меня прерывают. Особенно теперь, когда, стоя у окна, я заключала в свое сердце Америку.

III

олден, или Жизнь в лесу» [25] — одна из моих любимых книг. Потому что я — существо слабое и Генри Дэвид Торо необходим мне для моральной поддержки. Предположим, я хотела бы иметь шубу или что-нибудь в этом роде, но не настолько, чтобы тупо думать: «Счастлив тот, у кого есть шуба!» Нет, это было бы пламенное, изнуряющее, всепоглощающее страстное желание, заполняющее каждую минуту бодрствования и заставляющее всхлипывать во сне. И тогда есть лишь одно спасительное средство: припасть к стопам Генри Дэвида и стать философом, «who wants but little» [26] . Разумеется, если только у тебя нет денег на покупку шубы. Но их у тебя нет! У тебя есть лишь позорно мизерное ежемесячное жалованье и Тетушка, у которой при одном лишь намеке на то, что хорошо бы коснуться отцовского наследства — единственного, что у тебя есть, — появляются складки вокруг рта. И тогда тебе уже не до шуб. В таких случаях старине Генри Дэвиду цены нет. Он помогал мне множество раз, когда я стояла перед витринами магазина «Н.К.» [27] и чувствовала, как из самых укромных тайников души просачивается желание — иметь. И, поборовшись некоторое время сама с собой, я, поплотнее закутавшись в плащ философа, а затем отпихнув мистера Торо в сторону, говорила:

25

Романтическая утопия одного из основателей американской литературы, писателя и философа Генри Дэвида Торо (1817 — 1862), который проповедовал необходимость надеяться во всем на свои силы и искать опору и утешение в близости к природе.

26

...который желает лишь малого (англ.)

27

«Нурдиска компаниет» — шведская компания, владеющая универсальными магазинами

— Ты прав, ни одному истинному философу не требуется шкура за девятьсот крои, чтобы прикрыть свою наготу!

И после этого, укрепив свои убеждения и закалившись, я шествовала дальше.

Но одно — точно. На Fifth Avenue это не помогло. Не помогло и то, что я бубнила длинные отрывки из книги «Уолден, или Жизнь в лесу». Только не перед такимивитринами! Там было все, что влечет тебя к гибели. Драгоценности, меха, очаровательные платьица, духи... ну, словом, все-все!.. Нет, философом-стоиком там стать нельзя, это совершенно исключено! Но с другой стороны, стоило лишь бросить взгляд в бумажник, где так тихо и одиноко шелестели долларовые купюры, — это действовало абсолютно отрезвляюще. Но все- таки я не могла удержаться, чтобы не войти в один из всемирно знаменитых ювелирных магазинов и не поинтересоваться кольцом с большим изумрудом. К изумрудам я неравнодушна и всегда их любила (на расстоянии). Я указала страждущим пальцем на кольцо.

— Сколько? — спросила я.

— Тридцать девять тысяч долларов, — ответил элегантный господин за прилавком.

— I see! — сказала я.

Уверив продавца, что должна подумать (я все еще думаю), я ушла. А потом снова бегала от одной витрины к другой. Тетушка бегала вместе со мной, но в конце концов, устав, потащилась в отель, швырнула башмаки на пуговках в угол и заявила, что каждый палец на ее ногах посинел. И вообще, наша поездка в Америку была большой ошибкой.

В Нью-Йорке началась весна. И это на самом деле становилось заметно, хотя, чтобы найти зеленую травинку, пришлось бы отправиться в самый дальний закоулок Центрального парка [28] . Однако улицы были залиты солнцем, и если откинуть голову, чтобы капли неожиданного ливня до краев наполнили ноздри, то высоко-высоко над небоскребами Манхэттена увидишь клочок исключительно голубого неба.

28

Парк (площадью 340 га) в центре острова Манхэттен