Каторжанин

Но откуда-то из глубины подсознания до нее долетел голос. Этот голос она не любила. Да чего уж там, ненавидела. Этот противный голосок частенько расстраивал ее блестящие планы. Ирина всегда была склонна ко всякого рода авантюрам. И ее профессия тому способствовала. Для достижения своей цели она мало перед чем останавливалась. Если того требовало дело, она могла ударить, соблазнить, подкинуть компромат. Но вот когда в ее голове звучал этот голос, она вновь становилась семилетней Ирой Стеценко, которая ради справедливости и всеобщего блага могла пойти на любые жертвы. Вот и сейчас она явственно слышала осуждающие нотки, и ей действительно становилось стыдно. Как можно думать о какой-то там статье, о какой-то там славе, когда речь идет о будущем всего человечества?! Бессмертие это же решение практически всех проблем. Прежде всего, насилие, никто уже не рискнет своей или чужой жизнью, зная, что впереди его ждет бесконечное путешествие по прекрасной планете. Исчезнет преступность, потому как приговор в лет этак в триста станет просто кошмаром. А что говорить о вековой мудрости, которой со временем достигнут все живущие?

Со словами:

– Прошу к столу, Павел Петрович вкатил в комнату тележку, уставленную чайными принадлежностями.

Затем он подмигнул Мелехову и достал из шкафа бутылку коньяка. Гости чувствовали себя довольно-таки уютно, не церемонясь, каждый поставил стул к столику и все принялись за чаепитие с коньяком и конфетами. Неторопливо велась беседа, словно встретились старые друзья. Тема ночного события не обговаривалась специально, словно на нее наложили запрет. Неожиданно Аверин вскочил.

– Сейчас же новости по телевизору показывают, сказал он и включил чудо зарубежной техники.

Все трое напряглись как струны на балалайке. Три пары глаз не отрываясь, смотрели на экран, ожидая официальных комментариев. Но их город вспомнили лишь в сводке погоды.

– Да-с.

Только-то и сказал профессор, после внимательно посмотрев на своих новых товарищей спросил:

– Ну что вы на это скажете?

– Видимо ночные события еще не просочилась в информационные агентства, сказал Григорий Мелехов.

– Или кто-то настоятельно рекомендовал придержать эту информацию, смотря в одну точку, сказала Ирина.

– Я еще допускаю вариант, что они как следует, пытаются обдумать случившиеся, чтобы дать более профессиональный комментарий или пытаются перепроверить факты. Собирают больше информации, сказал Григорий.

– С последним я согласен, побольше информации они выискать еще постараются, но обдумывать... это не их стиль. В их деле главное оперативность.

Ирина сидела молча и кивала головой, все еще смотря в одну точку. Впервые за много лет в компании мужчин она вела себя естественно, а не пыталась сесть так, чтобы юбочка приподнялась настолько, чтобы хорошо были видны ее красивые ноги, и при этом она не казалась вульгарной. По все видимости она приняла решение и похоронила в себе репортера. Ей тоже вдруг захотелось сделать что-то хорошее, просто так. Женщина взяла бутылку коньяка налила всем по полной рюмке и сказала:

– Тост. Я чувствую, что все мы трое, этой ночью соприкоснулись с чем-то великим и воистину прекрасным. Предлагаю выпить за то, что мы должны сделать. А должны мы открыть для народа истину. Думаю в этом наше предназначение.

Молча, кивнули и выпили. Григорий понял, что Ирина озвучила его мысли. Вот буквально несколько последних часов он только об этом и думает. Видимо нечто, подобное испытывали апостолы после Воскрешения. Да, необходимо что-то делать и делать немедленно, его мысли словно прочитал профессор, он сказал предостерегающе:

– Только спешить нам не стоит.

– Неужели вы сомневаетесь в том, что нам сказал каторжанин?

С некоторым вызовом сказала Ирина.

– Почти нет. А ведь вы сама еще совсем недавно относились ко всему случившемуся скептически, а теперь вот почти фанатичная вера. Не кажется ли вам это странным.

– Не капли. Я просто все как следует, обдумала и поняла, что в данный момент нам надо воспринимать последние события не умом, а сердцем. Что говорит вам сердце. Неужели это все гигантских размеров мистификация?

– Минуточку, вставил Григорий, идею с мистификацией я категорически опровергаю. Для подобного шоу необходимо оборудование, да такое, какого в нашем городе нет, да и быть не может. Я в свое время занимался оборудованием кафе и дискотек. Хорошая осветительная аппаратура стоит таких денег, что мама родная! И это простые прожектора с моторчиками. Но то, что я видел ночью... это, это, я просто не знаю что это. И скажу вам честно, были в моей жизни разные моменты, но вот сегодня, сейчас, я словно просветлел душей.

– Это меня и пугает, сказал Аверин, понимаете все, что вы говорите все это так, и меня переполняет восторг и счастье. Но я начинаю ловить себя на мысли, что перестаю все трезво и критически осмысливать. Космические пришельцы это понятно, с этим я согласен и подобный поворот событий я допускал всегда, но каторжанин из неизвестной галактики и дарящий бессмертие, это слишком.

Ирина внимательно посмотрела на Павла Петровича, вновь налила коньяка, он как-то быстро закончился, глубоко вздохнула и сказала:

– Во-первых, у вас еще выпить есть? Во-вторых, вас как профессора, пожалуй, самой точной науки я прекрасно понимаю. Бессмертие у вас в голове просто не укладывается.

– Не в этом дело, нервно перебил ее профессор, понимаете, несколько лет назад у нас в институте училось два студента, что попали под влияние "Белого братства", все это трагически закончилось...

– Ну как вы можете сравнивать.

Сказал Григорий и встал со стула. Он прошелся по комнате. Бездумно взял с книжной полки керамическую рыбку и принялся вертеть ее в руках.

– Как вы можете сравнивать этого человека, которого вы самолично освобождали от проволоки и того придурка с полотенцем на голове, что назвал себя Иисусом. А кстати как насчет еще коньячка. Может, сходим в магазин, заодно и проветримся.

– Кроме того, послушаем, что люди на улицах говорят, согласилась Ирина.

– Мне нравиться наша компания, сказал профессор и затем шутливо добавил, имитируя голос знаменитого актера:

– Так зародился тройственный союз в простонародье именуемый бандой.

Двое мужчин и женщина некоторое время просто гуляли по улице, всматривались в лица и прислушивались, о чем говорят окружающие. Но люди вокруг просто безмолвствовали, словно и не было того странного ночного происшествия. И гробовому молчанию толпы легко можно было дать объяснение. Улицы были просто переполнены патрулями: как полицейскими, так и военными, кроме того среди прохожих часто мелькали странные типы одетые во все темное и в чьей профессии не приходилось сомневаться. Никогда еще представители специальных и секретных служб не работали так безалаберно. Хотя впрочем, вполне возможно они и сами все делали для того чтобы быть заметными. Это дисциплинирует народ и не позволяет ему болтать лишнего. Пусть каждый видит, что незримое око старшего брата наблюдает за тобой и его карающий меч вынут из ножен. В центральном гастрономе как всегда было многолюдно, но не было привычного гомона и суеты, и любой вошедший с улицы видя все это, невольно дисциплинировался, как дошкольник в присутствии строгого воспитателя. А как же иначе? Возле каждой кассы стоял полицейский и в каждой очереди присутствовали люди в штатском, даже вслух говорить не хотелось. Троица после короткого совещания купила две бутылки коньяка, все-таки стресс и поспешно покинула магазин.