Катрин Денев. Красавица навсегда

(Париж, 1998)

– Как случилось, что вы дружите с главными законодателями мод и хозяевами ювелирных домов?

– Я не выбираю друзей по цеховой принадлежности или по социальному статусу.

– Но вот Ив Сен-Лоран. Ваши имена тесно связала молва. Это дружба или общие интересы?

– Даже с ним – хотя нашим отношениям свойственна определенная интимность – мы встречаемся чаще всего по профессиональным мотивам.

– А по-человечески разве он вам не близок?

– Близок как раз тем, что Ив очень закрытый человек. Он не любит много говорить, и я не хочу вторгаться в его частную жизнь. Мне нужен кто-то, столь же ценящий свое privacy, как и я.

– Это один из самых длительных ваших «романов»…

– Да, Бог знает сколько лет мы храним верность и преданность друг другу. Но это – «роман без романа», ибо в наших, столь долго длящихся отношениях нет хоть сколько-нибудь драматического сюжета.

– И все-таки, «роман» имел свое начало?

– Всему виной английская королева. Меня должны были представить ей на приеме, и я решила попросить Сен-Лорана сшить вечерний костюм. И вместо того, чтобы пойти на показ его моделей, явилась к нему с фотографией очень красивого платья, в стиле «бабушка», из его прошлогодней «русской коллекции».

– Как оно выглядело?

– Узкое красное платье, украшенное бриллиантами – оно показалось мне чудесным: очень простое и очень элегантное.

– Когда это было?

– Приблизительно в 65-м году, что-то в этом роде. Тридцать, о да, даже больше тридцати лет назад. После того, как он выполнил тогда мой заказ, мы стали работать вместе для кино. Он никогда не относился ко мне как к клиенту. И я тогда чувствовала себя ближе к нему, поскольку он делал для меня костюмы, а это очень интимный процесс.

– А в обычной жизни вы тоже одеваетесь от Сен-Лорана?

– Еще с того вечернего платья я полюбила его наряды и приобрела дурную привычку посещать его шоу, каждый раз выбирая одну-две-три вещи. Потом, став известнее и богаче, подумала: почему бы не сделать это своим постоянным стилем?

– Неплохая была идея…

– Многие не могут себе этого позволить, но раз моя судьба так сложилась… В конце концов, я чувствую себя в этой одежде комфортно, у меня нет ощущения, что я ее у кого-то позаимствовала. Это та роскошь, которую я могу себе позволить. Кто-то ходит в казино и играет, а я всю жизнь одеваюсь у Сен-Лорана.

– А кто еще вам нравится в мире моды?

– Жан-Поль Готье. Люблю его мужские костюмы, эти вещи он особенно тонко чувствует.

– Если забыть об одежде, что может сделать женщина, чтобы достичь гармонии с собой и с окружающей средой?

– Когда я относительно свободна, стараюсь делать упражнения и тому подобное. Но когда приходится много работать, так устаешь, что бывает не до этого. Очень важно правильно дышать и отдыхать как можно больше, не уподобляться людям, которые живут в постоянном стрессе. Я не мыслю своей жизни без загородного дома: он у меня находится недалеко, всего в двух часах езды от Парижа, в Нормандии. И еще, я думаю, нужно иметь позитивный взгляд на себя и принимать себя таким, какой ты есть. Не пытаться стать физически тем, кем не являешься, не перечеркивать свою природу и не бороться с ней. А если ты себя хорошо знаешь, то всегда найдешь, что можно выгодно подчеркнуть. Например, ноги. Хотя я вовсе не думаю, что роль женщины сводится к тому, чтобы соблазнять. Это зависит от характера самой женщины: для одной важно всегда чувствовать себя комфортно, для другой – эффектно выглядеть, одна хочет покоя, другая – вообще скрыться, стать незаметной.

Из интервью с Катрин Денев

(Венеция, 2002)

– Вы защищаете фильм «Рядом с раем» и даже отчитали на пресс-конференции итальянского журналиста, который усомнился в достоинствах картины. Неужели вы считаете эту роль серьезным достижением?

– Поймите, жизнь не может состоять из сплошных пиков, должны быть и впадины, и ровные поверхности. А журналиста я отчитала за то, что он не мог внятно сформулировать свой вопрос. Замечу, что я, иностранка, говорила с ним по-итальянски, а он на своем родном.

– Из фильма мы поняли, что вам не чужда киномания и что «Незабываемая любовь» – один из ваших любимых фильмов о любви, простите за тавтологию. А какие еще?

– «Унесенные ветром», «Касабланка», «Жюль и Джим»…

– Часто ли вы смотрите фильмы со своим участием?

– Смотрю время от времени, но это занятие для меня не из самых приятных. Потому что очень тяжело каждый раз по-новому воспринимать свою личность. Я вижу саму себя, и в то же время – какую-то чуждую мне женщину, и это мешает воспринимать сам фильм как целое.

– Трудно себя критиковать?

– Нет, просто, когда я смотрю фильмы, в которых снялась, понимаю, что это не мое занятие, не мое дело – критиковать кино. Мне бывает немного легче, когда смотрю свои старые ленты, где я еще очень молода и как бы себя с собой не отождествляю.

– Вы по-прежнему, как и во времена «Шербурских зонтиков», сторонница романтического кино?

– Сегодня более чем когда-либо. Я думаю, гораздо труднее снять боевик, чем романтическое кино. Когда снимаешь боевик, просто берешь лучших профессионалов и знаешь: что-то получится. А в романтическом кино ты нанимаешь самых лучших и все равно не уверен в успехе. Это своего рода химия, в смысле химия любви. Либо убеждает, либо нет.

– Хотели ли бы вы однажды стать режиссером?

– Нет. Я не думаю, что смогла бы. Я знаю женщин, которые снимают фильмы, и наблюдала этот процесс с очень близкого расстояния. Но я не думаю, что выдержала бы такое бремя ответственности и тяжесть постоянного контроля за своими действиями. Очень сложно не разувериться в своей работе, потому что постоянно сталкиваешься с тем, что кто-то не согласен с твоим мнением. Я не хочу, чтобы разочарование преследовало меня всю жизнь.

– Фильм кончается несколько стилизованным хеппи-эндом. Это дань Голливуду?

– То, что вы считаете хеппи-эндом, не обязательно выглядит таковым для меня. Вообще-то, как заканчиваются голливудские фильмы, – это не всегда то, как я себе представляю хеппи-энд. Там всегда главный герой проходит через все препятствия и добивается того, чего хочет. Иногда гораздо оптимистичнее отказаться от голливудской развязки.

– Думаете ли вы, что голливудские фильмы так популярны именно из-за своих хеппи-эндов?

– Нет, я думаю, они сами по себе очень впечатляют. На большом экране, в красивых кинотеатрах, где задействовано много актеров и в зале сидит много людей. У европейского и американского кино просто разные весовые категории и разные методы воздействия на зрителя. Конечно, я сторонница европейского кино. И все-таки думаю, что многие голливудские фильмы очень хорошие.

– Что вы чувствовали 11 сентября?

– Я сразу поняла, что наш фильм не должен быть комедией. Так случилось, что я оказалась в Нью-Йорке сразу после этой даты. Было очень трудно находиться в этом городе и говорить и думать о каком-то фильме.

Брат и сестра. Отец и сын

Я мечтал заполучить саму Катрин Денев в свою картину. Мы не были знакомы, но в ходе совместной работы появилось взаимное доверие. Такое нечасто встречается в жизни режиссера. Катрин стала мне сестрой. Наши отношения продолжаются и за пределами кино. Это позволяет разлучаться, чтобы встречаться вновь. Меня завораживает то, что в отличие от других актеров, она не бравирует профессиональными навыками, техникой, и поэтому перед камерой совершенно невинна. В каждой сцене Катрин балансирует, не имея точки отсчета. Словно снимаясь впервые, как дебютантка, она как бы нащупывает характер своей героини… Прежние роли не оставляют на ней следов. Это – чистый лист бумаги, на котором всякий раз можно писать новую историю. Андре Тешине