Катрин и хранитель сокровищ

— Вы не слишком хорошо кормите пленников, — ехидно заметила Катрин.

— Вам не на что жаловаться! Это та пища, которую едим и все мы. У вас в супе есть даже мясо! Я же говорил вам, что у нас не очень хорошо с провиантом. Вчера сир де Курсон украл у нас нашу единственную корову и двух свиней, поэтому ужин сегодня такой скудный. Может быть, завтра будет лучше.

— Почему? Вы ожидаете прибытия провианта?

— Откуда? Нет, мы попытаемся украсть коз у сира Курсона. Надо же нам как-то жить.

Еда была отвратительной, но вино на удивление хорошее. Катрин выпила больше, чем обычно, и у нее закружилась голова. Уже было темно, и ничего не оставалось делать, как ложиться спать. Она бросилась в постель не раздеваясь, натянула на себя старенькое покрывало и заснула.

Когда Катрин проснулась, она увидела Сару, склонившуюся над ней. Был уже день, и слабый солнечный свет отбрасывал темную тень оконной колонны на пыльный пол. Катрин обняла цыганку за шею и воскликнула:

— Сара! Наконец-то ты здесь! Я так волновалась за тебя. С тобой все в порядке?

Сара слабо улыбнулась и пожала плечами. Ее смуглое лицо осунулось, под глазами синели круги, но, несмотря на это, она не выглядела страдалицей. Ее черные волосы были распущены по плечам сияющей волной, что делает моложе своих лет. Одета она была в старенькое платье из желтого шелка с длинными рукавами, что ими можно было подметать пол, и с глубоким вырезом спереди.

— Я в порядке, — сказала она. — Но если ты спрашиваешь как вел себя Фортепис, я скажу, что он вел себя как обычный мужчина, не лучше и не хуже других. Я думаю, его дурная слава слегка преувеличена.

Несмотря на озабоченный вид Сары, голос ее звучал почти весело, и Катрин показалось, что Сара даже довольна. Но Катрин поспешно отогнала от себя эту ужасную мысль.

— Какие у тебя планы? — спросила Сара.

Катрин посмотрела на нее с изумлением. Что за глупый вопрос!

— Мои планы? У меня нет никаких планов, кроме одного — выбраться отсюда как можно скорее!

— Не кажется ли тебе, что было бы разумнее спокойно дожидаться здесь выкупа? Фортепис прошлой ночью послал человека во Фландрию с письмом от брата Этьена.

Сейчас я поняла, почему ему был нужен священник: не для того, чтобы служить мессу или читать молитвы над телами его товарищей, просто в его банде никто не умеет писать!

Катрин вскочила на ноги:

— Что ты хочешь сказать? Ждать здесь выкупа? Не думаешь ли ты, что я затеяла это опасное путешествие ради того, чтобы сидеть взаперти в полуразрушенной башне и ждать, пока Филипп выкупит меня у нищего бандита за мешок золота? Если бы это было так, я бы сразу отправилась в Брюгге и избавила бы всех от беспокойства. Но это как раз то, чего мне не нужно. Я боюсь золота Филиппа больше, чем бандитов. Потому что попасть к нему — значит угодить в единственную тюрьму, из которой я не могу убежать.

Она схватила Сару за плечи и грубо встряхнула ее.

— Я не желаю знать Филиппа, — закричала она с горящими глазами, — слышишь ты? Я хочу найти Арно! Арно! Ты поняла?

— Ты сошла с ума, Катрин. Он ненавидит тебя. Он только и делает, что причиняет тебе боль и презирает тебя!

— Я знаю, но я люблю его! И это единственное, что имеет значение. Я бы предпочла быть сожженной в Орлеане, чем быть королевой Брюгге, лишь бы обнять Арно перед смертью. Ты можешь понять, что я люблю и буду любить только его одного до самой смерти? Я хочу выбраться отсюда, и как можно быстрее.

Сара освободилась из ее рук.

— Ты делаешь мне больно, — с обидой заметила она. Я думаю, что ты и впрямь помешалась.

— Что с тобой, Сара? — вскричала Катрин. — Неужели ласки Фортеписа так изменили тебя за одну ночь? Ты и впрямь предлагаешь мне спокойно сидеть и ждать выкупа? Ты неузнаваема. Мне кажется, ты хочешь, чтобы Фортепис получил свои деньги.

Катрин была слишком сердита, чтобы осознавать, что говорит. Сара вздрогнула, как от удара. В ее голосе послышались слезы:

— Как ты можешь так разговаривать со мной? Неужели мы за одну ночь стали врагами?

Но негодование сделало Катрин упрямой. Она отвернулась и подошла к окну.

— Я не враг тебе, Сара. Но ты больше не понимаешь меня, и этого я не могу понять. Арно — единственное, что для меня имеет значение! Если он не будет моим, я не смогу жить!

Сара наклонила голову и пошла к двери. Луч света осветил ее щеки, и Катрин увидела на них слезы.

— Я не сержусь на тебя, потому что знаю, ты страдаешь. Я найду способ освободить тебя отсюда сегодня ночью. Так что жди и не делай глупостей.

Она вышла, и Катрин осталась одна, испытывая лишь самые легкие угрызения совести. Даже чувства Сары не имели сейчас значения. Ее влекло к мужчине с пристальным взглядом и нежным голосом, которого она никогда не забудет. Она жила только ради мгновения встречи с ним…

Bce утро она провела в мечтах, глядя на серебряную ленту Ионны, блестевшую под лучами солнца. Ее мысли были так далеко, что, когда вошел Траншемер с завтраком, он напугал ее. Возвращение к реальности было болезненным. Завтрак состоял из нескольких ломтиков козлятины, немного пережаренных, но вкусных. Козы сира де Курсона, вероятно, встретили сегодня ночью свою трагическую кончину!

День тянулся бесконечно. Но ожидание было нестерпимым. Скорее надежда, чем страх, поддерживала силы Катрин. Сара сказала, что Катрин сможет сегодня ночью бежать из Куланжа — но как? Она с радостью встретила закат солнца. Еще немного, и она узнает…

После ужина, принесенного Траншемером, который сделал героическую, но безуспешную попытку втянуть ее в разговор, снова потянулись бесконечные часы. Шум в замке мало — помалу затихал. А Сара все еще не появлялась. Тяжелый металлический стук сапог караульного раздавался в темноте. Уже наступила полночь, и Катрин, совсем потеряв надежду, собиралась лечь спать, когда дверь тихонько отворилась и вошла Сара. Одета она была так же как и утром, но под мышкой у нее был большой моток веревки. Катрин вскочила с постели.

— А я уже и не надеялась…

— Как же ты мне не доверяешь! Я ждала, пока Фортепис уснет, усыпленный вином и… неважно. Но мы не должны терять ни минуты. Это единственно возможный путь бегства…

Сара стала раскручивать веревку, прикрепив один конец ее к колонне окна. Другой конец веревки скользнул в темноту, как ядовитая змея, и потерялся из вида. Сара повернулась к Катрин, которая стояла, безмолвно глядя на нее, и положила ей руки на плечи.

— Это единственное, что я могу для тебя сделать. Хватит ли у тебя смелости, чтобы спуститься с такой высоты по канату? Я останусь здесь и прослежу, чтобы веревка не развязалась. Как только ты окажешься на земле, я сверну веревку и положу ее на прежнее место. Если ты повернешь за восточное крыло замка, то найдешь там тропинку, которая приведет тебя к твоей любви, если ты к этому так стремишься…