Катрин и хранитель сокровищ

В противоположность тому, что предсказывал Ксантрай во время крайне подозрительного захвата Жанны бургундцами, Гийом де Флави весьма храбро и упорно продолжал защищать город. Среди капитанов ходили слухи о том, что, подняв слишком поспешно навесной мост, Флави пытался умилостивить своего кузена, старшего архиепископа Реймского Реньо де Шартреза, ненавидевшего Жанну, — этакая родственная услуга… К несчастью, положение с каждым днем становилось все более серьезным. Несмотря на густой лес, Компьень был теперь окружен со всех сторон. Люксембург овладел Рояль-Лью и дорогой на Вербери, а под командованием де Креки и де Бриме сооружался огромный форт на дороге в Пьерфон, на самом краю леса. Запасы провизии подходили к концу, конвои больше не могли проникать в город. Единственную связь с окружающим миром обеспечивала горстка смельчаков, которые под покровом темноты уходили из города и возвращались тем же путем.

Катрин днем находилась у городских стен в импровизированном полевом стане, организованном женщинами города. Они с Сарой шли туда каждый раз, как начиналась атака, и оставались там, ухаживая за ранеными, до тех пор, пока не начинали валиться с ног.

По ночам, измученные, они падали на свои кровати и спали как убитые, несмотря на голод и сильную жару.

Лето было в самом разгаре, что прибавляло мучений оборонявшим город войскам. Надоедливые мухи тучами летали над людьми, но особенно доставалось раненым.

Было отмечено несколько случаев чумы, и, чтобы предупредить распространение заразы, трупы сжигались, а дома их опечатывали. То небольшое количество еды, которое удавалось достать, быстро портилось. Единственное, в чем жители, благодаря реке, не испытывали недостатка, была вода, но и за ней можно было ходить только ночью, когда прекращался огонь противника. Но больше всего мучило Катрин отношение к ней Арно.

Каждый день в одежде мальчика она приходила в монастырь навестить Арно, и это приносило ей больше печали, чем радости. Не то чтобы Арно открыто выражал свою неприязнь, но он ограничивал себя рамками официальной любезности, что пугало ее больше, чем его грубость. Лишенная возможности ухаживать за ним, она старалась пробыть с ним подольше и поговорить о чем-нибудь еще, помимо осады и пленения Жанны… о нем самом, например, о всех этих долгих годах, когда она еще не знала его, о детстве. За несколько минут, проведенных с Мишелем в подвале на мосту Менял, Мишель рассказал ей о своем детстве, и так живо и непосредственно, что Катрин надеялась, что и Арно тоже посвятит ее в свои воспоминания. Однако она все больше убеждалась в том, что он нисколько не смягчился по отношению к ней. Его мысли блуждали где-то вдалеке и были сосредоточены на Деве.

Когда Катрин возвращалась в дом, где ее поджидала Сара, то часто думала, что Мишель стоит между ними как вечная преграда. Казалось, у нее не было способа убедить Арно, что она неповинна в смерти его брата. У нее не было ничего, кроме собственных слов! Он никогда ей не поверит — как и раньше! Его обращение с Катрин в настоящее время было явно основано лишь на том, что нельзя совсем отвергнуть женщину, которая готова пожертвовать своей жизнью и богатством, чтобы тебе помочь. Она была убеждена, что если бы не это, то он вышвырнул бы ее прочь без особой жалости.

Новые вести о Жанне принес испанский шпион.

Жанна пыталась бежать из Болье, после чего была отправлена в Боревуар, где находилась резиденция Жана Люксембурга. Вторая попытка к бегству чуть не стоила ей жизни. Она прыгнула с башни, и была подобрана во рву полумертвой.

Пока продолжалась осада, надежды вызволить Жанну быть не могло. Вражеское кольцо сжималось, и выбраться наружу становилось все трудней и трудней. Все, что они смогли сделать, — это отправить гонца к маршалу де Буссаку, во власти которого находилась сельская часть Нормандии. Город был на последнем издыхании; голод и болезни сотнями косили храбрых защитников.

Без срочной помощи извне город должен был сдаться.

— Заперты, как голодные крысы в норе! — неистовствовал Арно. — И это в то время, как Жанна в плену у бургундцев, а король ничего не делает, чтобы вызволить ее!

— Можешь быть уверен, что Ля Тремуй не сводит с него глаз, — усмехнулся Ксантрай. — Он ведь поклялся уничтожить Деву.

Наконец, в последний день октября, прибыла помощь. Конвою с продовольствием удалось проникнуть в город, и дух защитников резко поднялся. Одновременно войска маршала де Буссака напали на англо-бургундскую армию с тыла. Невзирая на яростное сопротивление Люксембурга и Хантингтона, их оплоты рушились один за другим.

Буссак прорвал кольцо и вступил в город, после чего совершил со своими людьми мощный налет, сломив сопротивление врага. Все ждали массированную контратаку на следующее утро; однако, когда занялся день, на том месте, где был неприятельский лагерь, взорам компьенцев открылось обширное пустое пространство: враги исчезли без единого удара в барабан или сигнала трубы. Компьень был спасен… и с этим совпало полное выздоровление Арно, который уже бешено рвался искать Жанну и спасать ее от неприятеля. Он, Ксантрай и Катрин уже разрабатывали план действий, когда до них дошли ужасные новости, превратившие в пыль все их тонкие построения: Жан Люксембург все же принял предложение англичан и продал им свою узницу за десять тысяч экю.

Жанна д'Арк была теперь в руках противника, но никто еще не знал, что станется с нею или хотя бы где она находится в данный момент.

Все трое услышали об этом вечером, когда собрались в доме Катрин. После долгого молчания Ксантрай закричал:

— Мы должны разделиться!

— Разделиться? — встревоженно воскликнула Катрин. — Но это невозможно! Вы ведь обещали…

— Что вы поможете нам спасти ее? Я и сейчас обещаю вам это, но в данный момент мы не знаем, где она или куда ее везут. Пока мы не выясним этого, мы ничего не сможем сделать.

— Она в Англии, конечно, — сказал Арно.

— Может быть. И в этом случае Катрин, как бургундка могла бы быть нам очень полезна. Я не могу себе представить, чтобы слухи из Брюгге доходили так далеко. Мы могли бы выдать себя за ее слуг. Но пока нам придется начать розыск. Катрин, я провожу вас в монастырь Бернардена Лувьерского, где настоятельницей моя кузина. В городе там командует Ла Гир, а неподалеку находится Руан, один из важнейших опорных пунктов англичан; море там тоже рядом. Когда мы точно выясним ее местонахождение, мы свяжемся с вами. Ну, ну… не надо плакать. В данный момент этот план — наилучший. До того вы будете только мешать нам…

Насмешливый голос Арно оборвал этот разговор.

— Ну хватит! Ей следует знать, что солдатам не нужно, чтобы она всюду таскалась за ними! Мы возьмем ее с собой, когда она нам понадобится, вот и дело с концом!

Несмотря на ободряющие слова Ксантрая, Катрин с трудом сдерживала слезы. Как легко ухватился Арно за малейший предлог, чтобы избавиться от нее! Все совершенно безнадежно! Он действительно ненавидит ее и, без сомнения, будет продолжать ненавидеть всю свою жизнь.

Она отвернулась, чтобы он не мог увидеть слезы в ее глазах.

— Хорошо, — сказала она печально. — Я поеду в этот монастырь.

Глава восемнадцатая. РУАН

Зима обернула своим снежно-ледовым саваном маленький городок Лувье, и всякая деятельность в нем, как торговая, так и военная, полностью замерзла. Два рукава реки Эр, покрывшиеся белым с прожилками панцирем, взяли в плен и застопорили сыромятни, каменоломни и ветряные мельницы — во всяком случае, те, что еще не были разрушены войной.

Что касается солдат, то для них вновь наступило время спячки, ежегодно начинавшейся с приходом зимы.