Катуков против Гудериана

Гостить, однако, танкистам долго не пришлось: время горячее. Противник в любой момент мог ринуться на наши позиции. В районе Томаровки — Белгорода сосредоточились: 52–й армейский корпус в составе 255–й и 332–й пехотных дивизий; 48–й танковый корпус — 3–я и 11–я танковые дивизии, 167–я пехотная дивизия; 3–й танковый корпус — 6–я и 7–я танковые дивизии; танко—гренадерская дивизия «Великая Германия», танковый корпус СС в составе танко—гренадерских дивизий «Мертвая голова», «Рейх» и «Адольф Гитлер».

Катуков и Попель договорились с командованием 6–й гвардейской армии провести совместные учения, чтобы отработать различные варианты контрударов и контратак. Увязывая вопросы взаимодействия с пехотинцами, артиллеристами, авиаторами, Катуков надеялся, что это принесет свои плоды, облегчит руководство частями и соединениями в период боевых действий.

5 июля над курскими полями стояла тишина. С раннего утра нещадно палило солнце, и все живое стремилось спрятаться в тень. Из штаба 6–й гвардейской армии прибыл Соболев. Выпив залпом кружку холодной воды, он присел к столу.

— Что у нашего соседа, Алексей Михайлович? Рассказывай! — торопил его командарм с нетерпением.

Отдышавшись после качки в самолете, начальник разведывательного отдела докладывал:

— Перед 6–й гвардейской армией противник развернул в первой линии две пехотные и одну танковую дивизии, во втором эшелоне — пять танковых дивизий. В общей сложности у немцев насчитывается около 1200 танков. Кроме того, восточнее и юго—восточнее Белгорода наши разведчики засекли еще две танковые дивизии. Но они находятся в полосе 7–й гвардейской армии генерала Шумилова.

И ПЛАВИЛАСЬ БРОНЯ…

Вопрос о наступлении на Курской дуге решался в апреле. Но тогда еще свежи были в памяти сталинградские события. 3 и 4 мая Гитлер провел два важных совещания, на которых присутствовали представители верховного командования, командующие группами армий «Юг» — фон Манштейн и «Центр» — фон Клюге, а также командующий 9–й армией Модель. Вопрос прежний — наступление.

В соответствии с планом начальника генерального штаба генерала Цейтцлера немецкие войска должны были при помощи двойного флангового охвата разгромить наши войска под Курском, тем самым ослабить их наступательный порыв.

Сорок пять минут Гитлер убеждал присутствующих в том, что обстановка на Восточном фронте благоприятствует наступлению, что германская армия в состоянии выполнить поставленную перед нею задачу и захватить инициативу в свои руки. Он апеллировал к довольно важному аргументу — появлению в армии новых видов вооружений, в первую очередь танков «тигр» и «пантера», штурмовых орудий.

Гитлеру и Цейтцлеру возражал Модель, и тоже не менее аргументированно. Он доказывал пагубность наступления под Курском. Располагая подробной информацией о подготовке Красной Армии к обороне (данные аэрофотосъемок), командующий 9–й армией говорил, что русские отвели главные силы танковых и механизированных соединений с выступающих вперед позиций, в свою очередь усилили артиллерию и противотанковые средства. В такой ситуации лучше следовать другой тактике, а еще лучше — отказаться от наступления вообще.

С Моделем был солидарен и командующий группой армий «Юг» Манштейн. Он заявил, что наступление могло быть успешным, если бы началось в апреле. Теперь же время упущено.

После выступления Клюге дошла очередь до Гудериана. Вот что он сказал: «…наступление бесцельно; наши только что подтянутые на Восточный фронт свежие силы при наступлении по плану начальника генерального штаба будут снова разбиты, ибо мы наверняка понесем тяжелые потери в танках. Мы не в состоянии еще раз пополнить Восточный фронт свежими силами в течение 1943 года». [175]

175

Жуков Ю.А. Укрощение «тигров». М., 1961. С. 7–8.

И все—таки решение о наступлении было принято. Оно началось 5 июля 1943 года. Перед наступлением, как стало известно позже, немецким солдатам был зачитан приказ Гитлера, в котором говорилось:

«С сегодняшнего дня вы становитесь участниками крупных наступательных боев, исход которых может решить войну.

Ваша победа больше чем когда—либо убедит весь мир, что всякое сопротивление немецкой армии в конце концов все—таки напрасно… Мощный удар, который будет нанесен советским армиям, должен потрясти их до основания… И вы должны знать, что от успеха этого сражения зависит все». [176]

176

Попель Н.К. Герои Курской битвы. М., 1971. С. 30.

5 июля Катуков получил приказ Военного совета Воронежского фронта: «К 24.00 5.07.43 г. два корпуса выдвинуть на второй оборонительный рубеж 6–й гвардейской армии и прочно занять оборону: 6–й танковый корпус — на рубеже Меловое, Раково, Шепелевка; 3–й механизированный корпус — на рубеже Алексеевка, Яковлево; 31–й танковый корпус — расположить в обороне на рубеже Студенок, совхоз «Сталинский», Владимировка, Орловка.

Штаб армии — Зоринские Дворы.

Задача:

1. Ни при каких обстоятельствах не допустить прорыва противника в направлении Обоянь. Быть в готовности с рассветом 6.07 перейти в контрнаступление в общем направлении на Томаровку.

2. Танки в обороне закопать и тщательно замаскировать.

3. Потребовать от войск максимального напряжения для выполнения поставленной боевой задачи…» [177]

Прочитав приказ, Катуков не поверил своим глазам. Разве можно говорить о контрнаступлении на второй день битвы? Противник накопил огромные силы, у него численное превосходство в танках, причем «тигры» из своих 88–миллиметровых пушек могут поражать наши танки с расстояния в два километра, в то время как «тридцатьчетверкам» сподручнее наносить удар из засад, бить по бортам с 400–500 метров, но только не в лоб.

177

ЦАМО, ф. 299, оп. 3070, д. 217, л. 70.

— Торопится командование фронта, — сказал командарм, показывая приказ Попелю. — Как же тут быть?

Член Военного совета нахмурился, неопределенно пожал плечами. Комиссар есть комиссар. Он всегда сторонник выполнения любого приказа. И на этот раз Николай Кириллович изрек в своей традиционной манере:

— Приказы в армии не обсуждаются.

— Все так, — согласился Катуков. — И все же я намерен высказать командованию фронта свои соображения о том, что наносить контрудар преждевременно. А приказ будем выполнять.

Учитывая решение командующего фронтом, с которым все же удалось переговорить, прежде чем отдать приказ о передислокации войск, Катуков решил поставить в первом эшелоне 6–й танковый и 3–й механизированный корпуса, во втором — 31–й танковый.

На первый взгляд, казалось бы, целесообразнее поставить в первый эшелон два танковых корпуса, они посильнее, чем танковый и механизированный. Однако командарму пришлось исходить из того, что 31–й танковый корпус полностью сформировать не удалось, по огневой мощи он уступал полнокровным корпусам. Кроме того, еще раньше в помощь соединениям 6–й гвардейской армии было выделено из состава 3–го механизированного корпуса две танковые бригады, гаубичный и артиллерийский полки, два гвардейских минометных полка. [178] Они уже были втянуты в бой. Чтобы отозвать их обратно, об этом не могло быть и речи.

178

«Курская битва». Воронеж, 1982. С. 168.