Катуков против Гудериана

Танкисты буквально вгрызались в Зеловские высоты, и все же не смогли к концу дня их преодолеть, прорвать оборону на всю ее глубину. С выступов била артиллерия, в атаки бросались «тигры», «пантеры», штурмовые орудия, на каждой тропинке стояли фугасы и мины. Враг отразил удар.

Оборона Зеловских высот не шла ни в какое сравнение даже с Мезеритцким укрепленным районом. Тут и техники побольше и солдат достаточно. Проанализировав еще раз с Шалиным результаты боя, Катуков решил подтянуть всю артиллерию к переднему краю, бросить штурмовую и истребительную авиацию для расчистки путей танковым бригадам, — только так можно было рассчитывать на определенный успех.

Генерал—майор Фролов быстро начал перемещать к Зеловским высотам мощные артиллерийские силы, оперативно был решен вопрос и с авиаторами. Командиры авиационных корпусов, обеспечивающие 1–ю гвардейскую танковую армию, генерал—майоры Крупский и Сиднев с оперативными группами прибыли на КП Катукова и в дальнейшем руководили действиями своих подразделений по указанию командарма. Командиры авиационных дивизий соответственно находились на НП командиров корпусов и совместно с ними решали все вопросы наступления. [388]

388

ЦАМО, ф. 299, оп. 3070, д. 603, л. 413.

Всю ночь с 16 на 17 апреля готовились армии Чуйкова и Катукова к штурму второй линии обороны противника Зеловских высот. В 10 часов утра началась артиллерийская и авиационная подготовка. Она длилась ровно полчаса. Над высотами еще не успели рассеяться клубы пыли и дыма, как пехота снова пошла в атаку.

Наблюдая за ходом боя, Катуков с тревогой думал о новой танковой атаке. Артиллерия и авиация наверняка разрушили значительную часть укреплений противника и уничтожили технику. Но практика показывает, что подавить все огневые средства не всегда удается. Значит, танки снова попадут под губительный огонь противотанковой артиллерии в тот момент, когда будут преодолевать восточные скаты Зеловских высот, крутизна которых достигает 30–40 градусов.

К счастью, атака удалась — и у пехотинцев и у танкистов. Вражеская оборона полыхала огнем. Преодолевая различные укрепления, стрелковые корпуса 8–й гвардейской армии значительно продвинулась вперед. К 12 часам корпуса Дремова и Бабаджаняна овладели Фридерсдорфом, Дольгелином и Либбенихеном. К 14 часам корпус Ющука во взаимодействии с 4–м гвардейским стрелковым корпусом разгромили противника у Зелова, прорвали вторую полосу обороны немцев, форсировали реку Флисс и захватили Вульков.

Учитывая сложившуюся ситуацию, Катуков решил воспользоваться успехами Ющука и направил корпус Бабаджаняна к реке Флисс, приказав ему переправиться в районе Герльсдорфа и захватить плацдарм на левом берегу. Отбив атаку немецких танков и пехоты у Фридерсдорфа, 11–й гвардейский танковый корпус вышел к Герльсдорфу. Но противник успел взорвать там мосты. Пришлось под огнем наводить переправу. Первой перешла на левый берег 27–я гвардейская механизированная бригада, обеспечившая захват плацдарма для остальных частей. [389]

389

ЦАМО, ф. 299, оп. 3070, д. 766, л. 17.

16 апреля Катуков повернул и 8–й гвардейский механизированный корпус следом за 11–м гвардейским танковым, чтобы он, обойдя узлы сопротивления противника, снова вышел на свой прежний маршрут. Маневр вполне удался.

Спохватившись, немецкое командование решило любой ценой ликвидировать прорыв советской пехоты и танковых частей, введя в бой в полосе 1–й гвардейской танковой армии до 100 танков и самоходно—артиллерийских установок, бросив большое количество самолетов. [390]

390

ЦАМО, ф. 299, оп. 3070, д. 766, л. 18.

Весь день шли жаркие бои. Немцы контратаковали наши войска, стараясь ударом во фланг ликвидировать прорыв в направлении Мюнхеберга. Кроме 20–й мотодивизии, мотодивизий «Мюнхеберг», «Курмарк» германское командование ввело в действие 23–ю моторизованную дивизию СС «Нидерланды» и другие части, надеясь решить главную задачу — задержать советские войска на берлинском направлении.

1–я гвардейская танковая армия оказалась в довольно сложном положении. Помимо немецких сил, действующих с фронта, на ее левый фланг, на корпус Дремова, начала напирать крупная франкфуртская группировка противника. Предполагалось, что она будет разгромлена войсками 1–го Украинского фронта, но они отстали, а теперь 8–му гвардейскому механизированному корпусу пришлось распылять свои силы.

И все же армия Катукова продолжала наступать. Совместно с войсками Чуйкова она захватила Хайнерсдорф, Требниц, Дидерсдорф, Янсфельде, Марксдорф, важные опорные пункты на подступах к Мюнхебергу. [391]

Потеряв Зеловские высоты, германское командование не могло уже сдерживать наступление советских войск, хотя и ввело в бой новые резервы — танкоистребительную бригаду «Дора», 404–й арткорпус, 18–ю моторизованную дивизию и другие части. [392]

391

ЦАМО, ф. 299, оп. 3070, д. 766, л. 18.

392

ЦАМО, ф. 299, оп. 3070, д. 766, л. 18.

На пути лежал Мюнхеберг. Немцы здесь прочно держали оборону, и Катуков решил не тратить попусту на него свои силы. Он приказал Дремову и Бабаджаняну обойти его, совместно с 4–м и 29–м стрелковыми корпусами 8–й гвардейской армии развить наступление на берлинском направлении, форсировать Шпрее и выйти на юго—восточные окраины Берлина. [393]

Шел четвертый день наступления. Все эти дни командарм не покидал наблюдательный пункт. Ему сюда привозили завтрак, обед и ужин. Его адъютант А.Ф. Кондратенко писал: «Он (Катуков. — В.П.) относительно здоров, — эти две недели его держали на диете, но в боях опять все нарушится. У него ведь такая привычка — когда воюет, почти ничего не ест, только схватит иногда ломоть хлеба с солью и с луком, и все…» [394]

393

ЦАМО, ф. 299, оп. 3070, д. 766, л. 19.

394

Жуков Ю.А. Люди 40–х годов. М., 1975. С. 409.

Напряжение боев не спадало ни днем, ни ночью. Они шли на рубеже Нойе—Мюле, Кинбаум, Эгерсдорф, Темпельсберг. Утром 20 апреля Катуков наносит удар главными силами армии в направлении на Мюнхеберг. Пробив в обороне 20–й моторизованной дивизии солидную брешь, он вводит в нее корпуса Дремова и Бабаджаняна, а получив оперативный простор, громит в лесах под Мюнхебергом 303–ю пехотную дивизию и дивизию «Мюнхеберг». [395]

С выходом войск 8–й гвардейской и 1–й гвардейской танковой армий в район Нойе—Мюле, Кинбаум, Хангельсберг создавалась угроза коммуникациям франкфуртской группировки противника. Для обеспечения левого фланга этой группировки немецкое командование перебросило часть сил мотодивизии «Курмарк» из района Ней—Малиш к Фюрстенвальде. К 16.30 противник, сбив наши заслоны, овладел Буххольцем, затем предпринял попытку продвинуться на север. И это все, что ему удалось сделать.

395

ЦАМО, ф. 209, оп. 3070, д. 766, л. 21.

С каждым днем 1–я танковая гвардейская армия все ближе подходила к цели. Корпуса Ющука, Бабаджаняна и Дремова уже вели бои на правом берегу Шпрее.

Следует признать, что темпы наступления были невелики, но танки нередко отрывались от стрелковых частей на 6–10 километров. Командующий фронтом Г.К. Жуков сердился, требовал от Катукова ускорить продвижение к Берлину.

Но как ускоришь, если немцы в каждом населенном пункте, в каждом городе организовывали жесткую оборону, превратив каменные здания в опорные пункты с автоматчиками и «фаустниками». В отличие от прошлых боев немцы теперь вели залповый огонь фаустпатронами по нашим танкам с верхних этажей зданий. Потери техники значительно возросли.

Война для фашистской Германии была уже давно проиграна, но Гитлер еще верил: Запад придет ему на помощь. Ведь не могут англичане и американцы согласиться с тем, чтобы Красная Армия взяла Берлин. 17 апреля фюрер обратился к населению по радио: «Мы имеем достаточно сил, чтобы расправиться с большевиками перед Берлином. Требуется применение всех сил и самопожертвования — в этом спасение Германии. В эти дни решается все. Если перед Берлином большевики получат кровавую баню, то это будет означать поворот в войне. В настоящее время — решительная битва против большевизма». [396]

396

ЦАМО, ф. 209, оп. 3070, д. 766, л. 21.