Кавалергард. Война ва-банк
Шрифт:
Ложные батареи стояли напротив позиции наемников, отчего те заметно нервничали. В принципе такой подход был достаточно разумный: при некотором везении можно было исключить последних из боя, что уже хорошо. Но понятно, что Рюгену этого было недостаточно, и «исключить» требовалось прежде всего кавалерию – даже поместная конница была опасна, все-таки индивидуальная выучка у дворян высока, и если те прорвут строй… А если они будут взаимодействовать вместе с мекленбуржской пехотой, то шансы на это слишком высоки.
Так что настоящие пушки были замаскированы в пехотном каре, стоящем напротив конницы
Кавалерия Померании стояла по центру, как раз между пехотой и пушками. И опять же со стороны такое расположение выглядело пусть и не идеальным, но достаточно грамотным: при необходимости кирасиры и драгуны Рюгена могли прийти на помощь как артиллеристам, так и пехотинцам, да и атаковать позиции конницы стоящая напротив пехота Мекленбурга не могла – это считалось самоубийством.
Вроде бы и незамысловато, но в сочетании с разведданными и идеальным исполнением должно помочь… Еще раз окинув взглядом поле боя, Вольгаст кивнул трубачу, и над полем раздались сигналы. Тут же из ложной батареи по наемникам начали палить несколько пушчонок, оставленные там для достоверности.
– Бах! Бах! Бах!
Строй дрогнул, и вражеские командиры забегали, восстанавливая спокойствие. Получалось плохо, но всего через десять минут наемники заорали что-то бравурное и перешли в наступление.
Шли неохотно, но почти тут же с места сорвалась кавалерия Мекленбурга. Впереди были кадровые полки, сзади шла поместная конница.
Видя такой расклад, наемники тоже ускорили шаг: все-таки одно дело идти на пушки, рядом с которыми стоят драгуны, и совсем другое – когда эти самые драгуны будут сейчас заняты в рубке.
– Ааа!
– Кровь и золото!
Надежды не оправдались – мекленбуржская конница наткнулась на колышки и движение застопорилось. Вот что значит – не иметь толковой разведки…
Пехота Грифича открыла огонь – пока только те, у кого было нарезное оружие, все-таки расстояние пока заметное.
– Бббах! Бббах!
Две тысячи драгун и около тысячи конных ополченцев Померании пришли в движение и начали выстраиваться в колонны. Мекленбуржская конница так же стала перестраиваться в боевой порядок, теряя людей и лошадей под огнем.
Выстроив подчиненных и начав движение, барон Фольгест развернул полки и бросил их на наемников. Три тысячи конницы на пять тысяч пехотинцев, не готовых к отражению атаки… Нет, попытки перестроиться были, но неудачные. Пусть большинство наемников были отменными профессионалами, но отряды и отрядики просто не притерлись друг к другу.
– Рубим и улыбаемся! – с остервенелым весельем орали померанские кавалеристы.
– Н-на! – Лошадь сбивает грудью сразу нескольких разномастно одетых пехотинцев, и те быстро пропадают под копытами конницы.
– Поща…
– Бах! – Пуля бессильно звенит о шлем кирасира.
– Иго-го! – Вороной конь, озверевший от запаха крови, кусает врагов крепкими желтоватыми зубами.
– Хрр… – И пожилой черноволосый наемник падает на землю, суча ногами и пытаясь зажать перерубленное горло.
Драгуны Мекленбурга
попытались было прийти на помощь, но тут померанская пехота расступилась, и в дело наконец вступили пушки, собирая кровавый урожай.– Бах! Бах! Бах!
Картечь из четырех десятков орудий сильно проредила вражеские ряды и выбила все мысли о помощи наемникам.
– Аа!
– Матерь божия, помилуй меня…
– Шайзе!
– Не хочу!
– Бах! Бах! Бах!
Кадровые военные и ополченцы перемешались, и теперь одни норовили уйти из-под обстрела, другие – выстроиться в полки и атаковать пушки, третьи – все-таки помочь наемникам.
Продолжалось это недолго, но каждая из пушек успела сделать по несколько выстрелов, да мешали те самые колышки под ногами и многочисленные трупы людей и лошадей. Выстраиваться в боевой порядок под огнем было проблематично, но, в общем-то, мекленбуржцы неплохо справлялись.
– Строиться, строиться! Стой под огнем, свинские дети! Строимся!
Пусть юнкера-охотники здесь, скорее, мешали, но что-что, а храбрости у врагов было достаточно.
Только начало получаться подобие строя, как в него сбоку врезалась конница Померании, успевшая изрубить почти всех наемников.
– Ррраа! – Идущие впереди кирасиры железным клином распороли боевые порядки кавалерии Мекленбурга.
– Бах! – И усатый кирасир бросает пистолет обратно в седельную кобуру, скалясь окровавленным ртом, а с коня, зажимая рану на шее, падает немолодой мекленбуржец с рыжеватой щетиной на плохо выбритом лице.
– Дзанг! – Палаш бессильно стучит о кирасу…
– Х-ха! – И померанский кирасир отвешивает врагу удар эфесом в лицо. Хруст кости – и тот сползает с седла.
Пушки прекратили стрельбу, и началась страшная конная схватка, невероятно ожесточенная и кровавая. Турки бы давно уже бежали, но немцы стояли крепко.
– Никлотинги! Слава Мекленбургу! – Оравший это юнец прожил недолго, почти тут же получив пулю в бок и острием палаша в голову.
– Аа! – закрывался руками пожилой юнкер из Мекленбурга, глядя на опускающийся клинок. – Не…
– Хрясь, – и содержимое его черепа щедро разлетается на соседей.
– Дзанг! Дзанг! – Поединок померанского кирасира с мекленбуржцем получился очень коротким, и тяжелый палаш венеда первым ударом выбил саблю из руки немца, а вторым раздробил тому голову.
– Чвак. – Палаш померанского драгуна прерывает жизнь вражескому офицеру, пресекая заодно попытку собрать мекленбуржцев в единый кулак.
После встречи с пушками Михеля численность врагов едва ли не ополовинилась и сравнялась с численностью кавалеристов Рюгена. Но вот последние-то были кадровыми все без исключения и сражались сейчас рядом с проверенными боевыми товарищами, а не со случайными людьми… Солдаты же Мекленбурга не могли прийти на помощь своей кавалерии, ибо эта самая кавалерия и была сейчас между ними и конницей Рюгена.
Битва продолжалась всего-то чуть больше двадцати минут, и за это время вражеские юнкера «таяли»… Наконец, когда их осталось чуть больше полутора тысяч, они дрогнули и начали отступать. А куда? Сзади их подпирала собственная пехота, а какая-то часть вражеской конницы все же вклинилась в их ряды – и это были кирасиры, за которыми следовали драгуны Грифича.