Кавказ

— С этой точки зрения, я не могу отказать столь любезному хозяину в засвидетельствовании моей признательности.

И в самом деле, г-н Зубалов принес такую, которая мне шла как нельзя лучше, словно была сделана специально для меня.

— Теперь, — заявил Фино, — на дрожки и в театр.

— Как? Нужны дрожки, чтобы переехать улицу?

— Во первых, вы забываете, что я приехал из дому; во-вторых, разве вы не замечали переселяясь в дом Зубалова, что шел небольшой дождь? Этого достаточно, чтобы грязь была по щиколотки; если дождь продолжится, то завтра грязь будет по колено; если же он будет упорствовать, то послезавтра грязь станет по пояс. Вы еще не имеете понятия о тифлисской грязи; прежде, чем вы покинете столицу Грузии, вы обязательно познакомитесь с нею; случается, что она достигает рессор экипажа и тогда вы вынуждены подниматься на скамью, как Автомедон.

Когда вы подъезжаете к нужному дому, вам перебрасывают доску, и таким образом вы наносите свои визиты, переходя по висячему мосту. Представьте себе, что 28 августа 1855 г., [219] была буря: о ней говорю потому, что она самая крупная за эти годы. Грязь сошла с горы такими водопадами, — здесь, кроме обыкновенной грязи, принадлежащей собственно улицам, есть грязь путешествующая, — сошла такими водопадами, что около тридцати домов было разрушено, шестьдесят два человека потонуло и несколько дрожек унесено в реку. Однако посмотрим, существуют ли еще наши у ворот.

219

1 сентября 1857 года газета «Кавказ» (№ 68, с. 34) сообщила: «28 августа вечером в восемь часов над нашим городом разрешилась гроза со страшным ливнем и градом… под развалинами домов, смытых потоками ливня, стремившегося с Мтацминды, погребено больше пятнадцати человек… нескольких еще не находят и продолжают еще до сих пор откапывать занесенные илом и грязью дворы и строения».

Дрожки стояли на месте; мы сели на них и через десяток секунд входили в фойе театра.

Глава XXVIII Театр. Базары. Сирота

Признаюсь, начиная с самого вестибюля, я был поражен простотой и в то же время характерностью орнаментов: можно было подумать, что входишь в коридор театра Помпеи. В верхнем коридоре орнамент изменяется, делается арабским.

Наконец мы вошли в зрительный зал. Зал — это дворец волшебниц — не по богатству, но по вкусу; в нем, может быть, нет и на сто рублей позолоты; но без зазрения совести скажу, что зал тифлисского театра — один из самых прелестных залов, какие я когда-либо видел за мою жизнь. Правда, миленькие женщины еще более украшают прекрасный зал, и с этой стороны, как и в отношении архитектуры и других украшений, тифлисскому залу, благодарение богу, желать уже нечего.

Занавес очарователен: в центре рисунка возвышается основание статуи, на котором нарисована группа, представляющая с левой стороны от зрителя Россию, а с правой — Грузию. Со стороны России Санкт-Петербург и Нева, Москва и Кремль, мосты, железные дороги, пароходы, цивилизация, — все эти образы потом теряются в так называемой мантии Арлекина.

Со стороны Грузии виднеется Тифлис со своими развалинами крепостей, базарами, откосами скал, с яростной и непокорной Курой, чистым небом и, наконец, со всем своим очарованием.

У основания пьедестала, со стороны России, — крест Константина, рака св. Владимира, сибирские меха, волжские рыбы, украинские хлебные продукты, крымские фрукты, т.е. религия, земледелие, торговля, изобилие.

Со стороны Грузии — роскошные ткани, великолепное оружие, ружья с серебряной оправой, отделанные слоновой костью и золотом кинжалы, шашки с золотой или серебряной насечкой, кулы из позолоченного серебра, мандолины (род лютни), украшенные перламутром, барабаны с медными бубенчиками, зурны из черного дерева, т. е. парады, война, вино, танцы, музыка.

Признаюсь, лестно быть потомком Рюрика, иметь самодержавных предков, царствовавших в Стародубе, производить свое имя от Гагара Великого, являться при дворе и в салонах под именем князя Гагарина; но если бы сказали князю Гагарину: «Вам надо отказаться или от вашего княжества с коронованными предками, или от вашей кисти», — думаю, что князь Гагарин сохранил бы за собой кисть, называясь г-ном Гагариным безо всякого титула. Художники такого дарования трудятся для того только, чтобы называли их просто Микельанджело, Рафаэль, Рубенс.

Этот очаровательный занавес взвился при первом акте оперы «Ломбардцы» [220] , посредственной и скучной, но прекрасно исполненной девицей Штольц, молодой примадонной двадцати лет от роду, которая дебютирует в тифлисском театре, чтобы перейти потом на сцену театров Неаполя, Флоренции, Милана, Венеции, Парижа и Лондона, а также артистами Массини и Бриани. Существование подобной труппы в Тифлисе приводит в удивление. Я сожалел только о двух вещах: о том, что не играли «Вильгельма Телля» вместо «Ломбардцев» и что князь Гагарин, в бытность свою здесь, сам не занялся декорациями в одно время с возведением зрительного зала.

220

Дюма мог слушать оперу «Ломбардцы» только 14 декабря 1858 года — в другие дни в период его пребывания в Тифлисе ее не давали.

После отделки передней ада, как называют театр, князь Гагарин принялся за портик рая, называемый церковью. Кафедральный собор в Тифлисе украшен живописью этого великого художника подобно тифлисскому театру, если не лучшему, то по крайней мере одному из самых лучших театров мира.

Сионский собор, конечно, один из элегантнейших храмов в России. Слово «элегантный» покажется, может быть, странным нашим читателям, привыкшим к мрачному и таинственному величию католических церквей; но греческие церкви, все украшенные золотом, серебром, малахитом и лазуревыми камнями, не могут иметь притязания на важную и печальную сторону католического богослужения.

В Тифлисе не делают, как в Италии, визитов в ложи; это связано с тем, что — за исключением авансцены и трех первостепенных лож, находящихся посредине галереи и обращенных лицевой стороной к театру — все ложи открыты. Это единственный недостаток — не архитектуры, но услужливости благородного художника: женщина делается еще красивее, когда ее лик виден на красном или гранатовом фоне в золотой раме; но, конечно, артист думал, что грузинские дамы не нуждаются в этой искусственности.

Фино, по окончании спектакля, привел меня домой. Он был прав: мелкий дождь продолжался, и грязь увеличивалась. Он оставил меня, предупредив, что на другой день заедет за мной, чтобы показать базары и представить в двух или трех домах.

На другой день в десять часов утра, Фино, точный как пушка, возвещающая в Тифлисе полдень, прибыл на дрожках к подъезду дома Зубалова. Накануне вечером мы записали свои имена у князя Барятинского, и наместник его императорского величества на Кавказе велел сказать, что он примет нас на следующий день в три часа. Посланец добавил, что князь Барятинский имеет передать г-ну Дюма очень важное письмо. Поэтому у нас еще была возможность осмотреть караван-сарай, пройтись по базарам, сделать два или три визита и возвратиться на квартиру, чтобы, переодевшись, потом отправиться к князю.

Главный караван-сарай в Тифлисе построен армянином [221] , который за одну землю, шириной в восемь, длиной в сорок саженей заплатил восемьдесят тысяч франков. Из этого видно, что в Тифлисе, где впрочем земли довольно, она нисколько не дешевле других предметов.

Этот караван-сарай представляет интересное зрелище. Через все его ворота входят и выходят с верблюдами, лошадьми и ослами представители всех наций Востока: турки, армяне, персияне, арабы, индийцы, китайцы, калмыки, туркмены, татары, черкесы, грузины, мингрельцы, сибиряки и бог знает кто еще! У каждого свой тип, свой костюм, свое оружие, свой характер, своя физиономия и, особенно, свой головной убор — предмет, который менее всего затрагивает изменения моды.

221

Владельцем караван-сарая был Габриэль Тамамшев, построивший его в 1847–51 годах. В 1930-х годах караван-сарай был разрушен.