Кавказский дебют. От Екатерины II до Павла I

Начало похода было успешным. Встреченный по пути 12-тысячный турецкий корпус был наголову разбит, и, подойдя к Поти, Тотлебен приступил к осаде приморской крепости.

Поти имел четыре бастиона безо рва и каких-либо наружных дополнительных укреплений. Но повторить успех Кутаиса не получилось. Не имея осадных орудий, русский корпус не смог нанести гарнизону существенного вреда, в то время как сам нес чувствительные потери. Кроме этого, Тотлебен крайне неудачно расположил лагерь войск – на расстоянии ружейного выстрела, под прикрытием плохо устроенных укреплений. Снабжение также желало много лучшего. У большей части солдат мундиры и обувь износились. Отряд испытывал нужду в провианте. От недоедания среди солдат стала распространяться цинга. В декабре абхазы угнали из-под русского лагеря четыре сотни лошадей, превратив нашу конницу в пехоту. Ситуация осложнялась и тем, что в декабре турки сосредоточили большие силы в Батуми, готовясь прийти на помощь потийскому гарнизону. Для ослабленного русского корпуса это было смертельно опасно.

Подводя итог бедственному положению корпуса под Поти, капитан Языков в донесении писал: «Мы держимся здесь… одним сщастием нашея великия государыни».

Кроме всего этого, опять плелись интриги. На этот раз козни затевали правители Мингрелии и Гурии. Если князь Дадиани думал использовать русских для защиты от своего конкурента царя Соломона, то Соломон надеялся русскими руками покорить Мингрелию и Гурию, не помышляя о том, чтобы воевать с турками.

Из донесения капитана Ивана Львова: «…здесь, в Грузии, не меньше партии, но еще более, как у нас в старину бывало – нет почти трех фамилий, чтоб были согласны: главная ж причина тому та, что, как вам известно, претендентов на грузинское царство справедливее Ираклия не мало, и потому он большою частью нетерпим».

Все это привело к тому, что, в очередной раз рассорившись с грузинами, Тотлебен был вынужден ни с чем отступить от крепости. Заметим, что Тотлебен, пытаясь хоть как-то сохранить благожелательность императрицы, послал ей сообщение, что переименовал еще не взятый Поти в… город Екатерины. Но глупая лесть не удалась. Узнав о бездарном ведении войны в Грузии, Екатерина наконец-то осознала свою ошибку с назначением Тотлебена и решила его отозвать.

– Я думаю, что Тотлебен способнее в Грузии наши дела испортить, нежели оные привести в полезное состояние! – призналась она Панину.

Тот согласно кивнул:

– Кем же будем его менять?

– Пошлем генерал-майора Сухотина, он и генерал боевой, – предложил Панин.

Прибывший в Грузию Сухотин продолжил было осаду Поти. Но, потеряв от малярии в мингрельских болотах около восьми сотен человек, генерал подал в отставку, сказался больным и уехал в Тифлис. Обвинив очередного российского генерала в измене, Соломон пожаловался на Сухотина императрице. Назначили следствие. Между тем Екатерина признала бесполезным далее держать столь нужные ей сейчас войска за Кавказским хребтом.

5 мая 1772 года русский корпус вышел из Кутаиса, имеретийский царь сам провожал наших солдат до картлийской границы и снабдил их всем необходимым. Соломон «с корпусом нашим в слезах расставшись, назад возвратился». Совершив обратный переход через горы, русский корпус вернулся на Кавказскую пограничную линию.

Что же касается Тотлебена, то лучше всего его дела в Закавказье описал в своем рапорте капитан Языков: «С наичувствительнейшей прискорбностью должен я в. с. истинную донести, что граф Тотлебен более стыда, нежели похвалы в здешнем краю нашей нации сделал!»

Отозванный в Петербург Тотлебен был тем не менее награжден орденом Александра Невского и чином генерал-поручика, после чего отправлен в Польшу, где командовал конницей из башкиров, калмыков и казаков, но вскоре, к всеобщей радости, заболел и помер от горячки.

После ухода русских войск из Грузии там осталось немало дезертировавших солдат, которых собрать не было никакой возможности. Многие из них сбивались в разбойничьи шайки. Так, бывший солдат Семитриев с шайкой в триста человек пробрался даже на Каспийское море, где успешно грабил туркменских и персидских купцов, раздобыл четыре пушки и, вконец обнаглев, наконец, объявился на Волге. Будь Семитрев более амбициозным, то вполне мог стать предвестником Пугачева. Но не смог или просто не успел, так как вскоре был разбит царскими войсками, бежал на Дон, где и был выдан казаками.

После ухода русских войск Соломон самостоятельно продолжал военные действия, защищая от нападений турок границы своего маленького государства.

При всех неудачах Закавказский корпус все же выполнил свою основную задачу – отвлек часть турецких сил от главного театра военных действий. Кроме этого, факт перехода русскими войсками Кавказского хребта с артиллерией и обозами произвел большое впечатление как в Закавказье, так и в Турции. Прибытие же русского отряда в Грузию побудило грузинских царей вступить в войну с Портой, результатом чего стала победа при Аспиндзе, а также занятие крепостей Имеретии.

Что касается Грузии, то после ухода русских Соломон с Ираклием при посредстве Персии заключили достаточно выгодный мир с турками. При этом Ираклий даже получил от султана шубу, лошадь с убором и саблю, что считалось весьма почетно.

В мае 1774 года русские корпуса перешли Дунай и начали активные боевые действия. После этого верховный визирь немедленно запросил перемирия. 10 июля 1744 года в селе Кючук-Кайнарджи был подписан мирный договор. К чести императрицы Екатерины, заключая мир с Высокой Портой, она не забыла и о союзных грузинах, выговорив им весьма выгодные условия. Это значило, что российская императрица по-прежнему имела вполне определенные планы не только на Закавказье, но при благоприятных условиях готова была продолжить восточную политику Петра Великого.

Глава вторая

Идея проникновения в среднеазиатские пределы, оброненная Петром Великим, действительно снова была востребована в годы правления Екатерины II.

Бесплодный и пустой восточный берег Каспийского моря, занимаемый лишь кочующими по его степям полудикими киргизами и туркменами, издавна привлекал внимание нашего правительства. Причины такого внимания были серьезными: через Каспий пролегали дороги в ханства Средней Азии, а от них в сказочно богатые шелком, золотом и драгоценными камнями Индию и Китай.

С ханствами Россия торговала в Прикаспии с незапамятных времен. С целью прочно утвердиться на восточном берегу Каспия Петр Великий в 1716–1717 годах снарядил экспедицию князя Бековича, которая закончилась трагически. Торговля между тем продолжалась, и предположения основать крепость на восточном берегу моря время от времени возобновлялись.

С 1775 года, когда американская война стала стеснять английскую торговлю в Индии, заметно начала усиливаться наша торговля с ней через Бухару и Оренбург, а потому пробудились давние замыслы на прокладку кратчайшей дороги. За дело взялся фаворит императрицы Екатерины II (и ее тайный муж) князь Григорий Потемкин. Обустроив к середине 70-х годов XVIII века пограничную линию на Кавказе по Тереку и Кубани. Во время одной из встреч он признался императрице о сокровенном:

– Знаешь, матушка, хочу я сделать попытку проникнуть в даль степей закаспийских.

– Эко куда тебя понесло, Гриша. Уж не в Индию ли собрался на слонах кататься! – со смехом ударила его веером по руке Екатерина.

– Истинно так, матушка! – поправил тот черную повязку на незрячем глазу. – Мечтаю наладить с державами азиатскими торговлю выгодную, а затем и до индийских пределов добраться. Чем мы хуже англичан, французов и прочих?

– Легко говорить, да трудно сделать, – покачала головой Екатерина. – Петр Великий тоже вот пытался, а что из того вышло?