Кай из рода красных драконов

Но Ыйген больше не желал подчиняться шаману.

— Ведьма должна умереть! — он стал орать и крутиться вокруг себя, чтобы увидеть лица всех барсов. — Разве можем мы пощадить ведьму? Отдайте её мне, если Ичин стал слаб! Я сам всё сделаю!

Барсы растерянно молчали. Молчал и Ичин, растирая руку.

Наверное, это было в его манере — тянуть с принятием решения. Но момент сейчас для раздумий был совершенно неподходящий.

Решение мне подсказали удивлённые глаза Шасти. Пока барсы разглядывали её, она прицельно уставилась на Ыйгена.

Потом пошарила глазами по талии, но сумочки не обнаружила и беспомощно оглянулась на меня. Я же отнял все её сокровища. И прицепил на пояс.

Пришлось покачать головой: «Что за блажь?»

Тогда Шасти глазами показала мне на Ыйгена и следом — на сумочку у меня на поясе.

Я нахмурился. В сумочке я порылся. Там были разные колдовские штуки. Амулеты, письменные принадлежности, непонятные жидкости в крошечных бутылочках из камня.

А ещё… там был большой лоскут выделанной кожи, испачканный в чём-то чёрном и жирном. Как если бы…

— Ну? Чего стоите? — рассердился Ыйген. — Все знают — ведьму должен убить шаман. Но смотрите — он медлит! Духи оставили его и не подсказывают, что делать! Отдайте её мне!

Воин вытянул растопыренные руки и кинулся к барсам, держащим Шасти.

Я схватился за рукоять короткого меча, но Ичин опередил меня. Шагнул наперерез.

— Прочь! — взвыл Ыйген. — Уйди с дороги! Кто ты такой, чтобы мешать мне исполнить обычай? Почему ты молчишь? Почему не тащишь ведьму к пропасти?

— Потому что прежняя жизнь кончилась! — пояснил я максимально уверенным тоном, не убирая руку с меча. — Старые правила не уберегли земли рода барса от захватчиков. Тенгри послал меня сюда изменить правила. И духи Ичина говорят сейчас с моими духами! Потому он и медлит! Мы решим это без сопливых!

Только когда эти слова вылетели из горла, я понял, что мальчишка называет сопляком взрослого воина. И неожиданно ощутил… глубокое моральное удовлетворение.

Да что я всё время пытаюсь подстроить свою натуру под это детское тело. Я воин ещё и побольше Ыйгена. Его бы сейчас в наше время да под огонь градов!

— Ты кто такой! Ты — выкидыш пятнистой овцы! — блажил Ыйген.

Но я его не особенно и слышал, так меня распирала злость на идиотов всех мастей и времён. Да и другие воины его не поддержали.

Барсы, правда, не отпустили Шасти. Но и отдавать её в руки Ыйгену не собирались. Я видел: они колеблются и не понимают пока, чью сторону им принять.

Ичин вёл себя слишком нерешительно для этих горячих парней, и они бы пошли сейчас за Ыйгеном. Но призрак барса видели все воины. И были наслышаны от Истэчи и про дух хозяина этих гор, что уже приходил мне на помощь.

А помощь духов в то время, когда завоеватели разбили армию истинного правителя и разогнали остатки его людей по горам…

Воины переглядывались. Старшие хмурились, молодые тянулись за оружием.

Болтливость моего приятеля пошла мне на пользу. Я уже оброс легендами и байками, хоть и был чужаком и младше всех по возрасту.

Ыйген всегда стоял в этом роду за традиции. Потому молодые сразу были примерно со мной. Любые перемены — это шанс продвинуться, найти для себя лучшее место, добиться более высокого положения.

А вот старшие воины колебались. Им было что терять, ведь вместе со старыми временами уходят и старые привилегии.

— Барс приходил, все видели! — начал Истэчи громко, потому что старшие молчали, и этого он вынести просто не мог. — Духи на стороне… — приятель споткнулся. Назвать меня Гэсаром при девушке он не мог. — На стороне Кая!

И тут я увидел, как кисть руки Ыйгена дёрнулась, словно сама собой! И он тоже это увидел — уставился на свою руку, как на чужую!

Чёрная кожаная тряпка, словно в неё заворачивали жирный чёрный…

— Камень! — сказал я, тыча пальцем в дёргающуюся руку Ыйгена. — Он взял чёрный камень, что был на груди у Мергена! Камень не бросили в пропасть! Он здесь!

И вот тут мне поверили.

Дети всегда верят в сказки. Скажи я, что Ыйген видит слабость Ичина и пытается на этом сыграть — захватить власть и стать вожаком — я не добился бы ничего.

Но колдовской камень был страшен тем, что он уже сделал с Мергеном.

Барсы видели призрака и получили от него очень реальные раны. Не будь там меня и меча Камая, призрак убил бы всех.

Воины разом ощетинились мечами, а Ичин, внимательно наблюдавший за мной и Ыйгеном, подошёл к Шасти и взмахом руки велел её отпустить.

— Ты — дочь чёрного колдуна, что видит нас своим «глазом»? — спросил он строго.

Девушка покосилась на меня, не понимая, отвечать или нет. Я кивнул и улыбнулся ей ободряюще.

— Не знаю, жив ли отец, — сказала Шасти. — Но — да, это его камень.

— Если колдун пытается управлять воином, значит, он жив, — сказал Ичин утвердительно. — Но управляет он воином плохо. Видно, тяжёлые раны терзают его.

Я посмотрел на Ыйгена — он боролся со своею рукой.

— Колдун где-то рядом, — сказал шаман, оглядываясь. — Он видит нас. И пытается заставить Ыйгена убить свою дочь. Чем ты провинилась перед отцом? — спросил он Шасти.

— Я пошла против его воли, не захотела выходить замуж, — растерянно произнесла девушка. — Убежала от него.

Шасти вдруг посмотрела на меня потрясённо и глаза её расширились. Она сообразила, что бежала от замужества да на него же и напоролась.

— Ты хорошо подумал, взяв в жёны женщину из чужого племени, дочь колдуна и врага нашего народа? — спросил меня Ичин. — Она бежала от судьбы и не любит тебя.

— Стерпится — слюбится, — отшутился я. — Духи сказали мне, что Шасти — моя жена. Кто я, чтобы спорить?

И улыбнулся — пусть теперь за меня отдуваются дух барса и дух медведя!

Ыйген, которого я выпустил на пару минут из поля зрения, всё-таки выхватил меч. Колдовство — штука коварная, особенно если оно помножено на жажду власти.

Воин кинулся ко мне, размахивая мечом, но я не успел ничего сделать. Пока примеривался, как обезоружить, связать, на него навалились всем скопом — и старые воины, и молодые.

Барсы видели уже, что бывает с рабами чёрных камней. Ыйгена изрубили в капусту в считанные минуты. Остановить их я бы не смог.