Казачество в Семилетней войне
Шрифт:
Однако более точные сведения о прусских войсках Апраксин получил из Коллегии иностранных дел. В материалах, переданных Апраксину, указывалось, что Левальд имеет 20 260 человек пехоты, 7614 кавалеристов, 400 артиллеристов при 64 орудиях и 6 рот милиции – 2314 человек. Были перечислены полки пехотные, драгунские и гусарские.
Последующий анализ показал, что сводка Коллегии, определяя количество пехотных полков, ошиблась всего на один, но не учла 4 гренадерских батальона. Количество кавалерии было определено верно. Кроме того, дипломатическая разведка дважды «переврала» имена шефов прусских полков, выдумала каких-то Биндербаке и Мангермана [112] .
112
Масловский Д.Ф. Указ. соч. С. 190.
Итак, в Восточной Пруссии немцы имели: пехотные полки Каница, графа Дона, Левальда, Белова, Калнейна (по 2 батальона), Путкамера, Сидова и Мантейфеля (по 4 батальона); гренадерские батальоны Гора, Поленца, Лоссова и Манштейна; драгунские полки Голштейна, Платена, Финкенштейна, Платенберга (по 5 эскадронов),
Валишевский отмечал, что войсками в Восточной Пруссии командовали «опытные офицеры, как Манштейн, Мантейфель и Дона, бесстрашный начальник авангарда; лихие кавалеристы Платен, Платенберг и Рюш, трансильванец, зажигавший своих черных гусар огнем своей венгерской или румынской крови» [114] .
113
Масловский Д.Ф. Указ. соч. С. 190.
114
Валишевский К. Указ. соч. С. 457.
Главные силы фельдмаршал Левальд собрал у Инстербурга, два авангарда под командованием Каница и Рюша выдвинул к Тильзиту и Рагниту (и это совпадало с данными казаков). Эти авангарды состояли из 4 гренадерских батальонов и 22 эскадронов. Костяком кавалерии авангарда были черные гусары Рюша и часть желтых гусар Малаховского. Остальные 28 эскадронов расположились около Ангербурга, Гольдапа и Олецке. В Кенигсберге оставались 2 батальона полка Путкамера и милиция.
Левальд еще год назад, в июне 1756 года, получил от короля инструкции действовать оборонительно. Осознавая неравенство сил, он планировал отступать и принять бой на выгодной позиции. Он ждал, что сам король придет к нему на помощь. Но «поля сражений в Силезии, Богемии и Саксонии имели в глазах Фридриха несравненно высшее стратегическое значение» [115] , и Фридрих ограничился присылкой своего адъютанта фон дер Гольца, талантливого молодого офицера, который давал Левальду хорошие советы, но из-за своей молодости в войсках Левальда авторитетом не пользовался.
115
Валишевский К. Указ. соч. С. 457.
Отношение к противнику, т. е. к русским, у прусского командования было пренебрежительным. Разведка доносила им, что русские пехотные полки хуже немецкой милиции, начальник русской артиллерии никогда не участвовал в сражениях, вся армия загромождена бесчисленным обозом, который отнимает возможность быстрых передвижений, в кавалерии из 6 кирасирских полков «только два заслуживали названия конницы; люди были не обучены, лошади никуда не годны; всякое передвижение сопровождалось расстройством в рядах и частыми падениями… Гусары были лучше, но не имели понятия о рекогносцировках и патрулях» [116] . Особо нас интересуют сведения прусской разведки о казаках, оценка этого рода конницы. «Храбрые калмыки, хотя и лихие наездники, были вооружены только луками и стрелами. Казацкий бригадир Краснощеков считался колдуном и славился, главным образом, своим искусством попадать при стрельбе в цель; его казаки могли бы составить хорошее войско для авангарда, но они не привыкли нести ночной службы и потому серьезной пользы оказать не могли» [117] . Интересно, откуда прусские шпионы взяли, что казаки не привыкли нести ночной службы?
116
Валишевский К. Указ. соч. С. 461.
117
Валишевский К. Указ. соч. С. 461–462.
В целом же предстояла борьба на межцивилизационном уровне. Вспомним «Илиаду», когда троянцы шли в бой с кликами, напоминавшими журавлиные, а храбрые ахейцы молча ждали их, сомкнувшись плечом к плечу, и в «Слове о полку Игореве» «бесовы дети кликом поля огородили, а храбрые русичи – червлеными щитами». В «Задонщине» выехавшие ночью меж лагерями противников русские воеводы услышали в татарском лагере шум, как на торжище или на стоительстве города, и обернулись к русскому лагерю, и была там великая тишина. И вот воспоминания пастора Теге, который наблюдал сражение при Цорндорфе из русского лагеря: «До нас долетал страшный бой прусских барабанов, но музыки еще не было слышно. Когда же пруссаки стали подходить ближе, то мы услышали звуки гобоев, игравших известный гимн: «Ich bin ja, Herr, in deiner Macht» («Господи, я во власти твоей»)… Пока неприятель приближался шумно и торжественно, русские стояли так неподвижно и тихо, что казалось, живой души не было между ними» [118] .
118
Ненахов Ю.Ю. Указ. соч. С. 795.
И дальше еще будет:
…И слышно было до рассвета,Как ликовал француз.Но тих был наш бивак открытый…Первый поход в Восточную Пруссию
Кампанию 1757 года опять же начали пруссаки. Они имели перед собой три театра военных действий – Франкоимперский (Западная Германия); главный (Богемия и Силезия) и Русский (Восточная Пруссия). Фридрих решил нанести удар на главном театре. В апреле пруссакии пятью колоннами вторглись в Богемию, соединились у Праги и нанесли здесь поражение австрийской армии Карла Лотарингского. Разбитые полки австрийской армии заперлись в городе. Фридрих осадил Прагу, но с частью сил продолжал бои
против австрийских полевых войск.Что касается восточнопрусского театра военных действий и русских войск, то на 1 мая они состояли из авангарда генерала Броуна (6 пехотных полков, полк кирасир, часть гусар и Чугуевский казачий полк – всего 15 тысяч) в Митаве; главных сил под командой самого Апраксина (12 пехотных полков, полк кирасир и часть «разнонародных команд» – всего 32 тысячи) около Риги и ряда частей, которые находились в движении на соединение с главной армией: от Динабурга к Вилькомиру двигался генерал Румянцев с кирасирами, 2 полками гусар и 7 сотнями казаков – всего 4 тысячи; от Дерпта к Риге шли 4 полка пехоты – всего 10 тысяч; из Пскова к Риге шли 3 полка пехоты – всего 7500; из Смоленска к Вильно направлялся с 2 тысячами казаков Краснощеков; из Стародуба к Вильно с 3 тысячами слободских казаков шел генерал Кастюрин; туда же с 2 тысячами калмыков торопились майоры Гак и Суворов. В Ревеле готовился к посадке на суда десантный отряд в 10 тысяч солдат.
Сосредоточение войск наметили в Ковно. Туда выступили, разделившись на две дивизии по 23 тысячи бойцов, главные силы. Дивизиями командовали генерал Лопухин и сам Апраксин. Одновременно был подготовлен корпус для наступления на Мемель – 7 полков пехоты, Молдавский гусарский полк и тысяча казаков Краснощекова. На помощь ему по морю на судах должен был подойти десантный отряд из 4 полков. Командование этим корпусом возлагалось на В. Фермора.
Краснощеков Федор Иванович, сын донского героя, легендарного донского бригадира Ивана Матвеевича Краснощекова. Начал службу в 1727 году. Был в походах за Кубань, в Кабарду, в Персию. В 1733 году близ урочища Мажар на реке Куме трое суток отбивался от окруживших его персов, кубанцев и крымцев, пока не подоспела помощь. В 1736 году участовал в войне с Турцией, штурмовал Каланчи, Азов и Лютик. В том же году на Кубани нанес поражение кубанским татарам при г. Ачуе. В 1738 году участвовал в походе на Крым. В 1741 году действовал против шведов в Финляндии. В 1755 году «за службы отца ево, тако ж и ево, Федора Краснощекова, добропорядочные и усердные службы» пожалован в бригадиры. В 1756 году был назначен походным атаманом донских казачьих полков, собранных для похода в Пруссию. В Пруссии «находился во всю войну сначала и по окончании, и был на всех против неприятеля сражениях… и поступал храбро, с немалою похвалою и подкомандным своим к неустрашимости собою пример подавал, и командою его не малое число неприятелей и артиллерии в полон брано». В 1763 году произведен в генерал-майоры. Умер в 1764 г. В песне сохранился портрет Ф.И. Краснощекова: «он лицом-то смугловат, волосами кудреват, глаза точно сокола…» [119] .
119
Корягин С.В. Косовы и другие. Генеалогия и семейная история донского казачества. Вып. 78. М., 2008. С. 23.
Движение началось. Полки «для лучшей способности в походе шли поодиночке» [120] . Вослед армии с территории Украины погнали табуны скота. На самой Украине торговля скотом была запрещена.
В конце мая Апраксин направил генерал-аншефу В.В. Фермору ордер «о наискорейшем в неприятельские границы вступлении и о требовании сдачи города Мемеля» [121] . Казаков посадили на галеры и отправили проводить набеги «даже до околичности Кенигсберга». Очень вовремя вспомнили опыт казачьих «походов за зипунами». 31 мая Фермор, корпус которого именовался «3-й дивизией», прибыл в Либаву и оттуда доложил Апраксину о малочисленности своего корпуса и об отсутствии осадной артиллерии.
120
Масловский Д.Ф. Указ. соч. С. 198.
121
Семилетняя война. Сборник документов… С. 153.
7 июня Апраксин подтвердил Фермору свой приказ. В тот же день Апраксин прибыл в Ковно и известил оттуда императрицу, что выступает в поход, «не обождав высочайшей резолюции, дабы времени не упустить» [122] . Итак, не прошло и 9 месяцев с назначения Апраксина командующим армией, как он начал военные действия…
Француз маркиз Лопиталь, бывший в это время рядом с Апраксиным, любовался его «ласковыми манерами, его пышностью, щедростью относительно солдат и справедливостью ко всем». Он похвалил и его решение оставить в Риге «множество молодых дам, входивших в состав его свиты». И что бы ему ни говорили, он отказывался допустить у столь любезного человека недостаток мужества, равный полному отсутствию военных талантов» [123] .
122
Семилетняя война. Сборник документов… С. 153.
123
Валишевский К. Указ. соч. С. 179.
И время вроде бы благоприятствовало. Вторая австрийская армия Дауна поспешила на выручку своим, запертым в Праге, и разбила немцев при Колине в июне 1757 года. Фридрих отступил в Саксонию. Его окружали 300 тысяч солдат противника.
По воспоминаниям А.А. Прозоровского, в городе Ковно армия стояла около месяца близ прусских границ. «Сие остановление для чего так долго последовало, неизвестно, но тут зделали распоряжение из примеченных некоторых в марше неудобств, ибо, как до сего места не было никакого учреждения с обозами, то всякой столько повозок имел, сколько хотел. Происходившее от того обременение столь было велико, что армия почти двигаться не могла… И тут зделано было расписание капитанам иметь по две повозки, а субалтерн-офицерам – по одной, а по пропорции сего распоряжение простиралось и до всех вышних чинов» [124] .
124
Записки генерал-фельдмаршала А.А. Прозоровского… С. 42, 43.