Казак в океане

– Стягивай борта! – орал Галуа, размахивая шпагой и пистолетом, зажатым в левой руке. – Бросай бомбы! Пали, чернокожие дьяволы!

Негры тянули багры, упирались ногами в фальшборт, а другие уже готовились перескочить на чужой корабль. Мушкетная трескотня ослабла, лишь пистолеты трещали, да вопли матросов носились в воздухе.

Наконец борта были стянуты, матросы хлынули на абордаж, а защитники пришли в себя и открыли огонь по нападавшим. Но рубка уже началась. Силы были почти равными, но на атакованном корабле было множество раненых, что затрудняло оборону.

Галуа носился со шпагой и мачете в обеих руках и рубил, колол без разбора. Все это он подкреплял отборной руганью, воодушевлял негров, которые не особо старались.

Дед Макей методично стрелял из мушкетов, Жан торопливо заряжал их ему. Лука с саблей в руке в гущу не полез и рубился в одиночных схватках. Он уже уложил трех матросов, когда чья-то шпага проткнула ему руку выше локтя. Он едва успел перехватить саблю в другую руку, как кто-то сделал выпад в его сторону и клинок прошел в дюйме от его бока.

Прогремел выстрел, и напавший свалился с раной в боку.

Скоро защитники отступили на ют, где распоряжался молодой офицер со шпагой в руке. Дед Макей прицелился, нажал курок. Офицер завалился к фальшборту, остальные оторопело глядели на своего командира, на секунду отвлекшись от защиты трапа. Негры и французы навалились на них, сломили, заставили побросать оружие и сдаться.

Пленных тут же загнали на бак и заперли там вместе с ранеными. В море полетели мертвые, а их было достаточно. Одних негров было убито больше десятка. Погиб и плотник, и Лука, сидящий у фок-мачты с повязкой на руке, горевал по нем больше всех.

Защитники потеряли убитыми почти два десятка. Среди раненых оказался капитан, один его помощник и штурман. Остальные имели незначительные ранения, некоторые были обожжены взрывами бомб.

Лука почти не принимал участия в осмотре судна. Он баюкал руку. Она болела и горела, чувствовалось, что жар постепенно охватывает все тело.

Галуа, раненный в нескольких местах и весь белевший перевязками, носился по захваченному судну, осматривал с матросами при свете фонарей груз, пассажиров и вел себя как настоящий капитан. Самюэль оставался на своем судне и лишь однажды выстрелил из пистолета, заметив, как один матрос замахивается кинжалом на Колена. Он ранил нападавшего и теперь переживал, каялся и волновался.

Когда наступил день, победители определили добычу точно и тщательно все подсчитали. Галуа еще держался, но был бледен и слаб.

Он подошел к Луке. Присел рядом, помолчал, потом сказал невесело:

– Не думал, что у нас будет столько убитых и раненых.

– Негры не те вояки, – вяло ответил Лука. – Настоящие воины потеряли бы в два раза меньше. Сами виноваты.

– Это точно, хозяин! Но я сумел их заставить драться. Все же дело сделано, Люк!

– Что будем делать теперь?

– Ветер поднимается, хозяин. Надо ставить паруса и отправляться в путь. Распределим матросов по кораблям и пойдем на Антигуа. Подводить заказчиков вам не стоит.

– Если будет мало матросов, то возьми человек шесть-семь из пленных. Думаю, что они не станут возражать. Тут есть лекарь. Пусть займется ранеными.

– Уже занимается, Люк. Это ведь испанский корабль. Тонн около двухсот, не наша скорлупка, хозяин. Груз хороший, и ценности имеются. Все будут довольны.

Перед полуднем суда уже подходили к острову.

Англичане, владеющие островом Антигуа, встретили гостей довольно благосклонно. Любое поражение испанцев здесь воспринималось с радостью. И груз захваченных кораблей легко сбывался купцам, как местным, так и прибывшим из метрополии.

Две недели спустя Лука начал поправляться, Галуа не отставал от хозяина.

Несколько тяжело раненных умерли, но это не воспринималось как трагедия. В порту наняли троих французов и одного англичанина. Этого пока хватало.

– Малое судно надо отправить на Монтсеррат, – распорядился Лука. – Его поведет Самюэль. Он доставит груз и вернется сюда. Мы за это время отремонтируем захваченное судно и приготовим его к плаванию.

Галуа внимательно слушал, соглашался и молча ждал дележа добычи. Это понимал и Лука. И время для этого настало. Груз был продан, деньги лежали в сундуке Луки. И он проговорил:

– Надо разделить добычу, Галуа. Пусть все повеселятся.

– Это приятное сообщение, хозяин! Надо обрадовать команду.

Под вечер, когда Самюэль уже вывел судно в открытое море, Лука вынес сундук, и дележ начался.

Пятую часть добычи получал Лука, остальное распределили среди матросов, негры получили лишь по три серебряные монеты и были отпущены в городок отметить праздник. Галуа получил тысячу экю в пересчете с песо, Колен триста, остальные по двести монет. Луке также досталось судно и выкуп за пленных испанцев.

Его еще предстояло получить, и ясно было, что не за всех испанцев заплатят.

Среди пассажиров Лука обнаружил семью довольно знатных арагонцев. Главой семейства был младший отпрыск графов де Систьерна, дон Мануэль, с ним попали в плен жена его донья Эрканасьон и двое детей. Старшей дочери было лет под двадцать, сыну, дону Диего, – шестнадцать лет. Он был красив, горд этим, по-дворянски спесив и по этой причине не раз от матросов получал щелчки по носу и насмешки.

Это так его унижало, оскорбляло и угнетало, что он заболел, не выходил из трюма, где им определили место в углу.

Его сестра, сеньорита Эстелла, была некрасива, высока и худа, просто точная копия отца, который ее боготворил. Она отличалась сдержанностью, умом и не кичилась своим высоким происхождением, которое постоянно подчеркивал ее брат.

Остальные пленники были простыми людьми из провинций Испании. Они переселялись в Мексику и вот попали в плен и молили Бога вызволить их из этого несчастья. Лука, ознакомившись с содержанием графского ларца с деньгами, заявил, что ничего не возьмет с этих простых тружеников, если граф согласится заплатить за них из своих накоплений. При этом он многозначительно и хитро ухмыльнулся.

– Это не так много, и вы вполне можете это сделать, граф, – заявил он через толмача, знавшего испанский.

Граф был возмущен, фыркал, а сеньорита Эстелла заметила тихо:

– Отец, пусть будет так, как предлагает этот сеньор. Вы возместите эти потери за несколько месяцев.

Глава семейства метнул на любимую дочь недоумевающий и даже яростный взгляд, а Лука заметил:

– Сеньор, ваша дочь намного мудрее вас. И вы должны оценить всю уместность ее совета, – и Лука хитро усмехнулся, слушая перевод.