Казаки против Наполеона. От Дона до Парижа
Шрифт:
Государь Император, зная, сколь великую пользу приносят отдельные корпуса, действующие под управлением и личным руководством искусных начальников в тылу неприятеля тем, что они уничтожают его сообщения, истребляют его запасы и, переносясь с быстротою с одного места на другое, затрудняют каждое его предприятие, наносят ему нечаянные удары, и, основываясь на том, что войско Донское преимущественно способно к составлению таковых корпусов, повелел прибыть сюда из Силезской армии 6 казачьим полкам, кои высочайше назначены, присоединив к ним Атаманский полк, составить отдельный корпус, с тою целию, чтобы, независимо от движений главных армий, действовать в тылу неприятеля. А дабы подать случай сим полкам войска Донского явиться пред целым светом в новом блеске,
Исполняя сию Монаршую волю, честь имею быть с истинным почитанием и совершенною преданностью Вашего сиятельства, милостивый государь, покорнейший слуга к[нязь] Петр Волконский» {629} .
М.И. Платов давно ожидал такого вызова. Еще в мае 1813 г., когда было объявлено перемирие и стали подсчитывать наличные войска, Платов обратился к царю с таким рапортом: «Осмеливаюсь Вашему Императорскому Величеству всеподданнейше донесть, по опыту моему, в продолжение более 40-летней службы моей и на шести войнах, заметил, что нужно при Главной армии для генерального дела иметь казаков более число, нежели теперь есть; а потому и полагаю я, что из находящихся при разных крепостях полков возможно собрать 30 или и более.
Из них 15 полков могут быть и по частям, как и теперь находиться в разных местах по армии, а другие 15 — своим корпусом, на тот случай, когда Бог благословит победою над неприятелем, оный корпус может нанести неприятелю по их уловкости большой вред. В случае ж неудачи может прикрывать все и раненых забирать. Кроме того, еще может оный корпус по примеру своему действовать как в денное, а более в ночное время и наносить неприятелю большой вред разными своими манерами, которые все описывать теперь нахожу лишними, а по обстоятельствам дела можно будет предпринимать оные» {630} .
Естественно, получив письмо от М.П. Волконского, Платов согласился. Это ясно из второго письма князя М.П. Волконского М.И. Платову от 7 (19) сентября:
«Милостивый государь граф Матвей Иванович,
Государь Император, получив от меня сведение, что Ваше сиятельство намерены, по высочайшей воле, прибыть в Теплиц, повелеть мне изволил объявить Вам, милостивый государь, чтобы Вы постарались поспешить Вашим сюда приездом, что принято будет от Его Величества с особенным удовольствием» {631} .
Затем последовала реакция М.Б. Барклая де Толли. Барклай де Толли летом 1812 г. писал Александру I о Платове: «Его бездеятельность такова, что мне приходится постоянно держать одного из моих адъютантов при нем или на его аванпостах, чтобы добиться исполнения предписанного» {632} . И теперь, 11 (23) сентября, Барклай де Толли пишет Платову:
«Милостивый государь граф Матвей Иванович!
Отправляя с сим к Вашему сиятельству состоящего по армии полковника Энгельгардта, покорнейше прошу употребить его, по рассмотрению Вашему, на службу при войсках Вами командуемых.
С истинным почтением и совершенною преданностью иметь честь быть Вашего сиятельства, милостивого государя, покорнейший слуга
Барклай де Толли» {633} .
Видимо, 11 (23) сентября М.И. Платов уже вступил в командование, и Барклай де Толли, верный себе, направил к Платову одного из своих адъютантов.
Тогда же, 11 (23) сентября, Платов получил предписание от Барклая де Толли о направлении действий: «В предназначенной экспедиции Ваше сиятельство должны иметь главнейшею целью действовать на коммуникации неприятеля из нескольких пунктов, между Хемницы и Дрездена лежащих, в направлении к Мейсену, не упуская, однако же, из виду неприятеля ныне около Дрездена, Пирны и Петерсвалде расположенного». То есть Платов должен был действовать гораздо восточнее отрядов Тильмана и
Менсдорфа — на коммуникации французов между Дрезденом и Лейпцигом и на сам Дрезден. Однако в постскриптуме Барклай де Толли указал Платову местонахождение обоих указанных отрядов:«P.S. К сведению Вашего сиятельства нахожу нужным присовокупить, что ген[ерал] -лейт[енант] Тилеман с отрядом своим по последним известиям находился в Цейсте, австрийский полковник гр[аф] Мерздорф, который сделал экспедицию к Лейпцигу, должен к нему присоединиться…» {634}
К Платову же должен был присоединиться отряд генерал-майора князя Н.Д. Кудашева — 1-й Черноморский и донской Иловайского 12-го полки, — который действовал в том же районе, где надлежало действовать Платову, и имел предписание выдвигаться к Вальдхайму.
13 сентября Барклай де Толли поторопил Платова: «Для лучшего успеха в предполагаемой экспедиции Вашего сиятельства нужно начать сколь можно поспешнее действовать на коммуникации неприятеля во многих пунктах, а потому, не останавливая отряда генерал-майора князя Кудашева, извольте следовать поспешнее за ним и старайтесь скорее с ним объединиться, дабы в случае надобности могли его подкрепить {635} .
На следующий день, 14 (26) сентября, начальник Главного штаба князь Волконский переориентировал Платова от окрестностей Дрездена на окрестности Лейпцига: «Неприятель в числе 3500 человек кавалерии атаковал 12-го числа при Альтенбурге генерала Тилемана, который, избегая сражения, отступил на Цвиккау. Сие, вероятно, сделал неприятель для того, чтобы освободить от партизан наших Лейпцигскую дорогу. Извещая Ваше сиятельство о сем, прошу покорнейше позволить предложить мне свое мнение. Поелику неприятельская армия по всем известиям нуждается не только в провианте и фураже, но и в снарядах, то и, вероятно, что транспорты со снарядами идут от Эрфурта к армии, которые весьма бы полезно было перехватить и уничтожить, и для того полагаю я, что движение Ваше от Одерана через Валугейм, Гримму на Вурцен было бы весьма полезное» {636} .
Бумага эта была получена Платовым 16 (28) сентября у Альтенбурга, когда он уже вел бой.
Итак, М.И. Платов возглавил 6 казачьих полков, прибывших из Силезской армии, присоединил к ним свой Атаманский полк, два небольших прусских партизанских отряда и 13 (24) сентября выступил из г. Зайды к г. Хемницу, где назначено было собраться всему его легкому корпусу. Выступая в поход, М.И. Платов открыл новое делопроизводство и направил 14 (26) сентября Барклаю де Толли рапорт № 1 о своем выступлении.
В Хемнице и на подступах к Хемницу к Платову присоединились 3 эскадрона 2-го венгерского гусарского полка Палатина и 900 пехотинцев полковника Иллеши.
Пройдя 40 верст по горам, на подступах к Хемницу 14 (26) сентября Платов узнал о поражении отряда Тильмана, «что генерал-лейтенант Тилеман отретировался из города Альтенбурга в местечко Цвикау» и 15 (27) сентября отправил об этом рапорт № 2 Барклаю де Толли. «Я дал ему знать чрез нарочного с тем, что завтра я из местечка Пенига, а он должен из Цвикау идти к городу Алтенбургу, в коем находится неприятель, чтобы в одно время остановить оного. И что последует, Вашему сиятельству донесу. По известиям неприятель в пяти тысячах с шестью орудиями, но большая часть его в кавалерии», — рапортовал Платов {637} .
Последняя фраза звучит успокоительно — неприятеля много, но это кавалерия. Не только М.И. Платов, но и другие известные кавалеристы после кампании 1812 г. французскую кавалерию особо не ценили. Видимо, М.И. Платов еще не обнаружил, что перед ним гвардейская кавалерия, лучшая кавалерия Франции.
Под № 3 в указанном делопроизводстве идет приказание генерал-майору Кудашеву, командующему платовским авангардом, но по смыслу оно относится к ночи с 14 (26) на 15 (27) сентября. Видимо, неувязка во времени датировки происходит от того, что мы имеем дело с черновиками.