Казаки-разбойники

На рейде стояли два судна без парусов, у причала – несколько лодок странной конструкции, но не такие чудные, как корабли. Несколько лодок были разбиты, доски от них вытаскивали люди и складывали в штабель.

Появились белые люди, что еще больше удивило Луку. И вели они себя не так, как темнокожие. И одежда у них была странная. Но потом Лука оглядел себя и определил, что и он одет точно так же, но только его одежда была в грязи. Почему так? Ответа он не находил.

Потом к нему подошли человек пять, радостно улыбались, протягивали руки и что-то говорили. Хлопали по плечам, обнимали, жестикулировали, а Лука в недоумении взирал на этих странных людей и ничего не понимал.

Он стал спрашивать, говорить и сообразил, что его не понимают. Это еще сильнее удивило его. Судя по всему, эти люди его знают, но он-то видит их впервые.

Слабость заставила его сесть на поваленное дерево. Он сгорбился и молча вслушивался в слова этих белых людей.

А они подождали немного, поговорили с хозяином хижины, посетовали, поохали. Потом взяли Луку под руки и повели к причалу. Но не к тому, что был недалеко, а дальше, где он заметил ряды домов, достаточно крепких и надежных.

Он дал усадить себя в лодку, гребцы ударили веслами. Бухта еще волновалась, но это не мешало гребцам. Скоро лодка причалила к борту большого корабля, и все вскарабкались на палубу.

Лука с изумлением оглядел корабль, снасти, пушки, назначения которых он не знал. Зато шпаги и кинжалы его заинтересовали. Он даже попробовал вытащить клинок из ножен, но потом опустил его и продолжал разглядывать судно.

– Что с ним случилось? – все спрашивал Назар и не находил ответа. – Хозяин хижины говорит, что нашел его на дороге. Он лежал в грязи и едва дышал.

– Он еще сказал, что у него немного опалены голова и плечо, – заметил Макей с видимым волнением.

– Может, его молния ударила? – высказал предположение Реше. – Такое случается иногда. И куда он направлялся в такую погоду?

– Так ведь он любовь крутит с одной местной дамой, – вставил Яким.

– Тогда понятно, куда он шел, – заявил Рядно. – Кобель всегда за сучкой побежит, какая бы погода ни случилась.

– При чем тут это?! – заступился за друга Яким. – И какое это имеет значение? Главное, что он ничего не помнит. А говорит на каком-то чудном языке. Кто-нибудь хоть что-то понимает из его слов? – И Яким обвел глазами товарищей, с любопытством взирающих на Луку.

– Такое впечатление, что он впервые видит пушки, – заметил Реше. – С ним произошло что-то совершенно странное. Куда делся капитан?

– Ушел в город, – ответил Колен. – Искать мастеров для ремонта.

Они долго судачили, пока Лука не утомился и не присел на бухту канатов. На следующий день появился доктор в очках, с седой бороденкой на длинном лице. Он осмотрел Луку, ощупал почти все тело, осмотрел ожоги и заявил:

– Наверное, его все же ударила молния. И это повлияло на потерю памяти. А что произошло с его речью, то этого вам никто не пояснит. Возможно, это пройдет, но я еще не встречался с таким явлением, господа. Это все, что я могу вам сказать. Телом он здоров, а ожоги в скором времени заживут.

Доктор удалился, а матросы продолжали обсуждать это необычное обстоятельство, но ни к чему не пришли. Назар сказал:

– Мы ничего не можем сделать, и потому остается лишь ждать и надеяться на Господа нашего. И молиться о здоровье нашего товарища.

У Луки был странный, немного испуганный вид. Все подходили к нему, заговаривали, пожимали плечами и отходили. А Лука все думал, силясь что-то вспомнить, и не мог. Лишь удивлялся, что все называют его Лукой, а настоящего своего имени он так и не вспомнил.

Он впал в прострацию, перестал обращать внимание на людей, окружающих его.

Дней через пять к судну подошла небольшая лодка с закутанной в покрывало женщиной. Было сумрачно, солнце уже почти спряталось в море, и лица ее никто не разглядел. Она спросила тихо, но настойчиво на плохом французском:

– Я хотела бы поговорить с Лукой. Где он?

– А кто вы такая? – спросил вахтенный матрос.

– Я бы не хотела себя называть, да вам это и не обязательно знать. Прошу провести к Луке.

– Это, наверное, его женщина, – сделал предположение Назар. И, обращаясь к даме, предложил: – Следуйте за мной, мадам.

Лука стоял и смотрел безучастно и равнодушно на гладь бухты, опираясь на планширь. Он вздрогнул, когда Назар сказал:

– К тебе пришли, Лука.

Женщина посмотрела на Назара, и тот понял, что она просит его удалиться.

– Люк, что с тобой? – бросилась она к нему. – Я узнала, что тебя поразила молния, когда ты шел ко мне. Ты меня узнаешь?

– Женщина, кто ты? Я тебя не знаю и никогда не видел, – ответил Лука и по выражению лица женщины понял, что та его не понимает. Он отвернулся и устремил взгляд на исчезающее за горизонтом солнце.

– Неужели ты меня не признаешь, Люк? Я Луиза! Мы с тобой любим друг друга, и я сгорала от отчаяния, когда ты не появился. Ну посмотри на меня, милый!

Луке было неинтересно, что она говорит. Он не повернулся к ней, дожидался, когда она уйдет. Он даже пытался вспомнить эту женщину, но в голове ничего не возникало.

Он слышал, как женщина что-то еще говорила, чувствовал, как она касалась его рукой, но оставался безучастным и угрюмым.

Лука слышал, как она всхлипнула и застучала каблуками по палубе, обернулся посмотреть на нее, но темнота уже поглощала судно.

Стало очень тоскливо и одиноко. Эта женщина, как он разглядел, была хоть и не красавица, но привлекательна, и Луке вдруг стало жаль, что она ушла.

«И она меня знает, – подумал он в смятении. – Кто она? И что у нас с ней было? И когда это наваждение кончится?»

Стойкий пассат задерживал выход «Хитрого Лиса» с выходом в море. Назар этому радовался, надеясь, что за это время Лука поправится. К сожалению, этого не происходило.

Он часто обсуждал с друзьями, что делать с Лукой.

– Пусть едет с нами, – настаивал Яким. – Что он один тут будет делать? Общаться не может, с деньгами быстро его облапошат, а так есть надежда, что за месяц-полтора он поправится.

– И то верно, – поддержал Макей. – С нами ему будет лучше. Научится говорить, и все нормально будет у него.

И вот настало время, когда «Хитрый Лис» смог выйти в море, покинув гостеприимные берега Сен-Мартена. Пришлось немного спуститься к югу в надежде поймать попутный ветер.

В трюме лежали товары, которыми запаслись матросы, рассчитывая продать их во Франции и тем пополнить свои капиталы. В основном это был сахар, бобы какао, красители и многое другое, что имело цену в Европе.