КаZантип

Поняв, что погоня отстала, байкер испустил полный первобытного восторга вопль и сбавил скорость. Теперь, когда все получилось как надо – и выгода, и месть, было бы особенно глупо и обидно гробануться в темноте на какой-нибудь кочке.

Крученый направлялся к заранее условленному месту встречи со своей подругой.

Глава 40

Погоню Гюрза заметила довольно быстро. Немного удалившись от стоянки передвижного зоопарка, она обернулась, услышав за спиной шум мотора.

– Твою мать! – выдохнула девушка, увидев фару преследовавшего ее мотоцикла. В том, что это именно преследование, она нисколько не сомневалась. Просто не было другого объяснения – Крученый должен был не нестись за ней, а поддерживать отвлекающий всеобщее внимание бардак. Только потом он должен был подъехать в заранее условленное место.

«Кто же это еще на мою голову?!» – подумала девушка, прибавляя скорость. Первое, что приходило в голову, – кто-то из харьковчан оказался сообразительнее, чем выглядел. Заметил, что она отъехала в сторону, проследил и увидел, как она достает пакет. Потом сообразил сопоставить это с теми разговорами, которые они с Крученым вели у костра, и решил догнать девушку, чтобы поживиться.

Гюрза усмехнулась. Нельзя сказать, что она была напугана, – Гюрза была свято уверена, что пока она на своем мотоцикле, ее никто из харьковчан не догонит. А если и догонит, то здорово пожалеет об этом. За себя постоять она сможет. Но и спокойной она, разумеется, не была. Как-никак при ней был героин в количестве, достаточном для очень долгой отсидки за решеткой, – что по украинским законам, что по российским. И существовал небольшой шанс, что гонится за ней не просто авантюрист, решивший грабануть по-тихому оставшуюся в одиночестве девушку, а кто-то связанный с правоохранительными органами. Мало ли… Среди ментов иногда очень головастые попадаются. Могли на каком-нибудь этапе просечь ее комбинацию и устроить у зоопарка ловушку, чтобы поймать ее с поличным. Правда, тогда непонятно, почему преследователь только один. Но и этому может отыскаться объяснение. Гюрза сама была дочерью мента и знала, что бывает всякое. Например, раскрывший преступление мент может действовать только своими силами, используя максимум пару-тройку самых верных подчиненных, – чтобы славой и прочими благами ни с кем не делиться. Но, кто бы это ни был, догнать ее ему все равно не удастся.

С этой мыслью Гюрза обернулась. Преследователь приблизился! Не очень намного, но он определенно сократил разделяющую их дистанцию. Гюрза скрипнула зубами. Она жутко разозлилась – лихая езда на байке была предметом ее особой гордости, а тут какой-то хрен с бугра ее догоняет! Девушка прибавила газу, выжимая из байка все, на что тот был способен. Гонка продолжилась.

Громову приходилось нелегко. Он все еще был уверен, что догонит Гюрзу, но уже понял, что победа достанется ему недешево. С тех пор как они расстались, Гюрза заметно выросла. Поддерживать заданный ею темп было очень трудно – ведь гнали мало того что ночью, так еще и не по дороге, а по степи, где колесо в любой момент могло наткнуться на камень, пригорок или провалиться в яму. Оставалось надеяться на удачу. И на то, что Гюрза подвергается тем же опасностям в еще большей степени, ведь она едет первой.

Но все же расстояние между байкерами уменьшалось. Оно таяло медленно, как здоровенная глыба льда холодной весной, но ведь таяло же!

Очередной раз повернувшись и оценив ситуацию, Гюрза поняла – если она ничего не придумает, то проиграет эту гонку. И тогда ей может прийтись плохо. Судя по тому, как мастерски – не поспоришь! – владеет байком ее преследователь, противником он окажется серьезным. Слизняки под сотню по степи не гоняют. А ведь она все же девушка! В чисто силовом противостоянии, особенно если противник волевой и решительный, может и проиграть. Конечно, она довольно долго карате занималась, но против лома, как известно, нет приема. У ее преследователя может и лом с собой оказаться – причем не в переносном, а в самом прямом смысле. Монтировка, цепь, бейсбольная бита – излюбленные виды оружия в байкерской среде. А у нее с собой только выкидной ножик – штука, конечно, полезная, но против биты или цепи не пляшет.

Все эти мысли пронеслись в голове Гюрзы за считаные секунды. Решение тоже созрело быстро. Гюрза резко развернула байк и понеслась преследователю навстречу. Рука ее скользнула вниз, под седло.

Громов, увидев, что Гюрза развернула мотоцикл, подумал, что она решила пойти на таран. От нее такого вполне можно было ожидать – темперамент соответствующий. Виктор успел вывернуть руль и разминулся с Гюрзой буквально в паре метров. И тут девушка резко взмахнула рукой. В первую секунду Громов не понял, что это значит, но в следующий миг сжавшаяся у него на шее петля рванула его назад.

Гюрза не зря училась кидать аркан. Бросок оказался точен. Громов, совершенно этого не ожидавший, вылетел из седла и рухнул на землю. Гюрза радостно рассмеялась. Обернувшись, она увидела крайне приятную для себя картину – ее преследователь ехал за ней на веревке, собирая лицом и пыль, и сухие стебли степной травы. Она чуть сбавила скорость – не из жалости, разумеется, а чтобы самой в аварию не угодить. Теперь гнать на полной было незачем.

Громов погиб бы от удушья, если бы не успел вцепиться в веревку руками. Это ослабило сжимающую шею петлю, но с ладоней словно кожу сдирали – и это несмотря на перчатки. На свое счастье, Громов был полностью экипирован – кожаные куртка и штаны, шлем, высокие сапоги. Иначе он меньше чем за минуту ободрался бы об землю до мяса. Еще выручало то, что пока Гюрза ехала по плоской, как стол, степи. Даже небольшой попавшийся по пути камень мог стоить Виктору жизни.

Гюрза остановилась как раз в тот момент, когда Громов почувствовал, что находится на пределе. Подкатывало беспамятство, которое привело бы к смерти. Стоило хоть немного расслабить сжимающие веревку руки, и петля аркана удушила бы его.

– Ну, посмотрим, что ты за фрукт, – сказала девушка, снимая шлем и спрыгивая с мотоцикла. Она была совершенно спокойна – после такой поездки по степи ее преследователь наверняка находился в таком состоянии, что с ним и решительный цыпленок справился бы. Посторонних тоже можно было не опасаться. Она заехала в довольно глухое место – к заброшенному бетонному заводу, который люди покинули, когда была заморожена постройка АЭС.

Стащив с еле шевелящегося пленника шлем, Гюрза неожиданно сдавленно выматерилась. На ее лице, сохранявшем спокойствие даже в самых сложных ситуациях, появился звериный оскал – примерно такой, который по поводу и без повода демонстрировал Крученый.

– Так это ты! – выдохнула она. – Надо же, какая встреча, Гром! Что-то, я смотрю, ты не очень рад меня видеть!

Виктор только застонал в ответ. Ничего членораздельного он произнести не мог. Не то что руки и ноги – даже язык ему не повиновался. Впрочем, Гюрзе и не нужен был ответ. Она накручивала себя сама.

– Да-да, – с жуткой ухмылкой продолжала она. – А ведь я отлично помню времена, когда ты мне очень радовался! Любимой называл, солнышком! Теперь, наверное, эту сучку так величаешь?!

– Не называй ее так, – с огромным трудом выдавил Громов.

– Да?! А как же мне ее называть? По имени? Так я даже не знаю, как эту сучку зовут! А ты… Ты… – В этот момент лицо у Гюрзы стало таким, что хоть в фильм ужасов на роль монстра ее бери без грима. Никакие окровавленные клыки не заменили бы это выражение беспредельной ненависти.

– Ты бросил меня из-за нее! Ну так послушай – это я взяла твой шлем и байк. Это я пересчитала ей кости! Думала, тебя, урода, посадят. Но ты как-то вывернулся, да еще и про героин пронюхал! Ничего, теперь не выкрутишься!

Только сказав это, Гюрза подумала, что про героин упомянула зря – неизвестно еще, знал про него Громов или нет. Но эта здравая мысль промелькнула где-то на заднем плане сознания, слишком уж сильна была душившая ее злость, чтобы рассуждать разумно.

– Какая же ты дрянь, – тихо сказал Громов. Он до сих пор сомневался в том, что Ксюша права насчет героина. Но теперь понял все.