Каждый хочет любить…
Шрифт:
Сидя за письменным столом, Антуан просматривал электронную почту. В нижнем углу экрана зажегся маленький конвертик.
Прости, что бросил тебя на все выходные, пообедаем у Ивонны в час. Твой друг Матиас.
Он ответил, отстучав следующий текст:
Ты меня тоже прости за вчерашнее. Буду в час у Ивонны.
Открыв магазин, Матиас включил свой старенький «Макинтош», прочел послание Антуана и ответил:
Договорились, в час у Ивонны, но почему ты говоришь «тоже»?
В этот самый момент в классе информатики французского лицея Эмили и Луи выключили компьютер, с которого они отправили первое сообщение.
Берег
Мать Одри была счастлива вновь обрести свое чадо… у Одри какой-то странный голос… совсем не такой, как обычно… бесполезно что-то скрывать от нее, дочь наверняка кого-то встретила, последний раз она слышала этот тон, когда Одри сообщила ей о полной идиллии с Роменом… – Да, она прекрасно помнит, чем закончилась история с Роменом, и помнит о том, сколько вечеров подряд она плакалась в трубку. Да… все мужчины одинаковы… – Кто этот новый мальчик… Ну разумеется, она сразу поняла, что появился новый мальчик… в конце концов, это она произвела Одри на свет… – Ну да, да, действительно появился один человек, нет, она не теряет голову… в любом случае это не имеет никакого отношения к Ромену, и спасибо, что посыпала соль на рану, а то вдруг бы она затянулась… да нет же, конечно, давно затянулась… она вовсе не это хотела сказать, просто если бы… Нет, она ни разу не говорила с Роменом вот уже полгода… кроме того раза в прошлом месяце, по поводу забытого чемодана, который, как выяснилось, ему был дороже, чем чувство собственного достоинства…
Ладно, ладно, так или иначе, но речь идет не о Ромене, а о Матиасе… да, красивое имя… В книжном магазине… Да, и работа приятная… Нет, oh;i не знает, много ли зарабатывают в книжном магазине, но деньги не имеют значения, она тоже мало зарабатывает, а «тем более» – это не то замечание, которого она ожидала от собственной матери…
В конце концов, если ты не хочешь за меня порадоваться, лучше сменим тему… Да, он живет в Лондоне, и еще раз да, Одри в курсе, что жизнь там дорогая, она только что прожила там целый месяц… Да, месяца вполне достаточно, мама, ты меня утомляешь… О не-е-е-ет, она не собирается переезжать в Англию, они знакомы всего два дня… то есть пять дней… Нет, она не переспала с ним в первый же вечер… Да, это правда, что ради Ромена она готова была перебраться к нему в Мадрид через сорок восемь часов после знакомства, но сейчас речь не идет о мужчине ее жизни… на сегодняшний день это замечательный мужчина, и только… Да, время покажет, и нет, не надо беспокоиться за ее работу, она боролась пять лет, чтобы в один прекрасный день сделать собственную передачу, и не собирается теперь все испортить только потому, что ей встретился лондонский книготорговец! Да, она позвонит, как только доберется до Парижа, и я тебя тоже целую.
Одри запихнула мобильник в карман и протяжно выдохнула Пожилая дама напротив взялась было за книгу, но снова отложила ее в сторону.
– Простите, если я вмешиваюсь в то, что меня совершенно не касается, – заметила она, спуская очки на кончик носа, – но в первом и втором разговоре речь шла об одном и том же человеке? – И, не дождавшись ответа от озадаченной Одри, пробормотала: – И никто меня не убедит, что поездка по этому туннелю не оказывает никакого воздействия на организм!
С того момента, как они устроились на террасе, они не сказали друг другу ни слова.
– Ты думаешь о ней? – бросил Антуан. Матиас взял из корзинки хлеб и обмакнул его в горшочек с горчицей.
– Я ее знаю?
Матиас откусил кусочек и принялся медленно жевать.
– Где ты с ней познакомился?
На этот раз Матиас взялся за стакан и опорожнил его одним духом.
– Знаешь, ты мог бы со мной об этом поговорить, -• не отступал Антуан.
Матиас поставил стакан на стол.
– Раньше ты мне все рассказывал… – добавил Антуан.
– Раньше, как ты говоришь, еще не действовали твои дурацкие правила.
– Это ты сказал, чтобы в доме не было
никаких женщин, я только потребовал, чтобы нянь не было тоже.– Это уже не существенно, Антуан! Послушай, сегодня вечером я буду дома, если именно это тебя интересует.
– Давай не делать трагедию из того, что мы установили в нашей жизни некоторые правила, ладно? Ну же, приди в себя, сделай милость, для меня это важно.
Ивонна как раз принесла им два салата, поставила на стол и вернулась на кухню, выразительно возведя очи горе.
– По крайней мере ты счастлив? – гнул свое Антуан.
– Может, поговорим о чем-нибудь другом?
– С удовольствием, а о чем?
Матиас порылся в кармане куртки и извлек четыре авиабилета.
– Ты съездил за ними? – просиял Матиас.
– Нет, как видишь!
Пять дней спустя, подхватив детей прямо у школы после уроков, они помчатся в аэропорт и тем же вечером заснут уже в Шотландии.
К концу обеда между друзьями воцарился мир. Хотя… Матиас заметил Антуану, что установленные правила существуют только для того, чтобы их интереснее было нарушать.
Это был первый день недели, а следовательно, очередь Антуана забирать Луи и Эмили из школы.
Матиас сделает все закупки после того, как закроет магазин, и приготовит ужин, а Антуан уложит детей. Если не считать нескольких часов, жизнь дома была прекрасно организована.
Вечером Антуан получил срочный вызов от Маккензи. Образцы столов, задуманных Антуаном для ресторана, были доставлены в бюро. Инженер считал, что выбранная модель идеально соответствовала стилю заведения Ивонны, но ему хотелось бы выслушать еще чье-нибудь мнение. Антуан пообещал, что обязательно займется этим завтра с самого утра, но Маккензи настаивал; поставщик сможет обеспечить требуемое количество и в те сроки и по тем же ценам, о которых они договаривались, но только если заказ поступит сегодня вечером… Вся процедура займет у Антуана не больше получаса вместе с дорогой.
Матиас еще не вернулся, и Антуан взял с детей слово, что они будут вести себя хорошо и соблюдать все правила предосторожности. Категорически запрещено открывать дверь кому бы то ни было, подходить к телефону, кроме тех случаев, когда звонить будет он сам, – тут Эмили хихикнула: как узнать, кто звонит, если не снимать трубку, – также запрещалось близко подходить к кухне, включать или выключать любой электрический прибор, свешиваться с перил лестницы, трогать что бы то ни было… пришлось детям хором зевнуть, чтобы прервать этот речитатив, хотя отец мог бы поклясться всем святым, что по натуре он не склонен к излишней тревожности.
Как только отец ступил за порог, Луи устремился на кухню, взобрался на табурет, достал с полки два стакана и передал их Эмили, прежде чем спуститься на пол. Потом открыл холодильник, достал две содовые и выровнял банки так, как всегда их выстраивал Антуан (красные с кокой слева, оранжевая фанта посередине и зеленый перье справа). Соломинки лежали в ящике под раковиной, абрикосовые тарталетки в банке с печеньем, а поднос, чтобы отнести все это к телевизору, на разделочном столе. И все было бы отлично, если бы экран пожелал включиться.
После тщательного обследования кабелей был сделан вывод, что всему виной батарейки в пульте, а Эмили знала, где найти подходящие… в электронном будильнике папы. Она взлетела вверх по лестнице, едва прикасаясь к перилам. Когда она зашла в комнату, ее внимание привлек маленький цифровой фотоаппарат на ночном столике. Наверняка он был куплен специально для каникул в Шотландии. Из любопытства она взяла его в руки и принялась нажимать на все кнопки. На экранчике с задней стороны высветились фотографии, которые ее папа, наверное, сделал, чтобы опробовать аппарат. На первой виднелись только две ноги и край тротуара, на второй – уголок прилавка на рынке Портобелло, а вот третью фотографию пришлось долго вертеть, чтобы отсветы не мешали рассмотреть картинку… Все, что появлялось на экране, особого интереса не представляло, по крайней мере до тридцать второго кадра, единственного, кстати, который был нормально снят… На нем красовалась парочка на террасе ресторана, которая целовалась перед объективом…