Каждый может любить

Стены действительно наполнятся, чего уж говорить.

Совсем недавно я осознала, что воспоминания о прошлой жизни не вызывают эмоций – они стали просто воспоминаниями. Ни злости, ни любви, ни ненависти, ни раздражения – просто кадры, что проносятся перед глазами. Мне больше не интересно, что он делает и как живет, мне не важно с кем он и как себя чувствует… Я внезапно осознала, что освободилась и это так здорово – будто теперь я могу дышать полной грудью, не имея оков из чувств и переживаний. Раньше я задавалась вопросом – кто меня полюбит такую одиночку с ребенком? Думала, что обречена на одиночество, но ведь это не так. Я больше не буду одинока, со мной будет дочка, именно она, этот маленький, еще не родившийся человечек, способен любить той сильной любовью, бескорыстной, самозабвенной и искренней, на которую способны лишь дети. И им не важно, как выглядит их мама, похудела она или набрала вес. Им не важно, какая марка одежды висит в шкафу и сколько денег она заработала – они просто любят своих родителей. По крайней мере – большинство. И именно это чувство является тем самым светом, который сможет побороть чувство одиночества.

– Ты сейчас словно план по захвату мира строишь, - заметил Александр, останавливаясь рядом со своим домом. Он быстро написал сообщение Игорю и не стал глушить мотор.

– Я просто думаю…

– Но лицо при этом у тебя такое, словно в твоей руке яд, и флакон того и гляди дернется над чьей-то чашей… В чем дело?

Я рассмеялась, удивленная таким сравнением. То я зелье варю, то ведьмой являюсь – забавные сравнения. Сделав вдох, я все же рассказала о своих мыслях, о том, что больше не боюсь.

– То есть ты хочешь сказать, что имя Дима не вызывает у тебя внутри взрыв вулкана из одних сплошных эмоций, благодаря которым чаще всего просыпается жажда убивать всех неугодных?

– Нет, ничего подобного, - я вновь рассмеялась, поражаясь сравнению. Неужели я выглядела именно такой – способной ненавидеть даже имя? – на мой скромный взгляд это имя очень хорошее.

– Имя-то да-а, а вот сам объект… ну да ладно, то есть… все, любовь прошла, завяли помидоры?

– Можно и так сказать. – я лишь пожала плечами, не зная, что еще можно ответить на поставленный вопрос. Александр сильно удивился моим словам, он даже слегка отстранился, с удивлением отмечая мою стойкость и силу воли.

– Сила воли? Она здесь совершенно не при чем. Я просто живу дальше и если честно, хочу все плохое оставить в уходящем году. По-моему, именно сегодня замечательная для таких дел ночь! Новый год – новый холст и большего пока не надо.

– Понимаю, - его голос дрогнул, он нервно сглотнул, хотел еще что-то сказать, дернулся в мою сторону, но резко вернулся на место, заметив, как из парадной выходит Игорь. Мальчик бежал к машине, улыбался, застегивая на ходу длинную теплую куртку. Он так радовался празднику… Это здорово, я уже и забыла, что новый год обычно приносит счастье и любовь, новые истории и приключения, и к сожалению, но чаще к счастью, эти самые истории заканчиваются плохо, даруя возможность начать все с самого начала.

Игорь впорхнул в машину, мягко закрыв за собой дверь. Его глаза сияли счастьем и радостью, он весь был в нетерпении, жаждал праздника и подарков, прикусывал от волнения нижнюю губу и с интересом смотрел в окно, бесконечно улыбаясь.

– Ба будет в восторге! – он словно лампочка, светился счастьем, - уже хочу подарить ей подарок!

– А что это, если не секрет? – интересно, что придумал этот мальчик.

– Картина! Я посмотрел на то, как вы пишите на холсте, потом изучил несколько видео в интернете и не смог усидеть на месте. Все же это так здорово, мне безумно понравилась эта техника! Но хочется большего, масштабнее, ярче и круче!

– Тогда после Нового года приходи ко мне в студию, будет тебе и ярче и круче. Дома не все задумки можно осуществить, что-то приходится дорабатывать на рабочем месте, особенно покрывать лаком – он достаточно едкий и вредный. Я тебя тогда научу со структурной пастой работать, она позволяет воплощать интересные идеи.

Игорю даже говорить ничего не надо было – все видно по глазам. Они горели, лучились, сияли, выражали искреннее ожидание и радость. Тоже так хочу! Как же давно я не радовалась чему-то вот так искренне…

Пока мы ехали в незнакомое мне место, отец и сын постоянно болтали. Причем иногда они забывались и переходили на английский язык, затем вновь могли перескочить на русский, ну а потом обязательно на немецкий. В школе я изучала оба этих языка, но помню лишь основы. Мужчины восторженно обсуждали предстоящий праздник и даже не замечали того, что говорят не на родном русском. Забавно…

– Пап, а она знает немецкий?

– Судя по недоуменному лицу – нет. И кстати это не красиво вот так обсуждать что-либо рядом с человеком, который не понимает тебя. Это может заставить чувствовать себя некомфортно, так что прекращай скакать.

– Она ведь тебе нравится, да? Я же не слепой.

– Это не твое дело, сын…

– Еще как мое! Она мне понравилась, ты сам мчишься к ней, как только время появляется, так чего молчишь-то?

– Сын, все сложно…

Боженьки, главное не выдать себя, что знаю немецкий! Они ведь обо мне говорят, да? Обо мне же? Хотя откуда мне знать, вдруг он еще к кому-то приезжает? Мы достаточно редко видимся, но эти слова оказывают такое сильное воздействие! Кажется, у меня горят щеки… Ой мамочки, нельзя себя выдавать!

– А у вас, взрослых, почему-то всегда все сложно, - мальчик сложил перед собой руки, надулся, - с каких пор ты боишься?

– Ребята, - тихонько перебила я на своем родном, - так не честно, о чем вы говорите?

– Простите, я не заметил, как перешел на немецкий, - Игорь изобразил искреннее удивление и с легкостью начал новую тему, рассказывая что-то про своих друзей и школу, а так же про поездку в Париж. Кажется, школьная экскурсия заграницу для кого-то является нормой. Ничего себе, бывает ведь такое.

– И как тебе город всех влюбленных?

– Ужас… - мальчик скривился, а я искренне удивилась, - куча людей, в метро одни попрошайки, везде грязно, все передвигаются на великах даже в дождь! Про Эйфелеву башню вообще молчу – пока дойдешь до обзорной площадки, проклянешь все десять раз…

– Да ты, Игорь, пессимист, да?

– Это почему? – мальчик удивился такому выводу.

– Потому что из всей поездки ты запомнил лишь плохое, неужели тебе не понравились пышные тепленькие круассаны по утрам с апельсиновым соком? А сам французский язык? Плавный, но в тоже время яркий и местами резкий? А как же вид, который открывается с Эйфелевой башни? А как же улочки в стиле Прованс с множеством цветов и ярких красок, безумством переплетений и тайных троп?

– Не знаю… я почему-то не обратил внимание на это… А вы были в Париже, да?

– Нет, - я покачала головой, наблюдая за тем, как Александр внимательно смотрит на дорогу, но в тоже время ловит каждое наше слово, - но очень хочу. Хочу отстоять ту огромную очередь на обзорную площадку, съесть на завтрак круассан, запив его апельсиновым соком. Сидеть в маленькой уютной кафешке с белыми столами и стульчиками и они обязательно будут ажурные. Наблюдать за прохожими, но самое главное – уехать из Парижа и погрузиться в атмосферу Франции, объездив ее пригород – красивые дома, узкие улочки, красивая, волшебная музыка, свойственная лишь этому городу, этой стране… По-моему, это прекрасно.