Каждый за себя

– Зачем? – удивился Керро. – Мне до их сработки дела нет. Это всё твоё.

На несколько минут наступила тишина, которую изредка нарушали щелчки откидываемых с ящиков крышек.

– Слушай, – Винсенту надоело молчать, – а откуда такая креза? – он кивнул в сторону минного поля. – Без толку и смысла. Я такого если только под кислотой наставлю.

Керро в ответ усмехнулся:

– Угадал. Именно под кислотой. Обреталась у нас тут бандочка, не сильно большая, но неплохо подготовленная. И было от них много беспокойства. А потом свезло им – отбили от конвоя две машины со средствами минирования и в придачу груз медикаментов. В итоге обдолбались, а затем в галлюциногенном угаре понаставили... ну, а в процессе постановки все благополучно и закончились.

– На легенду похоже, – пожал плечами Винсент, проверяя третий ПТУРС.

– Или на грамотную работу грамотных людей с охеревшими ебанатами, – невозмутимо подытожил Керро.

– Да уж, – Винс поднялся, снял со своего квадра камуфляжный кофр и протянул собеседнику, – проверяй.

Керро покачал головой, достал из прицепа кейс, отщелкнул крышку и взглядом показал Винсенту: мол, перекладывай. Ровные брикеты купюр один за другим отправились в чемоданчик.

– Пересчитаю и проверю на досуге. Будут проблемы – завтрашняя сделка отменяется. Обе сделки. Так что, если с бабками какие косяки, у тебя ещё есть время признаться.

– Признаюсь: сам с утра напечатал, – сказал Винс, после чего спокойно добавил: – Если не найдешь косяков, то за завтрашние твои пять миллионов могу принтер продать.

– Лучше мастеров назови, а принтер я и сам куплю, – усмехнулся Керро, отсоединяя прицеп. – Отгонишь и упаковку вывезешь?

– Разумеется.

– Ну, тогда готовь засаду. И я жду сигнала, чтоб нанимать людей. Кстати...

Винсент вопросительно глянул на собеседника, и тот продолжил:

– Тебе лишние проблемы во время всего этого нужны? А то, давай я типа потребую, чтобы с тобой ваш молодой был? Считай, бонус за сделку.

– Тема! – мгновенно оживился корп.

– Отлично, тогда добавляй в мои требования, и жду вас завтра обоих, – с этими словами Керро сел обратно на квадр и уехал, оставив сообщника разбираться с привезенным оружием.

Винс проводил секторального коллегу взглядом и начал разбирать аппаратуру.

Шоу обещало быть изумительным. Пожалуй, после всего съемки с беспилотников попадут в учебные курсы по контрзасадным действиям. Жаль, что авторские права не заявишь...

* * *

Тонкие каблуки звонко постукивали по полу. Цок-цок-цок! Звук разлетался по огромному пустому залу, разбивался о стены, рассыпал вокруг тонкое злое эхо, которое царапало слух и не сулило ничего, кроме проблем.

– Слушать внимательно! – в голосе хозяйки «Норы» не звучало даже отголоска той завораживающей томности, которая заставляла замирать в предвкушении мужские сердца. Соблазн исчез, улетучилось вкрадчивое обещание, вместо них звенел металл. – Я вас собрала не для того, чтобы похвастаться новыми шмотками, а для того, чтобы предупредить: любая из здесь стоящих, включившая режим тупой давалки, вылетит прямиком на улицу, в чём мать родила. Это понятно?

Двадцать восемь длинноногих девушек сбились на сцене в испуганную стайку. Некоторые топлес, – распущенные волосы, короткие, почти ничего не скрывающие юбки, босоножки стрипы, – до появления хозяйки как раз репетировали номер… Остальные прибежали, кто в чём: одни в халатах, видимо, отдыхали, кто-то в чалме из полотенца, кто-то с частично снятым размазанным макияжем, одна заспанная, помятая, другая явно мучающаяся от похмелья, третья с сеткой на волосах и равномерным слоем тональника на лице – ни глаза, ни губы, ни брови нарисовать не успела, теперь стояла, как покойница. Все двадцать восемь работниц эротического фронта выглядели крайне нелепо, даже жалко. Встревоженные вытянувшиеся лица, широко распахнутые глаза, напряженные позы.

Мэрилин остановилась, – грозный полководец созерцающий деморализованную армию, – обвела девушек тяжелым взглядом, под которым они взволнованно зашевелились и сгрудились еще теснее. Несмотря на то, что владелица заведения смотрела на подчиненных из зала, то есть снизу вверх, неуютно было именно им, а никак не наоборот.

– Итак, – снова заговорила Мэрилин, пройдясь из стороны в сторону и нагнав напряжения, – что творится в секторе, вы знаете. В связи с этим мы усиливаем фейс-контроль и всех прошедших принимаем по двойному тарифу. Но это не значит, что я разрешаю делать глупости. Бойцов я донаняла, к ним не лезть, задницами не крутить – бесплатное обслуживание в оплату не входит, а отвлекаться от дела им незачем. Скоро ещё корейцы подойдут. К ним – если дуры – лезьте, но мне потом не жаловаться. Выездные мероприятия отменяются. Кто сунется из «Норы» на улицу, назад может не возвращаться. И ещё! Клиенты, которые придут, в любом случае будут нервничать. Вести себя с ними аккуратно и предупредительно, но иглы с парализатором держать под рукой. Возникло подозрение, что пора – применяйте, я потом разберусь. Всё ясно?

Хозяйка обвела девушек взглядом, и те вразнобой судорожно закивали.

– Китти!

Высокая полуголая брюнетка поспешно сделала шаг вперед, остальные от неё инстинктивно отпрянули.

– Какого ты вчера рвалась к Олли? Пока в секторе есть мужчины, сами мы драться не будем. А если мужчины вдруг закончатся, один хрен, оружия останется – только подбирай. Ясно? Поэтому если я говорю – из заведения ни ногой, это означает: из заведения, мать твою, ни ногой. А если ты такая самостоятельная, тогда выкупайся и вали, куда хочешь, но уже не возвращайся.

Девушка испуганно замотала головой.

– Пошла вон с глаз моих. И режим тупой давалки выключить не забудь.

Китти со сцены будто ветром сдуло. Мэрилин выдохнула, посмотрела на остальных и спокойным ровным голосом закончила:

– Хватит трястись. Отдыхайте, пока есть возможность. Чуть мужиков отпустит, будете пахать в три смены.

* * *

При Ушлом сегодня, как и всегда, были только двое телохранителей. Но Бивень догадывался, что сейчас этого унылого задрота прикрывают куда плотнее обычного. Наверняка рассредоточились по всем щелям и бдят, как бы кто не порешил их яйцеголового очкастого типа – самого-самого.

– Сдай оружие и проходи, – в своей обычной пиздострадательной манере не то сказал, не то проныл на выдохе Ушлый. – Патлатый тебя ждет. Поговорите, разберетесь во всем...

Собеседник смотрел на него с ненавистью. Кусок говна в пальтишке, плевком можно устроить сотрясение мозга, зато корчит из себя хер поймешь какого туза. А выйди он против даже самого хилого бойца из его – Бивневских – ребят, зашибут на развороте, хоронить будет нечего. Разводящий, ёп. Судья, мать его. Вломить бы так, чтобы очочки в череп вмялись.

– Я? В «Хризантемы»? Сдав оружие? – Бивень цедил слова, будто выплевывая их в лицо собеседнику. – Меня что, уже не узнают? – лоб у него лоснился от пота, желваки обозначились резче.

– Тебя слишком хорошо знают, – Ушлый покачал головой и сказал негромко: – Не делай глупостей, сдай оружие, зайди, обсудим всё спокойно, как цивилизованные люди.

– Моих парней валит эта тварь, а я – Я! – сдавай оружие, чтобы цивилизованно поговорить?! – Бивень проорал в лицо собеседнику: – Хер!!!