Казначей общака

Солдат уныло посмотрел вслед удаляющемуся грузовичку, трясущемуся по колдобинам, не подозревая о том, что всего лишь мгновение назад находился в шаге от верной гибели.

Костыль посмотрел в зеркало заднего вида. Ворота медленно закрывались. Неужели удалось! Неожиданно он почувствовал прилив сил: было одновременно страшно и весело, как это случается, когда несешься на огромной скорости, а впереди – неизвестность.

– Ну бля буду, ушли! Ну бля буду! – орал он, совсем не замечая недоуменных взглядов поселковых, встречавшихся на его пути.

Поселок кончился, дальше дорога через лес уходила к морю, откуда на пароме с материка прибывали этапы, техника и очередной призыв. Полуостров был небольшой, но очень глухой, крепко заросший настоящей тайгой, которую с севера на юг зубасто рассекали хребты.

Грузовичок, видно, прочувствовавшись настроением Костыля, весело прыгал на каждой кочке и косолапо переваливался с одного бока на другой. Ликуя, Костыль даже не сразу услышал, как в перегородку застучали – странное дело, но он успел позабыть о Резаном с Альфонсом, которых бросало в кузове, словно в трюме рыболовецкой шхуны в сильный шторм.

Ударил по тормозам, и грузовик, встряхнувшись на очередной колдобине, послушно застыл.

Костыль с размаху распахнул дверь, грубо сорвал ненавистную маску и безжалостно швырнул на дорогу, растоптав.

– Свобода, братва! – радости Костыля не было предела. – Я же сказал, что все будет путем!

Сграбастав край тента, он лихо вскинул его на крышу и увидел Резаного, сидящего на корточках.

– Тут такое дело, Костыль, наш компаньон, похоже, пообломался…

Альфонс лежал на дне кузова и корчился от боли.

– Что с ним? – поинтересовался Фомичев.

Кажется, начались проблемы, а пройдены только первые километры пути.

– Ты как сиганул, а мы тут на дне лежали. Ну, кузов туда-сюда трясти стало. А последний раз так тряхнуло, что я башкой о борт стукнулся, едва мозги не вышибло, а Альфонс, кажется, хребет сломал.

– Шевелиться можешь? – спросил Костыль, приблизившись.

Бледное лицо Альфонса исказилось болезненной гримасой.

– Все путем, Костыль. Ты думаешь, мне кранты? Хрен-то! Я еще поживу, вот только спину чего-то скрутило. Полежу немножечко, оклемаюсь, а потом еще быстрее вашего побегу.

– Как тебя звать, Альфонс? – заботливо полюбопытствовал Костыль.

– Савелий.

– Хм… Редкое имя. Дело в том, Савелий, времени у нас нет, чтобы дожидаться. Дорога зовет, – честно сказал Костыль.

– Вы что, меня бросите, что ли? – в голосе парня звучало отчаяние.

– Опять ты меня не понял, милый мой, знаешь ты много, а нам это не с руки. Ну чего стоишь, Резаный, – прикрикнул Костыль на Артура, – задуши баклана, да и вперед.

– Такая закусь пропадает, – буркнул Резаный, наматывая кусок шнура на руки, и, поморщившись, произнес: – Извини, братан.

Согнувшись, он ловко набросил шнур на шею Альфонсу и, стиснув зубы, крепко затянул. Альфонс лишь вскинул руки и медленно затих, вытаращившись в брезентовый потолок кузова.

– А дальше-то что? – тускло поинтересовался Резаный.

– А дальше вот что. – Костыль сел в кабину. Артур плюхнулся рядом. – Если замечу что-нибудь такое… убью! Без предупреждения.

Машина съехала с наезженной дороги и покатила в противоположную от причала сторону.

– Ты меня знаешь. – Резаный попытался выглядеть непринужденно, даже попробовал расхохотаться, но страх, застывший в его глазах, заморозил улыбку в неестественную гримасу. – Ты меня хорошо понял?

– Обидеть хочешь… О чем базар, – заверил Резаный.

– Вижу, что понял, – довольно хмыкнул Костыль и уверенно, как если бы разъезжал по полуострову после каждой вечерней проверки, устремился в глубину леса.

– Ты знаешь, куда мы едем? – с сомнением озирался Резаный, глядя, как со всех сторон машину обступает глухой лес.

– Отзынь, – отмахнулся Фомичев и, не сбавляя скорости, устремился по едва заметной колее, пробивавшейся кое-где грязными проплешинами среди кустарника.

Вместе с последней ксивой, тщательно прошитой в нескольких местах суровыми нитками, была приложена довольно-таки подробная карта местности, на которой был намечен единственно возможный путь побега. Продвигаясь в глубину полуострова, Костыль осознавал, что Аркаша Печорский был прав, когда велел двигаться именно в эту сторону. Даже самый изворотливый милицейский ум ни за что не додумается до того, что беглецы отважатся на столь отчаянную аферу: двинутся туда, где не было жилья даже за сотню верст вокруг, зато имелась огромная возможность сгинуть без покаяния в одном из многочисленных болот. Но карта, переданная Аркашей, была составлена настолько точно, что Костыль узнавал даже небольшие повороты дороги. Через километр с правой стороны должна стоять полуразрушенная охотничья избушка. Так, поглядим…

Фомичев слегка придавил газ и, лихо объехав торчащий едва ли не в самой середине колеи пень, покатил дальше. Так оно и есть. То, что громоздилось здесь, избушкой назвать было сложно, скорее всего свалка истлевших бревен. Они не годились бы даже для топки, но чувствовалось, что лет тридцать назад подобное строение выглядело весьма основательно.

– Ты знаешь, куда мы едем? – вновь спросил Резаный, с опаской поглядывая на сгустившийся лес.

– Заткнись, – коротко оборвал его Костыль, всматриваясь в дорогу.

Ага, точно так и есть. Дорога неожиданно оборвалась, уткнувшись в непролазный бурелом. Правее – огромный валун, и если пообтереть его от многовекового мха, то наверняка на шероховатой поверхности можно будет вычитать ребусы о трех дорогах, но на сей счет Костыль получил весьма четкие инструкции.

– Вылезай, – жестко распорядился Костыль, блеснув на Резаного белками глаз.

– Костыль, ну ты че, в натуре? – попробовал возражать Артур. – Ведь в одной телеге едем, один хомут тащить.

– Вылезай, сучонок, пока пинком не вышиб!

Резаный покорно спрыгнул в мягкую траву, громко захлопнув за собой дверь.

Павел Фомичев выходить не собирался. Газанув разок, он вывернул руль влево, и машина, набирая разбег, подкатила к краю небольшого распадка. Колеса свесились в пустоту, и грузовичок, свалившись, нелепо уткнулся капотом в вязкую болотную жижу, издав хлипкий хлопок. Автомобиль погружался быстро, с хлюпаньем, выпуская на поверхность огромные пузыри. Уже через несколько секунд из болота торчали только задние колеса. Еще мгновение, скрылись и они, оставив после себя только темно-зеленую колыхавшуюся поверхность.

– Ну чего встал, пошли, – ткнул в бок Резаного Костыль, – не век же тебе здесь куковать.

Резаный не скрывал своей радости.

– Ну ты даешь! Я же тебя уже похоронил. Я думал, что от тебя одни пузыри остались, – торопился он вслед за удаляющимся Костылем, боясь отстать от него хотя бы на полшага.

– Рано ты меня хоронишь.

– Как же ты выбрался?

– Из кабины выпрыгнул. Ладно, побереги свои брызги, у нас сегодня немало дел.

Артур Резаный уже не спрашивал Пашу Фомичева ни о чем, ковыляя за ним, словно крохотная собачонка, всецело доверившаяся своему вожаку. Скорее всего у Костыля был какой-то свой план, о котором он не желал распространяться. Ладно, как говорится, побегаем – увидим.