Казнить его дважды

И дверь начала отворяться.

Глава 17

Он был профессионалом. Лучше многих. Настолько превосходил других, что я не смог бы его победить. Честно говоря, мне показалось, что он убьет меня.

У меня было оружие, и я был наготове. Но, прежде чем спустить курок, мне надо было убедиться. Не догадываться. Быть уверенным, что это и на самом деле не Поул. Или, по крайней мере, что это человек с оружием, а не просто человек.

Иначе нельзя было поступать, даже с этим подонком.

Он был здесь на работе, как профессиональный убийца. Или, скорее, как двойной убийца, принимая во внимание окончательный результат. И все, что он должен был сделать, — это увидеть нужного человека и пустить в него пулю.

Дверь открылась не полностью и все еще двигалась. Я видел только половину этого человека. Что означало: он тоже видит только половину меня. Но он тут же выстрелил. Прямо сквозь деревянную дверь, не дожидаясь, когда она совсем откроется.

Выстрел прозвучал так, словно взорвалась динамитная шашка. Будто мне стукнули по уху. Дверь дернулась, и треск от расщепленного дерева смешался со звоном разбитого стекла. И тут же грохнул второй выстрел. Ни паузы, ни колебаний. Серия выстрелов опытного убийцы: если первая пуля не сделает работу, то вторая докончит дело. А может, он имел в виду и что-то другое. Двойное правило этих подонков: не упускай своих шансов и не давай шанса другому.

Эхо от выстрелов гулко прокатилось вокруг по комнатам. Я остро ощутил запах пороха. Все это заняло менее секунды. И теперь, в наступившей тишине, слышался только звон от осыпающихся осколков стекла. Бандит уже вошел в комнату, держа перед собой пистолет, но на его лице отражалось смятение, недоумение и страх.

А мне даже не надо было выходить вперед. Я должен был только повернуться налево и оторвать спину от стены. А потом ткнуть его стволом кольта в бок, что я и сделал. Только ткнул и тут же убрал его: нельзя оставлять пистолет близко к нему и давать ему шанс.

Ткнул в бок и тут же сделал шаг назад, подальше от него. Но когда я сунул дуло ему в бок, то навалился на него всем телом. Может, я и не сломал ему ребро, но наверняка погнул, и он издал странный звук — «чух».

Держа пистолет с взведенным курком, я грозно спросил:

— Хочешь получить пулю?

Его рука, в которой был пистолет, дернулась. Но совсем слабо, даже трудно было это заметить. Но я понял, что он не хотел получить пулю.

Я говорил очень тихо. Настолько, что в обычных условиях он мог и не расслышать меня. Если вы не знали этого раньше, то можете убедиться в справедливости моих наблюдений вот в такие моменты: мы идем по жизни только наполовину живыми. Наши чувства притуплены, глаза затянуты пленкой, а уши заткнуты пробками. Но вот в такие моменты все наши чувства ненормально обостряются. Все вокруг становится ярче, громче, более четким. И жизнь кажется очень привлекательной. Может быть, это сама природа дает человеку лишний шанс, когда он находится в одном шаге от смерти. Это просто удивительно, хотя многие из нас, кого собираются убить, и не подозревают об этом.

Так или иначе, этот парень услышал меня.

Он меня услышал, когда я чуть слышно прошептал:

— У тебя пистолет на взводе, смотри не урони его.

Он не уронил. Очень медленно наклонился вперед. На его верхней губе заблестел пот. Он делал все правильно, медленно и осторожно, ни разу не повернув пистолет дулом в мою сторону. Он положил пистолет на пол так бережно, как мать ребенка, и выпрямился. А выпрямившись, глубоко вздохнул.

— Отбрось его ногой, — приказал я.

Парень ткнул пистолет ногой и отбросил его по ковру.

— А теперь подойди ко мне, Пит!

Он прошел в комнату, а я крикнул:

— Все в порядке, Шерри, оставайся там!

Я представил, как бы она выскочила из окна и неслась где-то по улице. Но сейчас важно было другое, надо было решить две важные задачи.

Я сказал:

— Ну-ка, посмотри туда, Пит, — и указал на дальнюю стену.

Он повернулся спиной ко мне. Я подобрал его пистолет. Это был обычный для бандитов и головорезов автоматический кольт 45-го калибра.

Я извлек патрон, потом вставил пустую обойму снова в тяжелую рукоятку кольта.

— Ну что, Пит? — спросил я его обычным тоном.

Он ничего не ответил.

Ну что же, если он не хотел разговаривать, то не было никакого смысла с ним возиться. Я перехватил кольт за ствол, размахнулся и ударил парня тяжелой рукояткой сзади по черепу. Пит отключился.

А я пошел из квартиры вниз, в холл, к задней лестнице, чтобы позаботиться о других вещах. У стены отеля «Спартан» было темно, но улица Норт-Россмор была слабо освещена. С пистолетом в руке я шел по направлению к улице, повторяя в обратном порядке путь, которым шел к моей двери Пит, или как его там зовут. Хотя я не видел никого в «империале», но готов поставить десять к одному, что там за рулем сидит человек и ждет, чтобы отпраздновать успех со своим приятелем. И я мог поручиться, что этот человек был не кто иной, как Лупоглазый — неповоротливый Гарелла.

Я вспомнил, что мне говорил Джим Грэй всего несколько минут назад. Если я сумею как следует прижать Лупоглазого, то он сможет сообщить мне многое из того, что я хотел бы знать, и массу других вещей, о которых я даже не догадываюсь. Тот быстрый стрелок валялся на полу в моей квартире, и у меня была минута или две, чтобы выжать из Лупоглазого то, что мне было нужно. Все складывалось слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Но так и было.

Я побежал.

Было ясно, что если в той машине сидел человек, то он слышал выстрелы. Да и вся округа слышала их. Когда я выбегал из здания, то видел, как в отворенные двери высовываются головы. Я понимал, что тот человек ожидает, что его напарник вернется тем же путем, что и уходил. Вот почему я тоже пошел так же, вместо того чтобы напасть на него сзади, что могло и не сработать. Я вроде был не Шеллом Скоттом, а исполнял роль его убийцы. И если мне повезет, я смогу вскочить в этот «империал» прежде, чем его водитель поймет, что случилось.

Но трудно предусмотреть все. Я не учел, что у убийцы Шелла Скотта не было таких светлых волос…

По крайней мере, я догадался об этом, но поздно. Когда я начал пересекать улицу, моя голова была похожа на летучую мышь-альбиноса, летящую к нему. Естественно, он завел двигатель и нажал на газ.

Бандит, не зажигая фар, двинул машину на меня. Услышав звук мотора, я попытался замедлить бег и изменить направление.

Но было поздно.

Он ехал прямо на меня, передо мной блеснул большой хромированный бампер, а по сторонам, слева и справа, — фары. Все произошло так быстро, что у меня не было никаких шансов отпрыгнуть в сторону.

Мне некогда было обдумывать свой следующий шаг. Все было слишком неожиданно и для меня, и для него. Я сделал громадный прыжок вперед, я летел по воздуху, раскинув руки так, будто хотел схватить бандита сквозь ветровое стекло. И если несколько секунд назад ему казалось, что навстречу ему летит гигантская летучая мышь, то теперь он должен был подумать, что она превратилась в Дракулу, — потому что в эту долю секунды я увидел, как он бросил рулевое колесо и поднял руки, чтобы защитить глаза.

Вы видели классных гимнастов, которые так ловко выполняют упражнения на коне, перебирая руками, а потом с переворотом спрыгивают на землю, делая ногами красивые движения, будто при танце. Так вот, я делал нечто похожее.

Я не помню, какие мысли меня посетили в тот момент. Но, по-моему, я вообще ни о чем не думал. Бывают моменты, когда человек не должен зависеть от своих мозгов, и, похоже, я решал свою задачу, используя подсознание. И несмотря на то, что мне пришлось вертеться в воздухе, рискуя упасть, я узнал водителя, который с криком поднес руки к своим бесцветным глазам, как бы защищаясь от страшного зрелища. Это был Лупоглазый. А я в тот момент вовсе не был уверен, что мой маневр закончится успешно. Как я сказал, вы видели спортсменов, которые работают на гимнастическом коне. Так вот, я не был одним из них. У меня хватало мускулов, но я не был Нижинским. [7] Все это кончилось бы плохо, если бы сам Лупоглазый не помог мне.

7

Нижинский В. Ф. (1898–1950) — русский артист балета, балетмейстер.