Казнить нельзя помиловать
Шрифт:
– Бедный Эдичка, – грустно сказала Маринка. – Старенький, едва ноги таскает. Далась ему эта революция! Только?только амнистировали – опять… Политика до добра не доводит.
– Уж очень трудно разделить, где у нас жизнь, а где политика, – вздохнул Алекс. – Вам хорошо, вы нетрудовые элементы, а у меня ползарплаты на взносы уходит, а половина рабочего дня – на митинги и собрания. Знаете, дети мои, сам не знаю почему, но мне все время вспоминается у Брэдбери один рассказ, про бабочку.
– Какую бабочку? – спросила Марина. Она, видимо, не любила фантастику.
– Один человек отправился в прошлое, –
– Что ж, – сказала Марина, – остается надеяться, что во всех остальных мирах, где мы в данный момент не находимся, все сложилось немножко иначе. В твоем ощущении, Лешик, что?то есть. Мне тоже иногда кажется, что я нахожусь где?то не там… будто во сне случайно соскользнула в другое измерение.
– А по?моему, наш мир еще вполне сносный, – возразил я. – Скажи спасибо, что такой! Могла угодить прямиком в «1984».
– Легко. Вы еще маленькие, а я советскую власть хорошо помню. Если бы мне тогда сказали, что в партию станут принимать только православных, я бы не поверила. А если б мне десять лет назад сказали, что Интернет и аборты запретят, публичные дома и ношение оружия разрешат, а на стадионах начнут жечь книги, не поверила бы тем более.
– …и про «Большую погоню», и про гладиаторов…
– … и про принудительную физкультуру, и про собрания, и про «Народную сотню»…
– …и что рэп с хип?хопом совсем выйдут из моды…
– …а к костюму станут носить белые носки…
– Строгость наших законов, как известно, компенсируется их повальным неисполнением, – Леха потянулся и зевнул. – Куда ни глянь, все читают Пелевина, бесстыдно курят в общественных местах, днюют и ночуют в Интернете и шляются ночью без прописки. И ничего. Кстати, об Интернете: вы ведь оба тунеядцы, как разрешение получили?
– Через нелегального провайдера, – сказал я. – Хочешь телефончик?
– Да нет, у нас в конторе всем дают разрешения. Легально. Просто поинтересовался.
– А вы бы, молодой человек, не задавали таких интимных вопросов, – сказала Марина. – Большой брат не дремлет.
– По?моему, мы уж давно наговорили на пожизненное, – отмахнулся Алекс. – Никаких камер и жучков тут нет, не бойся. Они все в «Перекрестке».
– А я и не боюсь, – заявила Маринка. – Один из моих друзей – генерал. Весьма высокопоставленная шишка в Минобороне. Он и Интернет мне сделал. Кстати, насчет камер и жучков: я на всякий случай пригласила специалиста, он завтра проверит.
Упоминание о влиятельном генерале меня заинтересовало, и я спросил:
– Марина, ты не хочешь через своего генерала как?нибудь узнать насчет наших дел? Посоветоваться?
– Что он может посоветовать? Это же совсем другое ведомство. Потом, я его берегу на крайний случай. Мало ли что.
– Да уж, миледи, по проволочке ходите, – сказал Леха, прищурившись, и положил руку на Маринкино колено: этот жест вышел у него на удивление естественно и казался не столько интимным,
сколько фамильярно?дружеским. – Одна ваша книжная полка тянет лет на десять. Так что хольте и лелейте своего генерала.– Он душка, – вздохнула Марина и обвела нас мечтательным, затуманенным взором. – Вполне интеллигентный человек. В юности фарцевал…
– …и ходил на панель…
– …и слушал «Queen»…
– Да, – с гордостью произнесла Марина, – он и сейчас их слушает, прелесть моя! И зря вы хихикаете. Если б не генералы, не было бы у меня этой квартиры, и вы бы сейчас здесь не сидели. И кто вам мешает найти себе по генеральше? Такие красивые парни…
– Все генеральши толстые, – сказал я, – как кустодиевские купчихи. Леха, а ты, собственно, к чему завел весь этот разговор? Про бабочку?
– Допустим, наш мир – один из бесконечного числа повторяющихся запусков саморазвивающейся, самовоспроизводящейся Программы, – сказал он. – Произошел сбой… Ну, я не программист, но ты понимаешь, что я хочу сказать…
– Это и есть твоя метафизическая версия? Что мы провалились в другой мир? Ну, провалились, какая разница, обратно ведь уже не попасть. Никчемное твое объяснение.
– Столько фантастики читать вредно для психического здоровья, – сердито сказала Маринка. – Почему мужчины так любят все усложнять? Может, мы наконец поговорим серьезно? Лично мне это шоу не нравится, и участвовать в нем я не желаю категорически.
– Ладно, – легко согласился Алекс. – Серьезно так серьезно…
Он так и не убрал руку с Маринкиного колена. Худые длинные пальцы, длинней моих. Лодочка с невероятным каблуком, давно уже раскачивавшаяся на кончике маленькой ноги, со стуком свалилась. Он поднял ее. Марина сердито отобрала у него туфлю, сбросила вторую и встала, босая, маленькая, как третьеклассница, надевшая взрослые тряпки, прошлась по пушистому ковру. Леха тоже встал. Рядом с ним она совсем малышка, без каблуков до плеча не достает. Он подошел к окну, руки в карманах тесных джинсов, повернулся к нам:
– Если серьезно, то никаких мафий, наследств и прочей киношной дребедени тут и в помине нет, согласны? Значит, игра, больше версий нет. Но вы не находите, что даже для телевидения это все как?то уж чересчур?
– Почему же чересчур, – сказала Марина. – Ничего сверхъестественного я не вижу. Каналам нужен рейтинг. Все на продажу. Вспомните, сколько раз мы уже говорили: мол, кто бы лет десять тому назад мог поверить, что люди в стеклянной клетке… и так далее. Лично мне даже неинтересно, как называется это шоу и что в нем нужно делать. Мне интересно, как нужно поступить, чтоб от меня отстали. Понятно, если уехать на время из города, проблема решится. Но почему я должна из?за этих уродов куда?то уезжать?
– Сходи в милицию. Может, отстанут, – лицемерно посоветовал я.
– На кой черт я туда пойду? Естественно, в милиции все предупреждены. В «Большой погоне» всегда так делают. Я в «АиФ»е читала.
– Тут две вещи непонятны, – сказал Леха. – Во?первых, что людей заставляют играть, не спрашивая согласия. Во?вторых, отсутствие правил, цели и задачи. По каким критериям организаторы решат, кто выиграл? Действия?то какие нужно совершать?
– Стойте, стойте, – вмешался я. – А что двух человек убили, вам уже совсем не странно?